Майору В. К. посвящается
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БЕГ СРЕДИ ДЕРЕВЬЕВ
Глава первая
ПРОЙДЕМТЕ В ГОСТИ...
- Ах, как звенела медь
в монастыре далече!
Ах, как хотелось петь,
обняв тугие плечи!
Звенели трензеля,
и мчали кони споро
от белых стен Кремля
до белых скал Босфора...
Самыепростые,незамысловатые,обыденныевещинепременнообретают
экзотический,романтический,диковинныйпривкуснеобычайного-если
заниматься ими в местах, скажем так, несопоставимых. Будь Мазур космонавтом,
он обязательно протащил бы контрабандой на станцию "Мир"балалайку.Иэто
были бы минуты небывалого, неземного прикола: когда ты,оказавшисьснаружи
дляподверткикаких-нибудьвакуумныхгаечек,паришьвозлестанциина
короткой привязи, внизу медленно,грузнопроворачиваетсяпланета,всяв
белых, твердых стружках облаков, а в руке у тебя бесполезная вбезвоздушном
пространствебалалайка,итыпостукиваешьпострунамзатянутымив
космическую перчатку пальцами...
- Но будущего нет,
идет игра без правил.
Не в тот сыграл я цвет,
на масть не ту поставил.
Костей полны поля,
и реет черный ворон
от белых стен Кремля
до белых скал Босфора...
Но, в общем, и без космосажилосьнестандартно.Диковинножилось.Он
лежал навзничь на нагретых полуденным солнышкомдосках,напалубеплота,
брякал на гитаре, смотрел в голубое небо,расслабившисьиотрешившисьот
всего сущего, а мимо проплывали, не особенно и торопясь,исполненныедикой
прелестиберега-сопкисплавными,какумузыкальныхинструментов,
очертаниями, поросшие темно-зеленой,кудреватойшубойтайги,великанские
сосны и кедры, не знавшие человека желтые песчаные пляжи, уходившие под воду
каменные россыпи. Это плот двигался, конечно - но если не смотреть наводу,
можно преспокойно решить, будто все наоборот...
- Ах, лучше было б мне
в степях с Чекой спознаться,
к родной земле щекой
в последний раз прижаться.
Метелки ковыля
среди степного хора
от белых стен Кремля
до белых скал Босфора...
Потом и тренькатьсталолень-отокружающегодикого,первобытного
величия - и онбездумнолежал,глядявпередмежрасставленнымибосыми
ступнями,словновприцел.Плотцелеустремленноскользилвместес
широченной, могучей Шантарой, прямиком кСеверномуЛедовитомуокеану,до
которого оставалось каких-то восемьсот километров, если считатьсухопутными
мерками. Плот носил имясобственное-"Ихтиандр".
Онэтогозаслуживал,
потому что построен был добротно, как серьезное инженерное сооружение-на
двух дюжинах накачанных автопокрышексвпрыснутымвнутрьдлянадежности
герметиком покоилась основа из бревен, сбитыхискрепленныхсвеличайшим
тщанием, а уж по ним настлана дощатая палуба. На палубе- небольшаяпалатка,
обитые прорезиненной тканью ящики для экипировки, в кормедостаточноместа
для двух рулевых весел, и на высокомшестегордореет"ВеселыйРоджер",
выполненный опять-таки прилежно, водоустойчивой краской. Мазурстроилплот
неделю, с пачкой чертежей и заранее проделанными расчётами, бдительноследя
зананятымивпомощькуруманскимимужиками,чтобынезапилиине
напортачили,тонапоминалонемаленькойплате,топонукалморскими
матерками. Мужики, поначалу полагавшие его очередным городским, бесившимся с
жиру "новоруссом", понемногу присмотрелись и поверили в легенду- в "капитана
дальнего плаванья", вконец придавленного ностальгией и решившего, покаесть
сила в руках и зоркость в глазах, проплыть породнымместам.Послеэтого
работа пошла бойчее. Получилосьнедурственно.Ниоднашляпкагвоздяне
торчала, ни одна заноза за пять дней плаванья невпиласьвпятки.Плоту,
если подумать, вполнеподходилогордоенаименование"судно".Упредков
кораблики были не в пример хлипче. Даже жалко становится, как подумаешь, что
"Ихтиандру" неминуемо предстоит оказаться брошенным. И потому дня дваназад
Мазур твердо решил, достигнув Игарки, не бросать плот у берега инедарить
на дрова, а отпустить дальше, в океан - ну, там уж какемуповезет:может
через пару лет достичь и Норвегии, а может и прибиться к Шпицбергену...
- Капитан, вы там не дрыхнете ли?-долетелскормызвонкийголосок
Ольги.
- Капитан дрыхнуть не может,- откликнулся Мазур с достоинством.-Капитан
всегда бдит...
Он перекатился на метр левее, легнаживот,уперлоктивпалубу,а
подбородок-встиснутыекулаки.Экипажплота,состоявшийиз
одного-единственногочеловека,велсебябезукоризненно-молодаяжена
старательно пошевеливала рулевым веслом (второе было поднято изакреплено),
немного, конечно, сбившись с курса, уклонившись кправомуберегу,нодля
речной морячки со стажемровнымсчетомпятьднейиэтобылонеплохим
достижением, достойным именного кортика. Что ниговори,аэточревато-
жениться на женщине двадцатью годами моложетебя,-однакоМазур,чуточку
суеверный, как и всякий морской человек, свято верил в два козыря: втеорию
относительности и в наследственность. Согласнопервой,средимолодыхжен
просто-такиобязанаотыскатьсявернаяиправильнаяспутницажизни
разменявшего пятый десяток "морского дьявола". Согласно второй,всеМазуры
мужского рода оставались орлами и на подступах к семидесяти.