Таков уж удел любых романтических представлений, не правда ли? Я вспоминаю, как смотрел на снег из окна моей комнаты и думал, что чертовски трудно будет передвигаться. К счастью, я уже обхожусь без костылей, но и с тростью ходить нелегко. Попробуйте как‑нибудь сами. Телефонный звонок прервал мое раздраженное созерцание этого явления природы.
– Я нашел ее! – Арон – обычно эмоций в нем не больше, чем в свинцовой чушке, – изверг мне в ухо море возбуждения.
– Хорошо. Я знал, что это ты ее потерял.
– О чем это ты?
– О металлической расческе, которую я одолжил тебе, когда мне было двенадцать.
– Заткнись ты! – заорал он (так всегда бывает при упоминании этой расчески). – Не брал я твою проклятую…
– Ладно, ладно, извини, – сказал я. – У меня плохое настроение.
– В чем дело, опять колено?
– Ну да. Значит…
– Значит, – повторил он. – Ну и что?
– Вот это мило! Ты мне звонишь, не забыл?
– Точно. Слушай, я нашел для нас замечательный магазин.
– Я весь внимание.
Он был почти прав. Магазин был превосходным. Он находился в северном Вестсайде, в Манхэттене, на Колумбия‑авеню, двумя кварталами севернее Музея естественной истории. Эта территория, по сведениям Арона, очень высоко котировалась в качестве будущего злачного заповедника. Арендная плата для Манхэттена небольшая, есть возможности для развития. Владелец винного магазина желал продать нам оборудование за гроши.
– Ты не понимаешь? – рявкнул Арон в ответ на мое молчание. – Нам не придется немедленно вкладывать большую часть капитала в строительство. Это дает два преимущества. Во‑первых, мы сможем выделить больше денег на закупку товара. Во‑вторых, это дает нам время, чтобы заполучить собственных надежных клиентов, обслуживая прежних покупателей.
Наконец я заговорил:
– Сколько?
Он захмыкал и забормотал, прокашлялся и выложил новость. Да, предложение было великолепное, но нас отделяли от коммерческого счастья несколько тысяч долларов.
– Ты уверен, что Мириам нам не поможет? – спросил он, имея в виду нашу младшую сестру.
– Не она, – в сотый раз объяснил я. – Она бы помогла.
– Знаю, знаю, – согласился он, – это Ронни. И зачем только она вообще вышла за него замуж?
– Она любит его. Он красивый. Он заботливый, и он доктор.
– И только‑то? – пошутил Арон. – Слушай, этот парень готов дать нам еще несколько недель, чтобы мы выпутались с деньгами. Дай мне знать, если тебе что‑нибудь придет в голову. Целую.
Кое‑что мне действительно пришло в голову: выпрыгнуть из окна. Но снега выпало недостаточно, чтобы смягчить падение. Печальные известия вкупе с хронической болью наводят человека на странные мысли. Единственная роскошь, которую я в моем нынешнем положении мог себе позволить, – это размышлять. Со времен учебы в колледже я нечасто это делал. Нет, я не хочу сказать, что полицейские тупые или вообще не думают. Просто стоит втянуться, и работа для рядового полицейского становится рутинным делом, где все зависит от быстроты реакции и силы. Боль пробудила давно молчавший внутренний голос. Но тут раздался еще один звонок.
– Ну, как колено? – радостно прохрипел Рико Триполи.
Рико Триполи был самым старым моим приятелем в Управлении. Мы в один год закончили академию, но там знакомы не были. Когда после стажировки нас определили в полицейский участок 6–0 на Кони‑Айленде, мы с Рико сразу сошлись, потому что оба были бруклинскими парнями без всякой «лапы»: ни влиятельных дружков, ни родственников – никого, кто способен выбить доходное местечко или помочь в трудной ситуации… Так вот, мы оберегали друг друга.
И до сих пор это делаем. Даже после того, как шесть лет назад разошлись по разным местам, встречаемся за обедом пару раз в месяц.
– Колену было бы легче, если бы не приходилось вставать и отвечать на проклятые телефонные звонки. Как дела?
– Потихоньку, – сообщил он.
– Как поживает Специальное подразделение по борьбе с автомобильными преступлениями?
– Я поймал за хвост удачу! Мы работаем над одним делом – сущий трамплин для продвижения по службе. Через год, – похвастался Рико, – буду полировать золотой жетон!
– Фиг ты от них получишь. При таком бюджете город не сделал бы тебя детективом, даже если бы ты расследовал дело о похищении ребенка Линдберга или решил загадку Сфинкса.
– Поглядим.
– Давай жди. Послушай, приятель, насчет обеда, я…
– Я тебе звоню по другому поводу, – перебил Рико. – Кстати, жена номер два вполне спокойно относится к мысли пойти куда‑нибудь поужинать.
– Почему бы и нет? Ты ведь ее встретил на какой‑то вечеринке.
– Верно, я тогда был еще женат на жене номер один.
– Вот‑вот. Ладно, что там у тебя?
– Как у тебя и твоего лысого братца обстоят дела с наличностью?
– Брось, Рико, – проворчал я, – снова ты об этом.
Последние три года Рико пытался стать третьим партнером в нашем с Ароном будущем деле. Даже после развода у него оставались кое‑какие средства. Дед с материнской стороны завещал ему деньги. Согласись мы на четверть того, что предлагал Рико, хоть завтра смогли бы арендовать магазин, который нашел брат. Но Арон, вопреки всем моим доводам, отказался принимать в семейное дело человека со стороны.
– Помню‑помню, – сказал Рико, – Арон ненавидит не всех итальянцев – только меня.
– А вот и нет, он ненавидит всех, но особенно тебя. Так почему ты…
– Патрик М. Малоуни.
– Кто, черт подери, этот Патрик Малоуни, еще один инвестор, которому отказал мой брат?
– Патрик М. Малоуни, – поправил Рико.
– Господи, парень, да кто такой этот чертов Патрик М. Ма…
– Ты что, бросил читать газеты? Не смотришь телевизор?
– Рико, если не прекратишь нести чушь, я убью тебя прежде, чем ты получишь свой золотой жетон.
– Это студент, который исчез около шести или семи недель назад. Ты что, вдобавок к колену еще и ослеп? Его портреты расклеены на каждом фонарном столбе, на каждой доске объявлений в городе.
– Ну, извини. Последние дни я смотрю только под ноги, чтобы не споткнуться о палку и не ляпнуться на задницу. Но какое отношение это имеет к нашему магазину?
– Приходи завтра на ланч в кафе «У Молли». Знаешь, рядом со мной… – Рико помолчал. – Скажем, в час – час тридцать.
– Ты хочешь, чтобы я ехал всю дорогу в гору…
– Дело того стоит. Какую еще работу ты сможешь найти с больным коленом? А пока сходи в библиотеку и почитай старые газеты. Чао!
В одном Рико был прав. Улыбающаяся физиономия Патрика Малоуни украшала первый же фонарный столб, который мне попался, когда я вышел из дома. Подобно человеку, купившему новый автомобиль и внезапно начавшему замечать машины той же марки на встречной полосе, мне казалось, что лицо Патрика Малоуни смотрит на меня отовсюду. Я подумал, что все‑таки видел его раньше в новостях, по‑видимому, в клинике. Учитывая количество обезболивающих, выжранных за месяц после операции, я легко убедил бы себя, что видел Деву Марию, соблазняющую Джона Траволту.