Если эта связь настолько хорошо спрятана, то зачем ему прилагать столько усилий для того, чтобы скрыть, что за обоими преступлениями стоит один и тот же человек?
– Возможно, камуфляж предназначен не для нас, – сказала Кари, зевая.
Она закрыла рот, когда заметила, что Симон смотрит на нее расширенными глазами.
– Ну конечно. Ты права.
– Да?
Симон вскочил и снова сел. Ударил по столу ладонью:
– Он боится не того, что полиция встревожится и обнаружит его. Он боится кого-то другого.
– Потому что думает, что эти другие могут его поймать?
– Да. Или, возможно, он боится, что они насторожатся. Но в то же время… – Симон взялся рукой за подбородок и беззвучно выругался.
– В то же время что?
– Все немного сложнее. Он не пытается скрыться полностью. Убивая Калле таким способом, он, по-видимому, передает послание.
Симон раздраженно откинулся назад, так что спинка стула закачалась. Они сидели и молчали, а темнота вокруг них незаметно сгущалась. Симон первым нарушил тишину:
– Я думал о том, что Калле лишили жизни так же, как он, будучи наркоторговцем, убивал других. Отказ дыхания вследствие передозировки. Как будто убийца – ангел мести. Это не наводит тебя на какие-нибудь мысли?
Кари покачала головой:
– Только на те, что Агнете Иверсен вряд ли убили, следуя тому же принципу. Насколько мне известно, она никого не застрелила в грудь из пистолета.
Симон поднялся, подошел к окну и уставился на освещенную улицу. По асфальту прошуршали колеса двух скейтбордов. Проехали двое мальчишек, оба в куртках с капюшонами.
– Ой, вот что я забыла, – сказала Кари. – На самом деле я нашла другую связь. Между Пером Волланом и Калле Фаррисеном.
– Вот как?
– Да. Я поговорила с одним из информаторов наркоотдела. Ему показалось странным, что два человека, прекрасно знавшие друг друга, умерли один за другим.
– Воллан знал Фаррисена?
– Причем хорошо. Слишком хорошо, по мнению моего информатора. И еще кое-что.
– Да?
– Я проверила досье Калле. Его привлекали в качестве свидетеля по одному делу об убийстве несколько лет назад, даже в КПЗ сажали. Жертву звали Джейн Доу.
– Не опознана?
– Нам известно только, что она была молодой азиатской девушкой. Экспертиза зубов показала, что ей шестнадцать лет. Один свидетель видел, как на заднем дворе какой-то мужчина делал ей укол, а на опознании указал на Калле.
– Да что ты?
– Да. Но Калле отпустили, потому что другой человек сознался.
– Как ему повезло.
– Да. И кстати, сознался тот самый парень, что сбежал из Гостюрьмы.
Кари посмотрела на неподвижную спину Симона. Ей было любопытно, слышал ли он, что она сказала, и она уже собиралась повторить все сначала, когда от окна раздался его грубоватый, спокойный старческий голос:
– Кари…
– Да?
– Я хочу, чтобы ты покопалась в жизни Агнете Иверсен. Не происходило ли в ее окружении чего-нибудь похожего на пистолетный выстрел. Чего угодно, ты понимаешь?
– Ну да. О чем вы сейчас думаете?
– Я думаю, – спокойствие исчезло из старческого голоса, – что если… если… то…
– То?
– То все только начинается.
Возможно. Хо-хо!
Маркус зевнул. Пора спать. Завтра ему рано вставать и печь булочки. Но только он собрался отойти от бинокля, как там что-то произошло. Сын поднялся. Маркус снова приник к биноклю. Сын откинул ковер и поднял одну незакрепленную половицу.
Сын поднялся. Маркус снова приник к биноклю. Сын откинул ковер и поднял одну незакрепленную половицу. Тайник. Он что-то убрал туда. Красную спортивную сумку. Он открыл ее и вынул пакет с белым порошком. Маркус прекрасно знал, что это, он видел такие пакеты по телевизору. Наркотики. А потом Сын внезапно вскинул голову. Казалось, он прислушивается, навострив уши, прямо как антилопы у водопоя на канале «Энимал плэнет».
Теперь Маркус тоже услышал звук. Отдаленный шум мотора. Автомобиль. Так поздно летним вечером на их улице машин бывало не много. Сын словно окаменел. Маркус увидел, как автомобильные фары осветили асфальт. Большая черная машина из тех, что называют внедорожниками, остановилась под уличным фонарем между домами. Из нее вышли двое мужчин. Маркус рассмотрел их в бинокль. Оба были одеты в черные костюмы. Люди в черном. Один из них выглядел круто. А у низкого были белокурые волосы, и это совсем неправильно. Хотя волосы великана были черными и кудрявыми, совсем как у Уилла Смита, но у него имелась огромная лысина, а кожа была белой как мел.
Маркус увидел, как они поправляют куртки, разглядывая желтый дом. Лысоватый указал на светящееся окно спальни, и они направились к воротам. Ну вот к нему и гости пожаловали. Вместо того чтобы войти в калитку, они перепрыгнули через ограду, совсем как Маркус. Дело в том, что, когда идешь по лужайке, издаешь меньше звуков, чем когда идешь по гравию. Маркус снова направил бинокль на спальню. Сына не было. Наверное, он увидел их, как и Маркус, и пошел вниз, чтобы впустить гостей. Маркус перевел бинокль на входную дверь, к которой парочка уже поднялась по лестнице. Было слишком темно, и Маркус не смог разглядеть, что именно произошло. Но он услышал треск, после чего дверь открылась. Маркус затаил дыхание.
Они… они взломали дверь. Это взломщики!
Наверное, им кто-то рассказал, что дом пустует. Как бы то ни было, он должен предупредить Сына. Возможно, эти люди опасны! Маркус спрыгнул с кровати. Разбудить маму? Позвонить в полицию? И что сказать? Что он следил за соседом в бинокль? И если полицейские приедут снимать отпечатки пальцев, чтобы найти воров, они найдут его, Маркуса, отпечатки! И наркотики Сына, и он тоже окажется в тюрьме. Маркус в растерянности стоял посреди комнаты. Он заметил движение в спальне дома напротив и вернулся к биноклю. Это были мужчины, они вошли в комнату. Они что-то искали в шкафу и под кроватью. У них… у них были пистолеты! Маркус машинально отступил на шаг назад, когда великан с кудряшками подошел к окну, проверил, заперто ли оно, и посмотрел наружу, прямо на Маркуса. Сын, вероятно, спрятался, но где? Кажется, он успел убрать сумку с наркотиками обратно в тайник, но места для человека там было недостаточно. Ха! Они никогда не найдут Сына, он знает свой дом намного лучше их, совсем как вьетнамские солдаты знали джунгли гораздо лучше американских. Ему всего-навсего надо сидеть тихо, как мышь, прямо как Маркус. Сын справится. Должен справиться! Дорогой Боженька, помоги ему.
– Черт, Бу, он наверняка был здесь! Я уверен, что вчера света не было ни в одном из окон.
Он плюхнулся на разрисованный розами сундук, сунул пистолет в кобуру на боку и закурил.
Светловолосый коротышка остался стоять посреди комнаты с пистолетом в руке:
– У меня такое ощущение, что он все еще здесь.
Сильвестр помахал сигаретой:
– Расслабься, он был здесь, но снова уехал. Я проверил оба сортира и вторую спальню.
Светловолосый покачал головой:
– Нет, он где-то в доме.
– Да ладно тебе, Бу, он же не привидение, а просто любитель, которому до сих пор везло.
– Может быть. Но я бы не стал недооценивать сына Аба Лофтхуса.
– Я даже не знаю, кто это такой.
– Это было до тебя, Сильвестр. Аб Лофтхус был самым крутым копом в городе, by far.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я с ним встречался, придурок.