.. Короче говоря, мог наслаждаться жизнью на полную катушку. Именно наслаждение каждым мигом бытия было написано на лице Генерала, когда Мезенцев увидел его сидящим в кресле‑каталке посреди изумрудного цвета лужайки, на фоне белоснежной усадьбы с колоннами, ставшей ныне подмосковной VIP‑лечебницей для людей с VIP‑доходами. Кресло‑каталка было лишь атрибутом местного пейзажа, не более, а Генерал был на сто процентов живым и настоящим.
Мезенцев лишь иногда мог сказать такое про себя.
3
– Ростов – хороший город, – одобрительно сказал Генерал.
– Там тепло. Я люблю, когда тепло.
– В Москву не собираешься?
– Не‑а. Тесно там. И напряжно.
– Вот и я тоже... Ушел в леса. Здоровьем занялся. А что? Всех денег не заработаешь. Надо остановиться, передохнуть.
– Правильно.
– Ребят наших видишь? Встречаетесь?
– В мае. Встреча была как обычно, в мае.
– Народу много было?
– Мало. Человек пятнадцать.
– Посидели хорошо?
– Нормально. Как обычно.
– Как обычно, – задумчиво повторил Генерал. – Путевки покупаешь?
Его глаза смотрели из‑под козырька бейсболки вроде бы с прежним добродушием, однако от заданного вопроса Мезенцева бросило в холодный пот. Генерал ни разу не бывал на встречах ветеранов приднестровского конфликта, так откуда же ему было известно про путевки?! Хотя, какая разница – откуда. Знает, и все. Донесли, проинформировали, сообщили, настучали, довели до сведения.
– Увлекаешься путевками, Женя?
– Нет, не увлекаюсь.
– Хм.
– Я не увлекаюсь путевками.
Вероятно, это началось со второй или третьей встречи ветеранов, просто тогда Мезенцев в горько‑размашистом загуле не заметил молчаливого человека в дальнем углу банкетного зала. А потом ему показали. Показал Мезенцеву странно‑молчаливого человека Тема Боксер, и Мезенцев сразу удивился – как попал в банкетный зал этот явно чужой человек, если кабак был снят целиком, и на двери красовалась гордая табличка «Закрыто на обслуживание»?
Позже Мезенцеву стало понятно, что тот человек не был чужим, он имел к ветеранам самое непосредственное отношение. Он продавал путевки.
– Что это за явление природы? – изумился слегка поддатый Мезенцев, таращась в сторону средних лет мужчины, который выглядел как банковский клерк – аккуратный, сосредоточенный, тихий. На столе перед ним лежала папка с ресторанным меню, рядом – наполненная рюмка, к которой мужчина не притрагивался. На полу, возле его ног, стоял небольшой портфель. Со стороны портфель был практически не виден, но он там был. В этом Мезенцев позже убедился на собственном опыте.
– Женя, – сказал Тема Боксер. – Это очень нужный человек.
– На хера он нужен?
– Он продает путевки.
– Чего? Какие путевки?
– Очень выгодные. Специально для таких людей, как мы с тобой.
– Да? – Мезенцев непонимающе уставился на приятеля. Алкоголь все еще бушевал в крови, тормозя осознание происходящего. – А какие мы с тобой люди?
– Опытные, – сказал Тема. – У нас есть опыт, у него есть бабки. Если тебе нужны бабки, подходишь к нему и продаешь свой опыт.
– А при чем здесь путевки? – упорствовал Мезенцев.
– Это и называется «путевка», Женя. Он дает тебе конверт, там аванс, описание работы, полная наводка, адрес и прочая хренотень.
Мезенцев встряхнул головой и пристально посмотрел на Тему. Этот взгляд должен был означать – ты имеешь в виду именно это? То, о чем я сейчас подумал?
Тема понял этот взгляд по‑своему.
Этот взгляд должен был означать – ты имеешь в виду именно это? То, о чем я сейчас подумал?
Тема понял этот взгляд по‑своему.
– Если тебе этого мало, можешь поехать в круиз.
– Это что еще...
– Африка. Балканы. Ближний Восток. Как минимум на два года.
Мезенцев почесал в затылке. Ресторанный загул неожиданно превратился в демонстрацию того факта, что у мира имеется двойное дно и оно специфически пахнет кровью и деньгами.
– А ты сам‑то... Сам‑то ездил по этим путевкам?
– Как тебе сказать, – Тема почему‑то уставился в пол. – Мне просто бабки были очень нужны. В бабках все дело. Кайфа я от этого не имею, честное слово.
Это было году в девяносто шестом. Два года спустя деньги понадобились Мезенцеву.
Или же он убедил себя, что деньги нужны ему до такой степени.
Мезенцев предпочитал не вдаваться в детали.
– Я не увлекаюсь путевками, – сказал он Генералу. – Зачем мне это? Меня мой бизнес кормит, а всех денег не зашибешь, ты сам только что сказал...
– Но могут быть и другие причины, – мягко сказал Генерал. – Не денежные.
Мезенцев почесал правую бровь. Кажется, это по‑прежнему был разговор старых знакомых, а стало быть, продолжать скользкую тему путевок и мотивов, по которым люди ими увлекаются, было совершенно необязательно. Можно было легкомысленно рассмеяться и свернуть к другой теме. Но, зная Генерала, Мезенцев решил, что так делать не стоит. Надо расставить точки над "и".
И не брякнуть при этом ничего лишнего.
– Не знаю, – сказал Мезенцев. – Не понимаю, какие еще могут быть причины, кроме денег. Я и тогда, на войне, боялся, что с ума сойду, стану каким‑нибудь психом. Зачем теперь снова в это лезть? Я уже не мальчик, мне все эти игры... – Мезенцев поморщился.
– Да, – кивнул Генерал. – Я понимаю. Меня тоже тянет писать мемуары и совсем не тянет ввязываться в какие‑нибудь авантюры. Наверное, это называется «старость».
– Или мудрость, – подлез с комплиментом Мезенцев, довольный, что они все же соскочили с опасной темы. Генерал засмеялся и сказал, что когда двое мужиков начинают говорить не о бабах, не о машинах и не о деньгах, а о смысле жизни, то они или до чертиков нажрались, либо им пора на свалку...
Мезенцев тоже засмеялся. «Я мог бы это сделать...» – снова подумал он, но теперь уже совершенно точно знал, что мысль, зудевшая в его черепе все это время, так и останется неозвученной, невысказанной. Она останется с Мезенцевым.
А сказать он хотел вот что:
«Хреновая у тебя тут охрана».
И еще он хотел сказать:
«У тебя настолько хреновая охрана, что я бы смог это сделать. Я бы смог легко это сделать. А ведь есть люди и поспособнее меня».
Мезенцев мог навскидку назвать пяток маршрутов, которыми можно было незаметно пробраться на территорию санатория, мог назвать с пяток выгодных позиций, где можно было залечь, отдышаться, а потом влепить Генералу пламенный привет из снайперской винтовки на пару сантиметров ниже козырька бейсболки.
А пожелай какой‑нибудь оголтелый глоткорез поквитаться с Генералом вручную, глаза в глаза – и это было реально, потому что два генеральских мордоворота могли лишь лениво нарезать круги по лужайке. Обстановку они совсем не держали.
Наверное, стоило сказать об этом Генералу, а Генералу стоило прислушаться, потому что даже Мезенцев, не слишком осведомленный в тонкостях генеральских дел, знал, что в трех странах выписаны ордера на арест Генерала, в одной он заочно приговорен к пожизненному заключению, а примерно дюжина государств никогда не выдаст ему въездной визы. Несколько заслуженных деятелей преступного мира уже давно грозились пустить Генералу кровь.