– А вы его видели?
– Нет, но мне удалось поговорить со спасателями.
– В «Курье де Юра» сказано, что спасатели опознали ее по лицу.
Послышался юношеский смех:
– В том‑то и фокус: фантастическая штука. Часть тела разложилась, а другая сохранилась!
– Как это?
– Внизу тело совсем сгнило, но верхняя часть пострадала меньше. А лицо – в полном порядке! Словно она умирала несколько раз. Представляете? В разное время!
То, о чем говорил мой собеседник, казалось невозможным. И именно эта странность могла стать для Люка отправной точкой.
– Хотя бы известно, убийство ли это?
– Нет. Во всяком случае, нам об этом ничего не сообщили. С другой стороны, я понимаю, почему они молчат. Сильви Симонис в наших местах – запретная тема.
– Из‑за убийства девочки?
– Еще бы! То же дело Грегори, только в Юра! Прошло четырнадцать лет, виновного так и не нашли, а в Сартуи по‑прежнему ходят самые невероятные слухи!
– Вы думаете, оба эти дела связаны между собой?
– Конечно. Еще и потому, что роль самой Сильви в убийстве Манон не совсем ясна.
– В каком смысле?
– Было время, когда ее даже подозревали в убийстве дочери. Но потом подозрения были сняты. У нее оказалось железное алиби. И вот спустя четырнадцать лет она сама погибла, а власти замалчивают это дело. На мой взгляд, они обнаружили что‑то грандиозное!
Тело возле монастыря. Женщина, умиравшая несколько раз. Убитая девочка. Подозрение в детоубийстве. В подобном деле без дьявола не обошлось. Я вернулся к факту, который не вязался с остальными:
– Если вас так интересует этот случай, почему вы больше о нем не писали? Почему об этом больше никто не опубликовал ни слова?
– Не было никакой информации.
– Но подобная секретность уже сама по себе сенсация. По крайней мере, сюжет для статьи.
– Нам были даны указания.
– Что за указания?
– Поскольку сказать нечего, то не стоит ворошить дерьмо. Для региона это плохо. Сартуи находится в семи километрах от реки Ду. Представьте себе: в самый разгар туристического сезона пойдут слухи, что река кишмя кишит трупами!
Я перешел на «ты»:
– Как тебя зовут?
– Жоель. Жоель Шапиро.
– Тебе сколько лет?
– Двадцать два года.
– Думаю, мне надо тебя повидать, Жоель. В любом случае туристический сезон уже закончился.
Я швырнул всю эту кипу на письменный стол, сел и первым делом завернул в кусок замши пистолеты Дуду, потом спрятал их в один из ящиков, запиравшихся на ключ. Затем по служебному телефону позвонил Лоре, чтобы извиниться за то, что так быстро ушел после мессы. Сказав обычные банальности, я, немного поколебавшись, прошептал в трубку:
– Еще я хотел тебе сказать… Я разузнал о поездках Люка.
– И что?
– Там не было женщины. По крайней мере, в том смысле, в котором ты думаешь.
– Ты уверен?
– Вполне. Я тебе еще позвоню.
Я положил трубку, не зная, успокоил ли я задетое женское самолюбие или усугубил горе супруги. Листая текущие документы, я обнаружил записку Маласпе об образке Люка. Дешевая безделушка. Значит, для Люка архангел Михаил был важен как символ.
Затем я наткнулся на рапорт Мейера о подозреваемом в убийстве в Ле‑Пере. Цыган Калдераш. Я проглядел текст – отличная работа. Будет что представить Дюмайе в доказательство того, что следствие продвигается.
Я позвонил Фуко и попросил зайти за своим мобильником.
Будет что представить Дюмайе в доказательство того, что следствие продвигается.
Я позвонил Фуко и попросил зайти за своим мобильником. Потом позвонил Свендсену, хотел узнать, удалось ли ему продвинуться в изучении снимков, найденных у Люка. Он прервал меня на полуслове:
– Все они получены с помощью петскана. Это прибор, позволяющий следить за работой человеческого мозга в реальном времени. Снимки сделаны в отделении ядерной медицины Национальной лаборатории Брукхэвена, известном исследовательском центре в Нью‑Джерси.
– В данном случае о какой мозговой деятельности идет речь?
– Судя по всему, объектами были больные во время припадка. То есть буйные шизофреники.
– Преступники?
– Во всяком случае, буйнопомешанные.
Так я и думал. В Средние века о присутствии дьявола свидетельствовали горгульи, а в XXI веке – органические повреждения мозга, делающие человека убийцей.
Свендсен продолжал:
– Я нашел и другие сведения. У этих больных наблюдались также физические изменения, связанные с шизофренией: ненормально широкая верхняя часть туловища, асимметричное лицо, выраженный волосяной покров… Как будто бы психическое заболевание изменяло их тела. Нечто вроде мистера Хайда…
Я догадывался, чем могли заинтересовать Люка подобные мутации. Зло настолько завладело этими существами, что исказило их внешность. Проклятые души наших дней. Я уже заканчивал разговор со Свендсеном, когда в моей берлоге появился Фуко.
– Спасибо, – сказал я ему, отдавая мобильный.
– Свой‑то нашел?
– Все в порядке. Как твои успехи?
– Из любопытства я проверил, вел ли Ларфауи дела в Безансоне. Глухо.
– А что со счетами?
– Я все получил, но не нашел никаких зацепок. Ни в банковских счетах Люка, ни в телефонных распечатках нет ничего подозрительного. Все исходящие звонки, даже из дома, касаются только работы. Но нет ни одного звонка в Безансон. На мой взгляд, он пользовался другим абонентским номером. Так часто делают неверные мужья, и…
– Ладно. Поройся еще в делишках Ларфауи. Узнай, что он поставлял помимо своего пойла.
Я не терял надежды нащупать в этом деле нить, которая так или иначе свяжет дело Ларфауи со всем остальным. В конечном итоге убийцей кабила якобы был священник. А этот след тоже мог вести к дьяволу…
– А мейлы в Unital6?
– Ребята из ассоциации перевернули все вверх дном. Клянутся, что ничего не получали!
Но мне же эти сообщения не приснились: Люк их действительно посылал. Я решил отложить это до лучших времен.
– Где список участников конференции, посвященной дьяволу?
– Вот.
Я пробежал глазами столбцы имен: священники, психиатры, социологи – сплошь итальянцы. На первый взгляд ни одно имя не вызывало у меня никаких ассоциаций.
– Отлично, – сказал я, убирая список. – И вот еще что: сегодня я уезжаю.
– Куда?
– По личным делам. Ты остаешься за меня.
– Надолго?
– На несколько дней.
– Ты будешь доступен по мобильному?
– Не беспокойся.
– Действительно доступен?
– Я буду принимать сообщения.
– А ты уже говорил с Дюмайе о своей отлучке?
– Сейчас скажу.
– Как там Люк?
– Без изменений. Пока больше ничего нельзя сделать. – Я помедлил, потом добавил: – Но там, куда я еду, я буду рядом с ним.
Мой лейтенант слегка встряхнул кудрями. Он не понимал.
– Я тебе позвоню, – улыбнулся я.
Подождав, пока закроется дверь, я взял составленный Мейером рапорт и направился в кабинет Натали Дюмайе.