Она ушла, а он остался.
Мы принялись с многозначительным видом убирать со стола — не помогло. Мажена заявила, что ей пора возвращаться домой, — не помогло. Ночь наступила — ноль внимания. Тогда мы соединили хитрость с грубостью — и победили.
От отчаяния у меня включилась голова, и я сообразила, что у Алиции в комнате есть второй телефон, с которого она могла бы позвонить Хане и Збышеку. Застанет она их или нет, не важно, главное, надолго увязнет в разговоре и пропадет из поля зрения, а мы тем временем с Маженой подложим гостю какую-нибудь свинью. Поэтому я громко напомнила хозяйке, что она якобы собиралась звонить Соланж. И, прежде чем Алиция успела спросить меня, с какого дуба я рухнула, быстренько добавила:
— Да, понимаю, что надоедаю, но для меня это очень важно. Срочно узнай у него фамилию начальника мастерской, где работает Жучковская, сегодня она еще на месте, а завтра может опять уехать. Попытайся ее поймать, номер у тебя в комнате на столике под лампой, я знаю.
Вся эта тирада была сплошным бредом. Реальной личностью в этой мистификации была только Соланж, французская знакомая Алиции. Все остальное, включая Жучковскую, — полная галиматья. Своей мастерской Соланж руководила сама, хотя у нее, конечно, мог быть заместитель, но он мне по жизни был нужен, как рыбке зонтик. Жучковская — фигура абсолютно вымышленная, сама не знаю, откуда она взялась у меня в голове. И никакого звонка в Париж Алиция не планировала. Я тихо надеялась, что Гималаи этой чуши заставят подругу отправиться-таки в свою комнату, чтобы имитировать звонок Хане со Збышеком.
Я не ошиблась. Растерянно взглянув на меня, она немного подумала и слегка смущенно пожала плечами.
— Может, ты и права, — заметила Алиция и направилась к себе.
Ромео начал вещать нечто невразумительное.
— А Жучковская? — не выдержала обалдевшая от моего выступления Мажена. — Она уедет?
— Жучковская уже отъехала, Соланж тоже уедет.
— А на кой ляд она тебе сейчас понадобилась?
— Она ни на кой. Это ему я хочу дать в морду, когда там буду.
Тут она наконец въехала, в чем заключается суть обходного маневра, и начала медленно подниматься из кресла, с озабоченным видом бормоча что-то о неком поезде, очевидно имевшем в этот момент для нее жизненно важное значение. Меня озарила новая идея, и я сорвалась с места в карьер:
— Боже мой, чуть не забыла! Я же хотела тебе показать плакетку с фотографией, которую специально для тебя привезла. Вот альцгеймер! Я же ее сегодня опять нашла! Она приклеена насмерть. Пошли, посмотришь у меня в комнате!
— Ну не дура ли! — оживилась Мажена, не уточняя, кого она имеет в виду, себя или меня. — Я же за этим приехала! — Она поймала удивленный взгляд Ромео и радостно откланялась: — Извините, ради бога…
— Будьте как дома, — бросила я на прощанье дорогому гостю. — Можете помыться, и все такое…
И была страшно рада, что не увижу последствий моего милостивого разрешения.
Мы с Маженой перебрались на диван в моей комнате и минут пятнадцать смаковали детали упоительных переживаний кузины Греты в ходе давешних лобзаний в прихожей. Вскоре к нам присоединилась Алиция.
— Он — Вацлав Буцкий, — сухо, по-деловому доложила она. — Она — Юлия. Это ее настоящее имя.
Пришлось переключиться со смакования на новую тему.
— А должна быть Клара, — выразила свое недовольство Мажена. — Имя Клара ей больше подошло бы.
— Может, и больше, но она — Юлия. К счастью, Збышек отобрал у Хани трубку, а то бы я до утра говорила. Похоже, Ханя их предупредила, что у меня тесновато.
Похоже, Ханя их предупредила, что у меня тесновато. По ее словам, Ромео, то есть Вацлав, блещет, как бриллиант, она же больше молчит.
— Трудно не заметить.
— По ее словам, Юлия любит Вацлава больше жизни, на все готова ради него. Как говорится, в огонь и в воду в любую погоду.
— И она работает?
— Еще как. Збышек уверяет, что очень хорошо и весьма успешно. Это у нее голова на плечах, а у него как раз наоборот. Подвиньтесь, я тоже сяду.
Мы с Маженой скривились почти синхронно.
— Насчет «как раз наоборот» и проверять нечего, — уверенно заявила она.
Все это время из-за стенки доносился звук льющейся воды. Алиция прислушалась.
— Он в ванной?
— Практически с самого начала.
— Вы уверены, что мы должны тут прятаться? Тесно здесь, и я хочу кофе.
— А черт его знает. Не могла кофе с собой прихватить?
— Боялась его встретить. Погодите. Ханя говорила, что они недавно разбогатели. Машину купили, правда, подержанную, и должны были еще что-то получить, я не разобрала, что именно. И вдруг эта авария случилась.
— Ты это к чему?
— Не знаю.
Я обрадовалась:
— Ну конечно, у них же машина есть! Может, поедут куда на экскурсию, освободимся от них на целый день! Должны же они с достопримечательностями знакомиться?
— А я уже заранее расстроилась, как вы тут выдержите без меня, — вздохнула с облегчением Мажена. — Я завтра занята, у меня с утра репетиция, а потом концерт.
— Завтра приезжают Эльжбета с Олафом, — напомнила Алиция, тоже с видимым облегчением. — Это ж надо, а я поначалу на них злилась! Правда, очень недолго…
— И напрасно, — назидательно заявила я. — Нет добра без худа.
— Кстати о добре, я хочу кофе. Нет таких гостей, ради которых я могу расхотеть кофе! Нет, и не будет!
— Ну, пошли, черт с тобой…
Запасшись основательно сразу двумя чашками кофе и чаем со всеми причиндалами, мы на всякий случай расположились за столом в салоне, ибо сортирная часть ванной была снабжена вентиляционным отверстием, которое хорошо справлялось со своими обязанностями по части ароматов, но могло пропускать звук и в обратном направлении. Своей подозрительностью я заразила подруг. Береженого, как говорится…
Мажену явно мучила какая-то мысль.
— Мне кажется, с этим худом и добром что-то не так, — извиняющимся тоном заметила она. — Или я что-то путаю?
— Не путаешь, — заверила ее Алиция. — Не обращай внимания.
— Я и не обращаю, меня больше поцелуи и объятия занимают. Он на вас тоже бросался или только на нас с Гретой?
— На всех баб.
— Со мной у него промашка вышла, — похвасталась я с чувством глубокого удовлетворения.
Мажену промашка заинтересовала, и я не преминула в красках описать мой впечатляющий выход с тяжеленными сумками. Мажена похвалила мой инстинкт, но выразила сомнения в эффективности удара в голень, нанесенного пакетом молока… Тут в моем мозгу что-то щелкнуло, и консервная банка встала на свое место.
— Холера! Я же ему бычков не вернула!
— Каких бычков?
— В томате.
— Тебе его болтовня совсем мозги запудрила, — огорчилась Алиция. — Не надо было слушать!
— Да нет же, он у тебя на дорожке потерял банку «Бычков в томате», а я подняла и принесла вместе с молоком.
— Совсем сбрендила!
Все наше внимание сосредоточилось на бычках, и так продолжалось достаточно долго. Я растолковала, в чем дело, и Алиция расстроилась еще больше.