..Онаитак
ужевчераспрашивала,невссорелимы-давненько,говорит,не
уединялись... Даже ребенокпонимает.Идисюда,любимыймуж...-Лика,
полузакрывглаза,медленнооблизалагубыязыком,словнобыневзначай
повернувшись так, что юбка полностью открыла бедра.
Когда-то это действовало нанего,какударнестерпимогожара,нос
переменами Родион чем дальше, тем больше ощущал тупое равнодушие,вмыслях
желал ее по-прежнему, авотестествопаруразпочтичтоиподводило,
однажды, надравшись и страстно желаяееунизить,прямо-такиизнасиловал,
обходясь грубо и пренебрежительно, словно со случайной проституткой - хорошо
еще, она сама была изрядно выпивши и ничегошеньки не поняла...Решила,это
такие игры.
Пока Лика снимала с него рубашку, Родион тщетно старался вызватьвсебе
желание, лихорадочно прокручивал в памяти кадры из порнушек, представлялна
ее месте Маришку, потом секретаршу Колыванова, стоявшую перед ним на коленях
- ничего непомогало,плотьоставаласьвялой.ОнраздевалЛику,тихо
постанывавшую с закрытыми глазами - она всегда заводилась с полуоборота,не
требуя долгих прелюдий - мял губами отвердевшие соски, гладил бедра,мягкие
завиткиволос,старалсяизовсехсил,новсесильнееощущалсамое
натуральное бессилие. Ладонь жены решительнозавладелаегодостоянием,и
дело определенно поправилось, появиласьдолжнаятвердость-авпамяти
звучали бесстыдные стоны на заднем сиденье, ноздри вновь щекотал тотзапах,
и Родион чуть не взвыл от тоски,сознавая,чтовот-вотопозоритсясамым
жалким образом. Шофер, крутилось вголове.КаретумадамРаскатниковойк
подъезду!
Лика нетерпеливо притянула его ксебе,шепчачто-тобессвязно-нежное,
раскинулась, теплая и покорная. Родион, одержимый нехорошимипредчувствиями
- отчего-то вдруг отчаянно зачесались ноги в икрах - вошел в нее.
Ибуквальнопосленесколькихдвиженийокончательнопересталбыть
мужчиной. Кончил. То ли всхлипнул,толизастонал,чувствуя,какплоть
становится вялой, теперь ужебесповоротно,опадает,позорносъеживается,
липкая, до брезгливости липкая и бессильная...
Лика сначала ничего не поняла, потом попыталась помочь беде - но все, что
в старые времена сделалобыизнегосупермена,теперьнедействовало.
Какое-то время они лежали рядом без слова, без движения. В конце концовона
встала, накинула его рубашку, собрала в охапку свою одежду инаправиласьк
двери. Уже взявшись за ручку, обернулась, они встретились взглядом.
- М-да, - сказала Лика столь старательнопытаясьостатьсябеспечнойи
всепонимающей, что это само по себе делало ее слова невыносимой издевкой.-
Диван вытри, не забудь.
И вышла. Родион скрипнул зубами, валяясь лицом вниз, голый,какАдамв
первый день сотворения. От презрения к самому себе сводило скулы.
От презрения к самому себе сводило скулы. Такого меж
ними еще неслучалось.Раньше,пустьсгрехомпополам,всегдакак-то
обходилось, если она и. оставалась недовольной, не пожаловалась ни разу.
Дверь открылась вновь, он повернул голову, торопливо закутался покрывалом
- показалось отчего-то, что это Зоя. Но этоЛикавернулась,ужевсвоем
любимом халатике, черном с золотыми драконами. Тщательно притворив засобой
дверь, подошла к дивану и негромко сказала:
- Родик, то-то я начала замечать... Может тебе кдокторусходить?Есть
замечательный врач, чудеса делает...
- Иди ты на хер! - взревел он, уже не всилахсдержаться.Всегорести
последних лет были вложены в этот рык.
- М-да, - с той же интонацией произнесла Лика после недолгого молчания. -
Удивительно тонкое замечание, товарищ интеллигентный инженер...
И вышла, стукнув дверью чуть громче обычного-длянееэтобыловсе
равно, что для какой-нибудь скандальной бабы, жены пьющего слесаря, грохнуть
тарелку об пол или запустить в мужа скалкой. Родион,захвативзубамикрай
покрывала, едва заглушил всхлип.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Обыкновенная биография в необыкновенное время
Он долго лежал, уткнувшись лицом в жесткую обивку дивана. Лежал в темноте
- ночник бросал небольшой круг света лишьнаполвуглу,возлекнижной
полки, он сам так повернул кольчатую гибкую подставку, прежде чем подсесть к
Лике.ВгостинойпослышалсяабсолютноспокойныйголосЛики,что-то
говорившей Зойке, и веселье в нем звучало самое натуральное, ненаигранное.
На миг мелькнула идиотская мысль:что,еслионасосмехомрассказывает
дочке, как ее папочка только что опозорился самым жалким образом... Нет, это
уже шизофрения, пожалуй... Зойка радостно взвизгнула, послышалось явственно:
"Тойота" - ага, вот оно что. Ну, пусть наймет шофера из Кожаных, пусть он ее
и потрахивает на заднем сиденье за сверхурочныеипремиальные,как-нибудь
проведут по ведомостям, они что хочешь проведут...
Родион натянул джинсы, поднялся, наугад достал из шкафа первую попавшуюся
рубашку. Захотелось есть, но не в его силах было выйтисейчасизукрытия.
Кажется,вполированнойтумбочке("КупленоЛикой")валялсяшоколадный
батончик,вродепокупалЗойке,аунееитакбылонесколько.Лика
привезла...
Ага, точно, на верхней полочке валялся "Сникерс" - полон орехов,съели
порядок... А на нижней, стояла непочатая бутылка водки, совершеннозабытая,
бог знает по какому поводу сюда засунутая, да так и прижившаяся...
Он достал ее, зажавпробкувладони,прокрутил,оторвавотнижнего
пояска. Налил в бокал из-под шампанского, плюхнулся в кресло и жадновыпил.
Разорвал обертку батончика, но откусывать не стал - налил еще водки, чуть не
полный бокал, заставил себя проглотить залпом. Посидел награницесветаи
полумрака, закинув голову, прижавшись затылком к спинке кресла - хорошо еще,
на кресле не было невидимой этикеточки"КупленоЛикой",осталосьещеот
родителей, правда, обивку менять пришлось, но платилопять-такиизсвоих,
дело происходило до перемен.