Что было дальше?
Она заплакала.
– Я вела себя как последняя дура. – Слава богу, она не ждала, что я спрошу, как именно. – Я начиталась идиотских женских журналов и попробовала следовать их рецептам, – продолжила Нэнси, успокоившись. – Я спросила Патрика, не хочет ли он пойти со мной в клуб «Калигула». Это…
– Я знаю, что это такое.
Как и «Приют Платона», клуб «Калигула» был одним из недавно открывшихся в Нью‑Йорке секс‑клубов. Такие заведения существовали всегда, как правило – нелегально, и имели весьма специфическую клиентуру. Что отличает их от проституток на улицах? Они не зазывают клиентов шепотом из темноты, а помещают свои объявления в «Нью‑Йорк мэгэзин». Клуб «Калигула» был более «рискованным», чем «Приют Платона». Может быть, за это она его и выбрала, не знаю.
– В ту ночь там были только пары и одинокие девушки. Как только вы входите внутрь, правила для всех одни: нужно раздеться догола либо надеть тогу, все на добровольной основе. И еще…
Нэнси описала мне клубные помещения – горячие ванны, сауны, комнаты‑джунгли, комнаты‑пляжи, даже подземную тюрьму. Вы можете снять девушку, купить напитки. Там даже был парень, торгующий сигаретами с марихуаной. Запах стоял такой, что, по словам Нэнси, она его никогда не забудет.
– Он был таким сильным. Противным и сладким одновременно. – Ее голос звучал почти мечтательно.
– И вы с Патриком? – спросил я.
– Да, и на него это подействовало сильнее. Потом к нам вышла пара и… – Нэнси начала энергично откашливаться и покраснела как рак. – Не успели мы сказать «нет», как эта девица… она поцеловала меня. Черт… я убежала. Добежала до раздевалки, переоделась и уехала на такси в общежитие. Мне кажется, я целый час после этого чистила зубы и полоскала горло. Боже, какой же я дурой была и каким ребенком! Ну чего я ждала от секс‑клуба?
– А может, – сказал я, – поэтому вы туда и пошли? Ну, Патрик?
– Мы не виделись целую неделю. Как говорил Хэмфри Богарт, я делала вид, что больна, а он делал вид, что верит.
Было заметно, что разговор расстроил Нэнси, я сменил тему. Клуб был ее идеей и ее же ошибкой, а не Патрика. Нет, тут что‑то еще. Гнев Марии был неподдельным, она не просто отправила меня к Нэнси. Каково бы ни было потрясение, причины его наверняка глубже, чем неудача в притоне.
– Потом у меня была задержка.
– Беременность?
– Вот именно.
– Значит, – произнес я задушевным тоном, – он поступил как подлец, да? Предпочел держаться подальше. Сказал вам, что слишком молод, что ему рано жениться, и обещал найти хорошую безопасную клинику. Конечно, он обещал взять на себя расходы и даже проводить вас туда.
В ответ на мои слова Нэнси зарыдала так горько, что все ее тело сотряслось, и побежала наверх. Я за ней не пошел. После моих неделикатных предположений я был последним, у кого она стала бы искать утешения. Я собрался было за своим плащом, но тут снова появилась Нэнси. В левой руке, оборотной стороной ко мне, она держала рамку. Я не мог разглядеть, кто или что на ней запечатлено.
– Если бы только он так поступил, мистер Прейгер! – сказала она, падая в мягкое кожаное кресло. – Тогда вас сегодня здесь не было бы.
– Не уверен, что понимаю.
– Знаете, что сделал Патрик, когда я сказала, что беременна? Он упал на колени и заплакал. Прижался щекой к тыльной стороне моей ладони Он поцеловал мне руку, поднялся с колен и сказал, что любит меня. Он любит меня! За восемь месяцев, что мы встречались, он ни разу не сказал, что я хотя бы нравлюсь ему.
Он любит меня! За восемь месяцев, что мы встречались, он ни разу не сказал, что я хотя бы нравлюсь ему. А когда он целовал мою руку, это было первое проявление его настоящей привязанности
С этой минуты их отношения совершенно изменились. Патрик постоянно находился при ней, осыпал ее подарками. Он захотел встретиться с ее семьей и наконец заговорил о своей, хотя и вскользь. Теперь молчаливым партнером стала Нэнси.
– Вначале мне это вроде бы даже понравилось. Боже, кто знает, может, если бы он был таким с самого начала… Но все стало так странно. Выходило, будто он планировал, ну, может, не планировал, но надеялся на ребенка все время. Однажды вечером он пришел ко мне в комнату и принес вот это. – Она повернула ко мне рамку. Это был набросок обнаженной Нэнси с ребенком у груди. – Очень красиво, правда? Он сделал меня красавицей. Я должна была бы это выбросить, но не смогла.
Когда он развернул подарок, она расплакалась. Но тут же сделал ей еще один подарок – кольцо с бриллиантом – и предложил выйти за него замуж.
– Помните, вы подумали, будто Патрик болтал всякую чушь, ну, что он слишком молод и не готов?
– Да, конечно.
– Так вот, вы ошиблись. Но странным было то, что он слишком быстро со всем соглашался. Ни разу не высказал ни огорчения, ни беспокойства. Я не знаю никого, кто не пришел бы в бешенство при мысли об отцовстве. К тому же мы не были женаты, были студентами, да еще и людьми разного вероисповедания. Но Патрик просто вцепился в свое будущее отцовство, как будто всю жизнь об этом мечтал. Понимаете, что я имею в виду? – Это был риторический вопрос. – Я почувствовала, что он не меня любил, и даже не ребенка. Мы были декорацией, интерьером, который он нафантазировал себе: дом, жена, ребенок…
Она призналась, что никогда не пыталась привыкнуть к мысли, что у нее будет ребенок. Она была слишком молода и не готова, даже если Патрик был готов. И вот, когда она уже собралась обсудить с ним вопрос об аборте, он сделал ей предложение.
– И что вы ответили?
– Как говорит мой папа, я понтировала. Что еще я могла бы сделать? – спросила она, снова уходя в оборону. – Я не могла сказать ему про аборт, неподходящий был момент, и согласиться тоже не могла. Я сказала, что очень польщена и должна все обдумать.
– И как он это воспринял?
Нэнси судорожно потерла одну руку о другую, опустила голову и прошептала:
– Он ударил меня. – Потом, словно желая предупредить мое осуждение, закричала: – Он не хотел! Я… Я хочу сказать, он…
Я спокойно спросил:
– Что он сделал?
– Он схватил меня за плечи, – она встала и положила мне руки на плечи, – и встряхнул так, что вывихнул левое плечо. И все время кричал на меня: «Ты не можешь так со мной поступить! Ты не можешь так со мной поступить!» Двое ребят из соседней комнаты оттащили его от меня. Но перед тем как уйти, Патрик сорвал с моего пальца кольцо и плюнул на меня. Он на меня плюнул! – вскипела Нэнси. – Эти два парня хотели доставить Патрика в отдел охраны общежития, но я упросила их не делать этого. Они обрадовались и отвели меня к врачу.
– Но вы не сказали «нет» на его предложение? – Мне нужно было подтверждение.
– Нет, я просто сказала, что подумаю. Думаю, до этого момента я играла точно по сценарию и он не смог пережить отступления.
Доктора, продолжала Нэнси, вправили ей плечо, дали болеутоляющие таблетки и отправили домой. Она рассказала им, что споткнулась и упала на лестнице. Я поморщился. Как полицейский, я слышал подобную ложь от сотен женщин. Выплевывая кровь и сломанные зубы к моим ногам, они упрямо придерживались такой же версии.