Ошибка в одной цифре. Значит, телефон он не выбросит, и аппарат включит таймер бомбы. Через десять минут автоответчик включит вторую запись, где все цифры совпадут. Замок откроется, они увидят деньги, и тут же раздастся взрыв. Деньги сгорят, а чемодан расплавится. Все пройдет по плану.
Конечно, мэр очень богатый человек и может платить убийцам по сто тысяч долларов за жизнь в общем-то безобидной бабы, но Эдик не мог позволить себе такой роскоши – подвергнуть огню целое состояние. Будучи хорошим психологом, он знал, как люди реагируют на огромную сумму денег. Десять плотных пачек по сто купюр достоинством в сто долларов Ордовский заменил на двадцать пачек по пятьдесят, но фальшивых. Разглядывать деньги он им не даст, хотя для убедительности положил и подлинные купюры – каждую первую и последнюю в пачке. Фокус удался. Он приоткрыл чемоданчик, и один из киллеров выдернул из пачки верхнюю купюру. Ордовский тут же захлопнул чемоданчик, и замки заблокировались. Они проверили полсотни на подлинность и остались довольны результатом. Сейчас все позади. В вечерних новостях обязательно сообщат о взрыве на шоссе. Дело можно считать закрытым. Жаль, что мэра не было дома. Эдуарду Николаевичу не терпелось доложить хозяину о результатах.
Мэр в это время выходил из машины. Пичугин лично приехал в морг, чтобы осмотреть труп Светланы. На опознание он взял с собой дочь. Геля не хотела ехать, но противоречить отцу не смела. Кто, как не подруга, лучше других может опознать тело? А если Визгунов ошибся? Соседа и вовсе нельзя воспринимать всерьез. Пичугин доверял только себе, своей интуиции и чутью. Он привык проверять все и всех, если дела касались лично его или данных им заданий. Сегодняшнюю проверку он считал одной из важнейших.
Мэра встретил заместитель руководителя Института судебной медицины профессор Крылов. Шофер и телохранители остались на улице. В институт вошли только Пичугин с дочерью. Они поднялись по лестнице и направились в конец длинного коридора. Идеальная чистота, свежий вентилируемый воздух, люди в белых халатах. Ничего общего с тем, как люди обычно представляют себе морг, – ни горы трупов на грязном полу, ни дикой вони.
– Какие сделаны выводы, Савелий Аркадьевич? – спросил мэр.
Профессор едва заметно ухмыльнулся. Их никто не знакомил, и раньше они никогда не виделись. Мэр предусмотрительно узнал все о человеке, с которым ему предстояло встретиться. Дипломат, правильно его характеризуют. Умеет подбирать ключики к людям.
– Почерк маньяка, – заговорил Крылов. – Я не сыщик, но похожие случаи встречались в Тульской и Орловской областях. Трупов я не видел, но отчеты и фотографии попадались мне на глаза. Подробности можете узнать в полиции. Того маньяка до сих пор не поймали. Он все время в движении и на одном месте не задерживается.
– Говорят, женщину изрезали?
– Сейчас сами увидите. Подходить к трупу у нас не позволено, вам покажут тело через стекло.
Они зашли в пустую комнату, где было единственное окно, задернутое шторами, и стояла тумбочка с телефоном.
Профессор снял трубку и спросил:
– Сорок седьмого доставили?
Ему ответили, и он, отойдя от тумбочки, раздвинул шторы на широком окне.
За стеклом, в метре от них, стояла каталка с накрытым простыней телом. Двое санитаров в светло-зеленых комбинезонах с капюшонами и в масках стояли у ног и изголовья.
– Вы готовы? – спросил Крылов.
– Конечно, – ответил мэр.
Профессор подал знак, и санитары убрали простыню. Геля вскрикнула. Зрелище было кошмарным. Синее тело, зашитое черными нитками. Лицо заштопано так, что родная мать не узнает. Швы растянули кожу, и рот уже не закрывался. По телу Пичугина пробежала дрожь.
– Бедная девочка. Боже мой, какое зверство! Только Визгунову не показывайте.
– Он ее уже видел.
– Он ее уже видел. С него хватит, – ответил профессор.
– Но как же ее хоронить? – спросила Геля, немного успокоившись.
– Если не хотите шокировать близких и друзей, хоронить следует в закрытом гробу. Людей надо помнить живыми. Похороны – лишь ритуал.
– А можно ее перевернуть? – спросила Геля.
– Конечно, – кивнул профессор и подал знак санитарам.
Геля прильнула к стеклу. На спине покойницы ран не было. Синеватый цвет кожи делал ее похожей на восковую куклу.
– А почему она синяя, – спросила дочь мэра.
– Пигментные изменения кожи. Покойница больше восьми часов пролежала в ледяной проточной воде, – пояснил профессор.
Геля отвернулась от ужасающего зрелища.
– Давайте выйдем, я больше не могу.
Крылов задернул шторы, и они вернулись в коридор.
– Какова вероятность ошибки при опознании? – задал вопрос Пичугин.
– Нулевая, – уверенно заявил профессор. – Мы получили медкарту жертвы из поликлиники, где она наблюдалась, и проводим работу на соответствие, в том числе сравниваем стоматологическую карту с полостью рта трупа. Далее: мы взяли анализы ДНК у трупа и у отца покойной. Эта процедура дорогая и не предусмотрена правилами, но профессор Белоцерковский настоял и готов все оплатить.
– Вы говорите о вашем руководителе? О том человеке, что обнаружил труп? – поинтересовался мэр.
– Совершенно верно. Величайший ученый. Наш институт стоит на втором месте после московского благодаря таким ученым, как Илья Наумович Белоцерковский.
– А почему не на первом? – нахмурился Пичугин, выходя на улицу.
– Не то финансирование. Мы же сами себя обеспечиваем, бальзамируя родственников богатых клиентов. Вот здесь нам нет равных.
Мэр остановился.
– И я слышу об этом впервые? Безобразие! Уверяю вас, Савелий Аркадьевич, мы разберемся в сложившейся ситуации и поправим наши недочеты. У вас будет лучшее финансирование в стране. Составьте список всего необходимого, и вам предоставят любое оборудование. О зарплате мы тоже не забудем. Я хочу, чтобы наш город славился не только как криминальная столица России, но и благородными делами.
Крылов лишь кивал. Мэр забыл, что он не на митинге и не на выборах, когда народу обещают златые горы и тут же, получив заветный мандат, даже не вспоминают о том, как били себя в грудь и произносили клятвы.
И хорошо, что не вспомнит. Белоцерковский гордился своей независимостью и ни перед кем не пресмыкался. Он лучше других знал статистику смертности и ее причины. О Пичугине у Ильи Наумовича было собственное мнение и уж у него-то он денег никогда не возьмет.
– Пришлите мне отчет о результатах работы, – закончил свою речь мэр. – Погибла дочь одного из самых уважаемых граждан города. Я его друг. Прошу держать меня в курсе дел.
– Мы обязательно вышлем вам копию по окончании всех исследований, – пообещал Крылов.
Пичугин протянул профессору руку, но тот уже отвернулся и направился к зданию.
– Говнюк! – злобно прорычал мэр.
Он заговорил с дочерью только в машине, будто пробудился от спячки.
– А зачем ты просила санитаров перевернуть тело?
– Так, для уверенности. У Светланы на спине было родимое пятно.
– И ты его увидела?
– Да. Но оно почти слилось с синим телом и едва просвечивало.
– А вот у меня есть некоторые сомнения.
– С чего бы это? Киллеры хреновые попались? Ты, папочка, плохих работников не нанимаешь.
Пичугин вздрогнул. Он впервые услышал такие слова от дочери.