У диспетчера высветился номер клиента, а он, кроме Марты, никого не вызывал. Ее и послали. Эти засранцы ее изнасиловали, отняли все украшения, сорвали серьги с изумрудами, разорвав мочки ушей. Избивали, издевались. И все же она нашла в себе силы и дала им отпор, пустив в ход бутылки и туфли на шпильках. Одному глаз выколола, другим тоже досталось. Марта сумела выскочить из квартиры и запереть банду на замок. Квартира на десятом этаже, дверь титановая. Она вызвала ментов и уехала. Потом мы о них в газетах читали. И что? Осудили только одного лоха, на которого все и повесили. Остальные оказались детками крупных персон. Друзей своих папаш они и чистили, а некоторых убивали. Все, кроме одного, сухими вышли.
Мы все жили в одном доме. Он для нас квартиры снимал, чтобы все были у него на глазах. Вернувшись назад, Марта поднималась наверх пешком и звонила в каждую нашу квартиру. Мы видели, в каком ужасающем состоянии она была. Одежда порвана, вся в кровище. Кошмар.
Коля тоже обалдел. Она набила ему морду, он рассвирепел и кинулся к ней. Марта — на крышу, мы следом. Так что свидетелей падения ублюдка хватило бы, но Марта велела нам разбегаться. Что мы и сделали. Бандиты знали нас по кличкам, а полная картотека и документы хранились у сутенера. Он один знал о нас все. Марта вернулась в его квартиру, облила ее бензином и подожгла.
Когда приехали менты, она одна сидела на ступенях подъезда и курила. Где-то рядом валялась лепешка, размазанная по асфальту с кликухой Колян.
В зале суда сидели одни паханы.
Маша замолкла и на мгновение задумалась. Ее вернул к жизни запах гари, картошка подгорела.
— Скажите, а вы что-нибудь знаете про историю с цыганами? — после долгой паузы спросил Сквознов.
— Марта ничего о себе не рассказывала. Только эту историю я от нее и слышала. Что с ней приключилось до этого, никто не знает. Цыгане ее подобрали в лесу, бездыханную, в состоянии клинической смерти. Принесли девчонку в свой табор и показали старой колдунье. Та сказала: «Этой я свою душу отдам, она займет мое место. Мне пора в могилу ложиться. Мой срок пришел!» Неделю старуха ее выхаживала, сумела поднять на ноги, а Марта словно переродилась. Через несколько дней старуха умерла. Цыгане зарабатывали на наркоте, а Марта должна была оберегать их от нападок властей. Табор в лесу служил прикрытием, цыгане имели дворцы и коттеджи, купались в золоте. Она все поняла очень быстро. Каждую шалаву видела насквозь. Одни ее боготворили, другие ненавидели за то, что она белая, чужой крови. И вот однажды она решилась на побег. Если бы не сутенер Коля, ее забили бы насмерть. Вот почему она его так долго терпела. Но в конце концов сорвалась. Это все, что я знаю.
— И вы тоже считаете ее колдуньей? — спросил капитан.
— Нет, конечно. Зла она никому не делала. Наоборот, помогала девчонкам, защищала, как могла. А вот по поводу побега из табора она как-то сказала, будто ночью к ней пришла умершая колдунья и сказала, что ей пора уходить. И она решилась на побег. Трудно сказать, повезло ей или нет. Видать, судьба такая у девчонки, добрых людей на ее пути не встречалось.
— Был один. Профессор, который выпустил ее из психушки. Удивительно другое. Ведьма, колдунья, но никто не сказал ни одного плохого слова. Боюсь, что больше мы ничего узнать не сможем о ней.
— Сможете, — с уверенностью сказала Мария. — Дело в том, что цыгане вынесли из леса только Марту. Рядом с ней был труп парня. Кто его убил — непонятно. А у опушки нашли машину. К цыганам приходили из милиции. Все они давно купленные, на цыган не давили. Марта уже пришла в себя. О трупе она ничего не помнила. Прошлое исчезло из ее памяти. Очевидно, его старуха стерла. Но ей самой хотелось узнать, что с ней произошло. О том, что рядом с трупом лежала девушка, менты не знали. Да и цыгане не дураки, брошенную машину трогать не стали.
Сыщики назвали номер машины, те сказали, что такую машину видели, но трупа в лесу не находили. Мне Марта назвала номер, который услышала от ментов. Дело в том, что одним из моих клиентов был гаишник. Она меня попросила выяснить, кому принадлежала та машина. Сама для себя хотела восстановить события тех дней.
— И что вы узнали? — спросил Сквознов.
— Ничего. Номер я гаишнику передала. А когда спросила у него о результатах, он меня оборвал: «Вот что, детка, не лезь в это дело. Башку оторвут». Так мы и не узнали, кому принадлежала машина.
— А сейчас вы номер помните?
— Синяя «ауди» восьмой серии. Бешеных денег стоит. Первые буквы не помню. Пятидесятый регион, это подмосковье. Цифры триста шестьдесят пять. Почему запомнила? В году 365 дней.
— А где нашли машину и труп?
— В лесу, неподалеку от станции Барыбино. Это километрах в пятидесяти от Москвы. На труп грибники наткнулись и ментов вызвали. Потом Марта больше не вспомнила ни о трупе, ни о машине. Либо у нее память восстановилась, либо к прошлому интерес пропал. Так вы говорите, что ее выпустили из психушки?
— Да. Потом она исчезла на три года, а теперь вновь в Москве объявилась.
— Если это так, то на то есть веские причины. У Марты, кроме врагов, в Москве никого нет. Бандиты как гуляли на свободе, так и гуляют. Вот только теперь они все стали приличными бизнесменами. Цыганские бароны тоже никуда не делись. Фабрики выстроили и кожаные куртки шьют, выдавая себя за турок. Мне-то не страшно: была Марго и не стало ее. Я теперь замужняя женщина, у меня двое детей. Марту знало все дно, скопище гадюк, жаб и скорпионов. Москва не ее город, уезжать ей надо. Не всегда же ее будут подбирать на дороге. Следующей может стать труповозка. Она слишком много видела, такие свидетели опасны.
— Если я ее найду, передам ваши слова.
— Так вы даже не знаете, где она? — удивилась Мария.
— От меня она прятаться не будет. Я ей не враг. Можно сказать, она мне жизнь спасла.
— И не только вам. Вы мне звякните, если ей плохо будет. Я всех бывших шлюх на уши поставлю. Мы ей своим настоящим обязаны. Сколько из наших полегло в сточные канавы с обрезанными сиськами! Счету нет.
Мария проводила капитана до двери, на глазах у нее появились слезы. То ли вспомнила что-то, то ли… Юра Сквознов не разбирался в женских характерах. У него даже своей девушки не было. С его зарплатой подружку не заведешь. Воспитанники подполковника Марецкого считались бессребрениками, другие в его команде не задерживались.
21 час 13 минут
Никто сразу и не понял, что произошло. Люди веселились. В таких компаниях не любят обычных застолий, сплошная философия и вечные споры об искусстве. Гости разбивались на парочки, кто еще хотел потанцевать — танцевали, другие стояли со стаканами в стороне и били себя в грудь, пытаясь перекричать музыку, некоторые забивались в угол и целовались, только человек пять сидели за столом, едва ворочая языками. Каждому свое. Одно всех объединяло — не было ни одного трезвого.
Один из художников упал. Это никого не удивило и не обеспокоило, в мастерских хватало матрацев. Из гостей редко кто уезжал. Ночлег у коллег — дело привычное, а условия — мелочи. Упавшего решили все-таки переложить на лежанку, и тут началась вялая паника. Во-первых, упавшим был хозяин мастерской Рома Лукьянов, который никогда не напивался. Во-вторых, в его горле торчала стрела. Длинная, ровная, с оперением на конце. Этакая древность из времен чудо-богатырей. Попадание было точным, чуть выше кадыка, и почти сквозным. Если бы не лужа крови, то картинку приняли бы за хохму, художники любят хохмить. Растерянные гости вызвали скорую помощь. И только медики, приехавшие со свойственным им опозданием, позвонили в полицию.