..
- А, это синтетика, - безмятежно сказала Ирина, ставянапол,рядомс
медвежьей лапой, бутылки и высокие стаканы. - Понравилось, и купила - толи
на Крите, то ли в Палермо, не помню толком...Пощупай,правдамягкая?Ты
плюхайся прямо на нее, сам видишь, мебели нет, когда я здесь, жизнь наполу
главным образом и протекает...
Родион опустился на шкуру, в длинный густой мех, и в самом деле ничуть не
напоминавший на ощупь жесткую синтетику. Огляделся. Огромный телевизор стоял
прямо на полу, в уголке, рядом -черныймузыкальныйцентризнескольких
блоков. Больше ничего в однокомнатной квартире и не было - только картины по
стенам. Он попытался определить, где тут дверь меж квартирами, но не смог ее
высмотреть - видимо, искусно замаскирована.
Ирина тем временем включила магнитофон, сунула первую попавшуюся кассету.
Он несколько раз слышал эту песнюсчастоповторявшимсяприпевом:"Э-о,
э-о..." - в музыкальных заставках семнадцатого канала ее частенькокрутили.
Расслабило, блаженно прикрыв глаза-насейразнетерзаемыйникакими
комплексами, несмотря на роскошную отделку этого гнездышка, несмотря нато,
что его пригласила на роль игрушки взбалмошная богатенькая дамочка, он вовсе
не чувствовал себя в роли жиголо. Не брать у нее денег, и все тут. И никаких
комплексов. Красивой женщине хочется мужика,толькоивсего,небродягу
подобрала, в самом-то деле...
-Тыкоктейлипьешь?-спросилаИрина,возясьсфигурной,почти
дискообразной бутылкой. Он узнал"РемиМартин"-Ликатоже,случалось,
покупала.
- За рулем, вообще-то...
Впрочем, до дома ему оставалось ехать какой-то километр, если свернуть на
Котовского, оттуда дворами на Озерную - можно проскочить, избежав нежеланных
встреч, так что пару стаканчиков безбоязненноосилит...ОнвзялуИрины
высокий стакан с золотым ободком и крохотным золотистым кентавром, отхлебнул
глоток.
- Ты когда душ принимал последний раз? - спросила она буднично.
- Сегодня утром.
- Я тоже, так что обойдемся без водных процедур... - Ирина со стаканомв
руке опустилась рядом с ним, утонув в пушистом мехе, положила голову емуна
бедро,задумчивоглядявугол.Втактучащенномудыханиюколыхалось
ожерелье, разбрасывая брильянтовое сияние. - Про баксы не забудь, яжтебе
должна...
- Обойдусь.
- Ну, за переноску тела все равно можно взять без ущерба для гонора...
- Обойдусь, - повторил он решительно. Она повернула голову,снизувверх
лукаво взглянула в глаза:
- Прекрасно, дон Сезар, я в который раз очарована...
- А револьвер твой где?
- В той квартире остался.
- Значит, если бы я там, на берегу, взял побрякушки и пошел, шарахнула бы
в спину?
- Ага, - безмятежно призналась Ирина.-Вовсенеизскупости,аот
разочарования в кавалере - женщины такие вещи не прощают.
- А может, я очень хитрый. - Родион рассеянно играл ее волосами. -Когда
разнежишься, грохну по голове и квартиру обчищу качественно...
Она напряглась - но только на миг.
..
Она напряглась - но только на миг. Проворчала:
- Шуточки у тебя... Богатые таких пужаются, имей в видунабудущее.Не
дури, я к тебе уже присмотрелась. И видела кой-какой... элемент. Так чтоне
строй из себя, выпей лучше...
Расстегнула ему пару пуговиц иприжаласьщекойкегоголомуживоту,
царапнув кожу вычурной сережкой. Сейчас онабыласовсемдругая-тихая,
неторопливая в движениях, расслабленная. Родион погладил ее грудь под тонким
бархатом, зажмурившись от приступа извечногомужскогосамодовольства.Как
выражался циник и кобелино Вадик Самсонов, высший кайф в том, чтобыпоиметь
очаровательную женщину, когда за стеной дрыхнет муж...
Она вдруг дернулась, словно подброшенная беззвучным взрывом, вцепиласьв
его плечи, опрокидывая на себя, прижалась, обеимирукамиобхвативзашею
так, что перехватило дыхание. Стакан улетел куда-то, но упал в пушистыймех
и не разбился. Ухо защекотало частое жаркое дыхание, узкиеладониметались
по его телу, царапая кольцами,срываярубашку.Одназадругойотлетали
пуговицы, Родион не сразу успел и последоватьзапорывомстрасти,вухо
рвался стонущий шепот:
- Снимай платье... Рви! Рви его к чертовой матери, я тебе говорю!Рвив
клочки!
Секунду поколебавшись, он рванул тонкий бархат,послушнорасползавшийся
под пальцами, как паутина. Ничем извращенным тут и не пахло, просто она была
чертовски голодна, что нетрудно определить опытному мужику,нестремяськ
долгим ласкам, заставила побыстрее взять ее и навязала бешеныйритм,самый
примитивный, бесстыдно простой,подстегиваяотчаяннымистонами,иочень
быстро замерла под ним, вскрикнув, расслабленновцепившисьногтямивего
спину.
И, едва отдышавшись, вновь обхватила за шею - на сей раз всепроисходило
медленнее, нежнее, она словно бы оттаивала, неспешно лакомилась,пробовала,
на что он способен, казаласьненасытной,овладелаимнастолько,чтоон
потерялвсякоепредставлениеовремени,амирсостоялиздикого,
пронзительного наслаждения...
Он лишний раз убедился, какопаснозаранеепреисполнитьсясамомнения,
полагаясь лишь напрошлыйопыт,-сиречьнемалоечислопостелей,где
доводилось пребывать в женском обществе. Ирина вычерпала его до донышка - но
опустошенность тела вовсенесопровождаласьопустошенностьюдуши,онс
полным на то правом ощущал себя равноправным участником приятной обоим игры,
он не зависел от нее ни вчем,ионаосталасьдовольна.Естьотчего
почувствовать себя настоящим мужиком - если откровенно, впервые за последний
год. Хоть и по воле случая, но все-таки именнооноказалсяспотрясающей
женщиной, безвольно лежащей сейчас в его объятиях. Он громко фыркнул.
- Что ты всхрапываешь? - спросила Ирина утомленно счастливым голосом.
- Самая настоящая фраза из анекдота, - сказал он, нашаривая пачку сигарет
посреди мягчайшего меха, в ротором рука тонула чуть ли не полокоть.-Ты
мне своей серьгой весь живот расцарапала.