– Черт.
– Показать тебе кое-что? – спросил Квин.
Он отыскал под навесом керосиновую лампу, прошел на кухню и поставил ее на стол, покрытый клетчатой клеенкой. Потом указал на пятна крови, стараясь не прикасаться к обоям. Брызги крови, которые кто-то пытался стереть, образовали огромный венчик.
– О чем это говорит? – спросил Квин.
– Леонард не вычистил то, что я просил его почистить.
– Но вы провели анализ?
Уэсли кивнул:
– Мы добились немногого.
– Сколько времени это займет?
– Несколько недель. Может, месяц. Помогает лаборатория штата.
– Вам известно, куда делся пистолет?
– Что ты сам думаешь об этом? – поинтересовался Уэсли, держась за край стола.
– Джонни Стэг говорит, что владеет всей этой землей, – продолжил Квин. – Он наложил арест на эту собственность.
– Знаю, что тебе не нравится то, что Стэг обнаружил тело, но ведь они дружили последние несколько лет. Стэг просто хочет держать свое имущество под контролем.
– И предоставлять кредиты.
– Я никому не говорил о проблемах твоего дяди с игорными заведениями, – сказал Уэсли. – Какая от этого польза?
– С тех пор как я приехал, люди, прежде чем шепнуть свои секреты мне на ухо, говорят, что дядя был прекрасным человеком.
Уэсли пожал плечами. Каждое движение в пустоте старого дома казалось несоразмерным. Собеседники прошли по коридору к входной двери, вышли и захлопнули ее за собой.
– Собираешься что-нибудь предпринять в отношении сегодняшних говнюков? – поинтересовался Квин.
– Угонщиков скота? Подумаю.
– Без обиды, – продолжил Квин. – Но тебя, кажется, это мало интересует.
Уэсли оперся о дверцу патрульной машины и кивнул:
– Я знаю, кто они. Просто не считаю полезным сообщать это тебе. Мы возьмем их, рейнджер.
– Отличная куртка.
Уэсли перевел взгляд на свою куртку, на золотые заклепки, покрывавшие большую букву «Т», и улыбнулся:
– Я заслужил эту вещицу. И это первое, за что я схвачусь, когда ты меня разбудишь. Не возражаешь, если мы поспим немного?
Через десять минут после того, как отправился спать, Квин услышал шум автомобиля. Взглянул в окно и увидел патрульную полицейскую машину. Подумал, что Уэсли решил вернуться.
Когда же открыл дверь, то обнаружил одетую в служебную форму Лили Верджил. Она светила фонариком прямо ему в лицо.
– Я думал, что это Уэсли.
– Я похожа на него?
– Нет.
– Я гонялась за дорожными проститутками. Нам нужно съездить в Брюс. Ты достаточно трезв?
– Пил кофе в течение двух часов.
– Отлично, – сказала девушка. – Если выедем сейчас, то сможем успеть к церковной службе.
Брюс располагался в тридцати минутах езды от Иерихона, в северной части округа Калхун. Главной достопримечательностью города был деревообрабатывающий комбинат. Рекламный щит при въезде гласил: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БРЮС, ГДЕ ДЕНЬГИ РАСТУТ НА ДЕРЕВЬЯХ». Даже на рассвете были видны постройки из металлоконструкций, где помещались огромные штабеля бревен, подлежащих распилке на доски. В холодное небо поднимались облака пара. Лили въехала на станцию техобслуживания и заказала две чашки кофе. Они прибыли в город раньше на полчаса и предполагали в семь часов встретиться в церкви со священником. Несколько минут Квин и Лили сидели в «чероки», наблюдая, как движутся по гравиевой дороге лесовозы, выезжая за сетчатые ворота.
Из сизого свет превратился в фиолетовый. В это время Лили, корча гримасу недовольства из-за слабого кофе, призналась, что не переступала ногой порога церкви в течение десяти лет.
– Меня решаются навещать лишь «свидетели Иеговы», – сказала она.
Квин промокнул салфеткой поврежденную кожу на суставах пальцев.
– Тебе нужно перевязать их, – заметила Лили.
– Перевяжу, когда вернемся, – пообещал он. – Что-нибудь известно об этих парнях?
– По возвращении в Иерихон просмотрим некоторые фото, – ответила Лили.
– Уэсли говорил, что знает их, но не сказал, кого именно.
– Уэсли часто темнит.
– Думаешь, их послал Стэг?
– А ты как думаешь? – Лили завела внедорожник, и они поехали через старую деловую часть городка, не слишком отличавшегося от Иерихона. Двигались по небольшой городской улице к баптистской церкви. Парковка возле церкви была пуста. Исключение составляло то место, где стоял «бьюик» священника. Покинув Квина прошлым вечером, Лили навестила педагогический совет округа Колхун. Она отыскала двух девочек по имени Беккалин в возрасте до десяти лет. Поговорила с матерью первой девочки, застав ее дома с тремя другими детьми. Второй визит был нанесен в семью Буллард, где возникла продолжительная пауза, когда Лили поинтересовалась матерью юной Беккалин, которую, как оказалось, звали Джил.
– Когда семья видела ее в последний раз? – спросил Квин.
– Три месяца назад.
– Сколько времени их внучка живет вместе с ними?
– Более года.
Пастора Булларда они нашли в его церковном офисе, в котором ощущался затхлый запах старых Библий и чистящих средств. Знакомый церковный запах. Здесь находились четыре кресла и стол с большим количеством брошюр, направленных против алкоголизма и семейного насилия. Пастор предложил им кофе, и они не отказались. Кофе недоставало крепости, но они пили его, ожидая, когда священник перейдет в ходе вежливой беседы к главному.
Пастору, худощавому и седеющему, едва перевалило за сорок. У него был мягкий ласковый голос. Он носил синий костюм и красный галстук. Порез на подбородке был заклеен кусочком пластыря.
– Нашли ее? – спросил он.
Лили покачала головой:
– Ваша дочь, Джил, была в округе Тиббеха в прошлом месяце. Мы хотим поговорить с ней в связи с проходящим расследованием.
Квину показалось, что Буллард счел и его помощником шерифа, а Лили не пыталась разубедить в этом пастора.
– Что она натворила теперь?
Лили покачала головой:
– Ничего. Но мужчина, с которым ее видели, убит. Мы просто хотим разузнать об этом больше.
– Я думал, что ее нет в живых, – сказал пастор. – Мы ждали ее возвращения четыре года. Каждый день молюсь за нее, но ей самой придется принимать решение.
Лили кивнула. Квин почувствовал, как его прошибает пот.
– Беккалин – второй ребенок Джил, – сказал пастор. – До него она сделала аборт. До недавних пор мы этого не знали. Ее интересовали только наркотики и мужчины. Теперь у нас только один ребенок – Беккалин. Мы молимся, чтобы мать никогда не встретилась на ее пути.
– Вы можете предположить, куда она уехала? – спросила Лили.
Квин заерзал в своем кресле и поставил на стол чашку с кофе. Ему было жарко в тесной комнате с барельефами и плакатами религиозного содержания. На крюке у двери висела пурпурная мантия вместе с двумя зонтиками и бейсболкой.
Буллард покачал головой и взглянул на свои руки.
Было время, когда Кэдди уезжала с несколькими друзьями и подругами в Панаму, где пропадала около восьми дней. Мать Квина сходила с ума по этому поводу, Квину пришлось достать специальный пропуск, чтобы выбраться из форта Беннинг.