Но ходить он ещё не может.
— Теперь это тоже наша забота. Необходимо ещё выяснить у него все обстоятельства гибели их группы.
Следуя по коридору за провожатым, Винниченко с интересом разглядывал обстановку бункера. Никаких вопросов он не задавал.
Подойдя к двери медблока, провожатый посторонился и кивком указал на дверь.
— Сюда? — поинтересовался старший лейтенант.
— Так точно, товарищ старший лейтенант, товарищ ваш здесь лежит.
— Один?
— Один. Наши ребята с той стороны коридора.
— И много их там?
— Четверо. Один командир и трое бойцов.
— Ходячие?
— Не очень.
— Это что же, и ими нам теперь заниматься? Час от часу не легче…
Продолжая ворчать себе под нос, Винниченко открыл дверь и вошел в комнату.
Лежащий на койке человек поднял взгляд на визитеров. Его глаза широко открылись.
— Товарищ старший лейтенант?
— Здорово, Витя! Не ожидал?
— Ну… не так скоро…
— Ну все мы на что-то другое рассчитываем! — пожал плечами Винниченко, явно довольный увиденным. — А кого ещё ты тут увидеть предполагал?
— Да… я понимал, конечно, что это кто-то из своих будет. Но… не думал, что настолько быстро вас сюда выбросят.
— Так война идёт, старший сержант — не забыл? Некогда отдыхать! Как ты?
— Вставать могу. Даже и ходить кое-как. И уже без костыля!
— Ну и славно! Я к тебе ещё потом загляну, поговорим. А пока — лежи и силы копи!
— Вот, — показал рукой на лесистый холм лейтенант Демин. — Здесь мы его и нашли.
— Где именно? — осматриваю заросший склон в поисках… чего?
Лейтенант, раздвигая кусты, поднимается на пару десятков метров и, наморщив лоб, осматривается по сторонам. Потом подходит к упавшему когда-то давно дереву.
— Вот тут он лежал. Ногами на дереве, головой вон в ту сторону. Оттого и заметили, что одна нога вверх торчала. Уж больно в глаза бросилось.
— Лацис, Гришанков — охранение! Ваши позиции — вон та горка и поворот дороги.
Ребята кивнули и в темпе побежали на позиции.
— А шли вы как, товарищ лейтенант?
— Да по дороге и шли. Вон с той стороны.
Ага…
Присаживаюсь на корточки и осматриваю место. Трава здесь уже начинает увядать. Никаких следов на ней, естественно, нет.
Обгорелый комбинезон… чтобы так обгореть, он должен был попасть, как минимум, в костер. Одно плечо выгорело очень сильно… И где тут такой костер имеется? Нету…
— Товарищ лейтенант! А волосы у него целые были?
— То есть?
— Ну, в смысле — не обгоревшие?
— Нет. Обычные волосы были.
Так.
Всё интереснее и интереснее. Каким это образом можно так обгореть, чтобы комбинезон аж обуглился, а волосы при этом уцелели? Не знаю такого способа. Разве что… Разве что?
А сапоги у него целые… ничуть огнем не затронутые….
Момент-момент!
А боеприпасы?
Они как в огне уцелели?
Вещмешок тоже не пострадал.
— А вещмешок?
— Что вещмешок?
— Он при нём был?
— А где ж ещё? Еле сняли.
— То есть — как?
— Да так. Такое впечатление, что он к нему словно приклеен был. Лямки словно пришкварились к комбинезону.
А ведь и верно! На спине комбинезона я заметил тогда две полосы, ткань в этих местах словно щеткой драли.
Или отрывали что-то приклеенное…
Озадачиваю парней на поиск любого предмета, наличие которого в данном месте было бы необъяснимым.
— В общем — ищем всё. Иголки, нитки, винтовки и автомобильные колеса. Всё, что в лесу не растет. Понятно?
— Так точно, понятно! — вразнобой отвечают они.
— В таком разе — понеслись!
И ребята рванулись на поиски.
Приняв за центр место обнаружения тела, начинаю описывать концентрические круги, постепенно увеличивая их радиус. Трава… веточки… нет, всё не то… Как он сюда попал? Сверху навернулся? Похоже, ибо, как раз в этом месте ветки обломаны. Понятное дело, что никаких следов волочения тела я тут не найду. На дереве лежал… Дерево при этом не обгоревшее, а ведь это сухая сосна — полыхнула бы на раз-два…
Через пару часов делаю перерыв. Ребята подтягиваются ко мне. У них тоже голяк. Ничего вокруг не обнаружено.
Резюме?
Все это — подстава!
Комбинезон опалили заранее, закрепили на плечах рюкзак, чтобы случаем не посеялся и запулили сюда… кого? Живого человека? В обгорелом-то комбинезоне? За каким, простите, рожном? Да ещё и с погонами.
Хорошо, допустим, что кидали его в сорок пятый. А отчего такое пренебрежение к форме? Проще уж плакат на лоб присобачить — 'Я — шпион!'.
Стоп!
Плакат…
Американцы сделали всё, чтобы его заметили. Не просто заметили, а обратили самое пристальное внимание.
Не жалко им человека было?
Нет.
Не жалко…
А почему?
Не опасались, что он проколется?
Судя по всему — не опасались. Отчего же?
А оттого, что ничего он рассказать уже не мог…
Потому, что закинули его сюда уже мертвого.
Как приложение к вещмешку.
А что у вас, ребята, в рюкзаках?
Ящик там.
Вот кружок и замкнулся. Теперь цель этой акции стала понятнее. Все эти фокусы с оружием и снаряжением преследовали одну цель — чтобы покойника не закопали в первой же братской могиле. Его снаряжение должно было обязательно попасть в руки НКВД. И что там такого интересного?
Ящик с документами.
Оттого и выбрана эта модель, что её можно открыть в обход всех хитростей. Сейчас я даже сумел вспомнить давно, казалось бы, забытые моменты из своего прошлого…
— Итак, товарищи, смотрим все сюда… — капитан Носов повертел в руках кожаный портфель. — Чем отличается спецпортфель от обычного дипломата, вы уже поняли. А вот теперь посмотрим, чем же отличаются начинки различных моделей…
Несколько движений — и в его руках появляется стальной чемоданчик.
— Перед нами спецчемодан для транспортировки документации производства еще гитлеровской Германии. Сделана эта штучка в Магдебурге, аж в сорок четвертом году. Для того времени — изделие очень качественное! Одно время мы даже собирались его выпускать уже у нас. Данная штучка снабжена системой самоликвидации при нештатном или неправильном открывании. Там внутри имеется тротиловая шашка весом в семьдесят пять граммов. Для того, чтобы поотрывать руки-ноги излишне любопытным — более, чем достаточно.
По знаку преподавателя мы подходим ближе.
— Смотрите!
Быстрые пальцы капитана устанавливают код. Толчок — и верхняя часть чемоданчика сдвигается на несколько сантиметров.
— При этом из петель выходят четыре зацепа, которые в транспортировочном положении надёжно скрепляют половинки чемоданчика. Теперь его верхнюю часть можно приподнять.
Он откидывает крышку.
— Каждая половинка чемодана запирается своим ключом — вот таким, — капитан крутит в руках связку ключей.