- Вы что, нашего
одессита не знаете? Раз он вслух сказал про несообразности -
значит, уверен, что несообразности есть. И в самом деле, когда так
грохаются головой о край ванны, в первую очередь проламывают
череп, а уж потом далеко не всегда, ломают шейные позвонки...
Постоянное присутствие в квартире какого-нибудь хахаля, часом, не
обозначено?
- После беглого осмотра не прослеживалось, - сказал Чегодаев
хмуро. - Только женские шмотки. А по ящикам еще не лазили, только
начинают. К ней тут ходила девчонка, нечто вроде приходящей
горничной, за ней с полчаса как поехали. На Монтажную.
- При сегодняшнем гололеде привезут часа через два, даже если
она дома. До Монтажной свет не близкий.
- Вот именно... У вас на нее ничего не было?
- Не припомню что-то, - сказала Даша. - Нет, не должно. Вот в
качестве "близкого окружения" она кое-где да упоминается. Колдуна
хотя бы взять. Правда, Колдуна уже не допросишь, разве что через
спиритическое блюдечко... Вы в спиритизм верите?
- Не верю, - буркнул Чегодаев.
Слышно было, как в квартиру кто-то вошел, прошествовал в
дальнюю комнату - видимо, Славкины ребята пришли докладывать. А
следом новые шаги, уверенно-целеустремленные...
- Еще опера приехали, - сказал Чегодаев, заметив ее
непроизвольное движение. - Обыскать нужно как следует...
- А что, у вас что-то на нее есть?
- Нема, - отмахнулся Чегодаев. - Просто... Сама ведь
понимаешь: с нас в любом случае спросят по высшему разряду,
неважно, убийство тут или бытовичок. Так что стоит подсуетиться.
- Оно конечно, - согласилась Даша.
Приподнялась и выглянула, слегка приоткрыв кухонную дверь. В
комнате уже старательно трудились четыре человека, свято исполняя
завет знаменитого французского криминалиста Эдмонда Локара.
"Первые часы розыска неоценимы, ибо уходящее время - это
улетучивающаяся истина", - учил один из отцов-основателей. В чем,
как и положено отцам-основателям, был совершенно прав. Сановитые
понятые, правда, о Локаре слыхом не слыхивали - иначе не взирали
бы со столь брезгливой отрешенностью на методично работавших
оперов.
- Хорошо еще, журналисты пока не пронюхали, - сказал
Чегодаев.
- Уж это точно, - кивнула Даша.
Делать им обоим в силу своего положения было совершенно
нечего - приходилось сидеть и ждать подвижек. Чегодаев, понятно, с
этим свыкся, но вот Даша порой ощущала во всем теле чисто
рефлекторный зуд - до сих пор чуточку диковато было сознавать, что
ей самой нет нужды носиться по этажам. Слишком мало времени прошло
с момента ее водворения в убогоньком, но все же отдельном
кабинете, каковой ее ничуть не радовал, откровенно-то говоря. В
новом назначении чересчур много было от слепой игры Фортуны, от
тухленьких бюрократических игр. После прошлогоднего ордена, новой
звездочки на погонах и сопутствующий газетной шумихи Рыжая, что
называется, попала в струю. В старые времена сказали бы - стала
примером для строителей коммунизма. И, как в старые времена, в
каком-то из высоких кабинетов было решено, что перспективного
офицера следует поощрить избитым способом - приподнять на пару
ступенек, посадив в отдельный кабинет. Вот и получился
свежеиспеченный заместитель начальника уголовного розыска города.
Черт-те что получилось, честно признаться.
Одним махом перешла в
иную категорию - пусть микроскопического, но начальства. А сие
автоматически вовлекает тебя в сложную систему отношений, хочешь
ты того или нет: кто-то моментально преисполняется зависти, для
кого-то ты союзник исключительно в силу занимаемого тобой кресла,
для кого-то по тем же причинам - враг. Плюс - разнообразные
аппаратные игры. Минус - вполне естественное недовольство
выскочкой.., господи, масса вариантов, коллизий и подводных
камней! Мизантропом становишься в считанные недели...
Дверь она не закрыла и видела, что обыск движется по
накатанной колее. Собственно, с точки зрения строгой юриспруденции
это был не обыск, а осмотр места происшествия, но разница, право
же, невелика.
Даша, не сдержавшись, фыркнула.
- Что такое? - встрепенулся Чегодаев.
- Да вспомнила сейчас... "Закон двенадцати таблиц
предписывает, чтобы при производстве обыска обыскивающий не имел
mhj`jni одежды, кроме полотняной повязки, а в руках держал чашу".
- Это еще откуда?
- Двенадцать таблиц, - сказала Даша. - Первый свод законов
Древнего Рима. Шестой век до нашей эры.
- Вот и попробовали бы, - сварливо сказал Чегодаев. - В
полотняной повязке и с чашей в руке...
- Понятые рехнутся, не говоря уж о начальстве.
- Это определенно...
Оба ощущали все то же тягостное неудобство - им не находилось
занятия, а уходить нельзя.
- Вы хорошо рассмотрели картину? - спросил Чегодаев. - Это
картина, там в углу даже есть закорючка... Писано явно с
обнаженного оригинала, с наглядным знанием фигуры.
- Строите версию? - осведомилась Даша. - Мастер не
ограничился нетленным полотном, а возжелал оригинала, а оригинал
стал ломаться, и вот... Или нам сюда ревность пристегнуть?
- Просто пытаюсь занять чем-то мозги, - честно признался
Чегодаев.
- Понятно... Судя по тому, что я слышала, оригинал не
особенно стал бы ломаться. Вы историю с фотоальбомом знаете?
- Нет. Что там?
- Да ничего особенного. - сказала Даша. - Нашей мисс Монро
сто раз предлагали попозировать для художественных фотографий, но
девочка была расчетливая и весьма умело выждала момента, когда еи
предложили составить альбомчик для узкого круга ценителей, а не
толпы, причем за весьма кругленькую сумму. Я от орлов из налоговой
слышала - денежки ей выдали черным наликом, только вот концов то
ли не нашли, то ли не захотели толком искать. Ну, а такая картина
и альбом для узкого круга - явления одного порядка, правда? Тоже
пытаюсь чем-то занять мозги...
Хмыкнула про себя - редко случалось, чтобы она с одним из
представителей славной прокуратуры сидела в столь трогательном
единении. Никто не давил друг на друга, никто не уворачивался, не
зажимал информацию - пастораль... Хрупкая недолговечная идиллия.
- А вообще-то, она неплохо поет.., пела, - сказал Чегодаев. -
Дочка все кассеты собрала. "Бессонница" мне самому нравится. Вот
только этот творческий народ ужасно неразборчив в связях...
- Давайте будем оптимистами, - сказала Даша. - Лазаревич все
же не бог, могла и по пьянке приложиться...
Чегодаев глянул на нее цепко, понятливо. Даша прекрасно
понимала и ход его мыслей, и таивший массу оттенков взгляд.