Приливовиотливов
здесь не бывает, так что не унесет...
Отвернувшись от капитана, он ободряюще подмигнул Ольге,первымспрыгнул
на берег и бодро направился к вертолету. Солдаты оживились. Один бросил:
- Руки за спину. Вы тоже.
- Орлы,- сказал Мазур, выполняя приказ- А еще говорят, что нынешняя армия
распустилась хуже некуда...
На запястьях у него сомкнулось холодное железо. Щелкнули наручники. Сзади
удивленно пискнула Ольга - ее тоже заковали.
- Ну, ребятки, что-то вы тут нервные,- сказал Мазур, шагая к вертолетуи
усиленно пытаясь нерассердиться.-Счегобыэто,когдакругомстоль
умиротворяющая природа?
Его молча подтолкнуликвертолету,иМазур,пригнувголову,шагнул
внутрь. Без приглашения уселся на железную решетчатую скамейку -и тут же еще
двое, сидевшие прежде в кабине, набросили ему на голову глухой черный мешок.
Вышло так ловко и моментально, что он опомнитьсянеуспел.Рядомойкнула
Ольга.
- Спокойно,- сказалМазур,коснувшисьеебедром.-Чуетмоесердце,
ребятам шпиона поймать охота, отпуск, должно быть, обещали...
- Душно же...
- Потерпите,- раздался голос капитана.- Лететь-то всего ничего. Вот муж у
вас человек грамотный, все понимает...
Кто-то из солдат заржал, но одернут не был. Мазур сердито сопел вжарком
капюшоне - пожалуй, когда все кончится, пару матерков капитан от него все же
огребет... Чтобы не путал служебное рвение с дурацким усердием.
Над головой возник, крепчая, свистящийвойвперемешкусметаллическим
клекотом. Мазур точно уловил миг, когда машина оторвалась от земли.Шумаи
грохота было гораздо меньше, чем на вертолетах, с которых он училсяпрыгать
два десяткалетназад-всежедалековпередшагнулатехника...Нет,
интересно, что за точка? И откуда такое усердие не по разуму? Впрочем, мыв
юные годы были не лучше, и пойманные нами "шпионы" на годы прописывалисьво
флотском фольклоре, вспомнить хотябыКирюшуШмыреваиегонезабвенную
оплошку...
Судя по шуму мотора, вертолет шелпопрямойвгоризонтальномполете.
Определить направление не было никакой возможности- клятый капюшоннапялили
на совесть.Нет,ранолитьслезкипоупадкубоевойподготовки:если
отвлечься от личных хлопот, придется признать, что ребятки работают четко...
Рядом дернулась, сердито вскрикнула Ольга.
- Что? - напрягая голос, спросил Мазур.
- Лапает кто-то, вот что! Внаглую в штаны лезет! Судяпотону,онане
шутила.
- Эй, орлы! - воззвал Мазур в окружающиймрак.Иполучилкулакомпод
горло так, что дыхание на мигвовсепресеклось.Тутжерядомпрозвучал
чей-то до чрезвычайности наглый голос:
- Сиди смирно, блядь такая, а то сейчас за косу в дверь вывешу...
- Капитан! - рявкнул Мазур, отдышавшись.
- Да ладно, ребята,- послышался рядом голос капитана.- Делать нечего?
Рядом, задевая Мазура всем телом, билась Ольга. Судя по звукам, ей зажали
рот.
- Толя! - послышался тот же наглый голос.
- Может, расстелим крошку,пока
тащимся?
- Капитан, мать твою! - сказал Мазур, задыхаясь от гнева.- Я тебесейчас
устрою бой на ограниченном пространстве! У меня еще ноги есть...
- Ну, кончили,- распорядился капитан погромче.- Что вы, как дети малые...
Мазур приготовился влепитьногойназвукпервомуженеосмотрительно
подставившемуся- но возня рядом прекратилась.Ольгапридушенновыругалась
словами, каких юной даме с престижным питерскимобразованиемвродебыне
полагалось и знать. Звенящим, обиженным тоном протянула:
- Солдафоны хреновы...
И Мазуру впервые пришло вголову,чтовпроисходящеместьнехорошая
странность.
Глава вторая
ВПЕРЕД, В ПРОШЛОЕ
Мазур без малогочетвертьвека,какрассталсяспоследнимикрохами
романтического взгляда на скопище вооруженных людей, именуемоевооруженными
силами. Армию он видел не просто изнутри, а глазамизасекреченногоофицера
подводного спецназа,имевшегодоступккое-какимнасквозьнеприглядным
сводкам. Он прекрасно знал, что подозрительные штатские субъекты,сцапанные
охраной секретного объекта, сплошь и рядом рассчитывать не могут неточто
на кофе с пирожными, но и на минимум вежливого обращения. Покрайнеймере,
пока не будет внесена ясность.
И все равно, происходящее смахивалоненахамскийпроизволнедалеких
службистов, а именно на нехорошуюстранность.Полюбымкритериям.Ольга
прижалась к нему всемтелом,исквозьнеумолчныйсвистящийклекотнад
головой, сквозь плотный жаркий капюшононвсежеслышаллениво-циничную
болтовню бравых ребятушек, в голос комментировавших Ольгиныстатиитои
дело подначивавших командира напредметпозволенияиспробоватьпленницу.
Кавказскую пленницу, как они выразились,чутьнезадохнувшисьсосмеху.
Командир их вяло одергивал - вот именно, что вяло.
Можно сделать все и всяческие поправки. На то, что служба вэтойглуши,
на охране суперсекретного объекта развращает и дает возможностьвсплытьна
поверхность самому дешевому, что таилось в душе. На то, что вояки пошатались
по "горячим точкам", где давно распрощались и с видимостью гуманизма. На то,
что начальник из капитана хреновый, и расшалившиесяорлыегоневидятв
упор. На то, наконец, что свистопляска последних десятилетсамапосебе
покалечила военные души до полного уродства.
И все равно, кусочкимозаикиникакнежелалискладываться.Сплошные
противоречияилогическиенестыковки.Именнопотому,чтоМазурвсю
сознательную жизнь провел при погонах и в рядах.
Во-первых, они с Ольгой не вторгались в пределыкакогобытонибыло
запретного объекта, даже не виделииздалиничего,напоминающегозаборс
развешанными повсюду грозными предупреждениями. Вертолетчешетнадтайгой
уже добрых четверть часа без намека на снижение-чтожеэтозаобъект
такой, к которому нельзя приближаться даже на десятки километров?
Во-вторых, в капитане словно бы уживались два совершенно разных человека.