В разгар лета пережил бы кошмар – дымящиеся развалины.
Валландер промолчал. На установке сигнализации настояла Линда. Она оплатила ее как подарок на Рождество и проследила за монтажом.
Он покормил Юсси и как раз собирался запустить газонокосилку, когда приехала Линда. Без Клары и очень встревоженная, он сразу заметил. Наверно, встретила пожарных.
– Что делали пожарные на твоей дороге? – спросила она.
– Они заехали не туда, – соврал он. – У соседей замкнуло проводку на скотном дворе.
– У кого именно?
– У Ханссонов.
– Это которые же соседи?
– Ну, к чему все это объяснять? Ты все равно не знаешь, где их усадьба.
Линда держала в руке свой обычный маленький рюкзачок. И со всей силы швырнула его в отца. Он сумел уклониться, и снаряд задел его только по плечу. В ярости он поднял рюкзак с земли.
– Ты что делаешь?!
– Мне только недоставало, чтобы ты стоял тут и врал мне прямо в глаза!
– Я не вру.
– Пожарные были здесь! Я поговорила с твоим соседом. Он сказал, у тебя во дворе стояли две пожарные машины.
– Я забыл выключить конфорку.
– Проспал?
Валландер кивнул на поля, где немногим раньше совершил марш‑бросок, от которого до сих пор гудели ноги.
– Я гулял с Юсси.
Не говоря более ни слова, Линда выхватила у него рюкзак и вошла в дом. Валландер прикинул, не сесть ли в машину и не рвануть ли куда глаза глядят. Линда ведь так и будет без конца корить его за вранье и за немыслимую халатность. Так и будет возмущаться, и в итоге он тоже разозлится. Уже ведь начал. Что там у нее в рюкзаке, он не знал. Но рюкзак тяжелый, плечо болит. С растущим возмущением он думал, что она впервые применила против него то, что можно назвать физической силой.
Линда снова вышла во двор.
– Помнишь, о чем мы говорили несколько недель назад? В тот день, когда моросил дождь и я была здесь с Кларой?
– Разве упомнишь все, о чем мы говорили?
– Мы говорили, что она, как только подрастет, сможет жить у тебя.
– Давай поговорим спокойно, – сказал Валландер. – Ты установила пожарную сигнализацию. Теперь мы знаем, что она работает. Дом не сгорел. Я забыл выключить конфорку. С тобой такого никогда не случалось?
Дочь ответила не раздумывая:
– После рождения Клары ни разу.
– Думаю, когда ты была маленькая, со мной тоже такого не случалось.
Перепалка утихла. Схватка шла на равных, ни одному не удалось по‑настоящему уязвить противника. Линда села в садовое кресло, Валландер стоял все еще настороже – вдруг ее гнев вспыхнет с новой силой. Она смотрела на него с тревогой во взгляде:
– Ты стал забывчив?
– Я всегда был такой. В определенных пределах. Наверно, правильнее сказать, я рассеян.
– Я имею в виду, больше, чем раньше?
Он сел, вдруг устал от слишком частого вранья.
– Пожалуй, да. Иногда целые периоды времени исчезают из памяти. Как растаявший лед.
– Ты о чем?
Валландер рассказал о поездке в Хёэр. Только про попутчицу умолчал.
– Я вдруг потерял представление о том, зачем туда приехал. Словно был в ярко освещенной комнате и вдруг свет без предупреждения выключили. Сколько я пробыл впотьмах, не знаю. Я вроде как даже не знал, кто я такой.
– Раньше такое случалось?
– Не настолько сильно. Но я ходил к врачу, к мальмёскому специалисту. Она считает, я просто переутомился. Мол, думаю, будто я все еще шустрый тридцатилетний парень и могу сейчас не меньше, чем тогда.
– Не нравится мне это. Сходи к другому врачу.
Сходи к другому врачу.
Он кивнул, но не ответил. Линда встала, ушла в дом и вернулась с двумя стаканами воды. Валландер осторожно, как бы невзначай, поинтересовался, нашли ли ту женщину из Мальмё, которая убила своих родителей.
– Я слышала, ее взяли в Векшё. Кто‑то ее подвозил, и она внушила ему подозрения. Он угостил ее кофе в придорожном кафе и вызвал полицию. У нее был нож, и она попыталась покончить с собой. Но неудачно.
– У тебя никогда не возникало желания убить меня? – спросил он, облегченно вздохнув, поскольку его помощь беглой преступнице осталась в секрете. Мартинссон молчал, сдержал слово.
– Конечно! – Линда рассмеялась. – Сколько раз. В том числе совсем недавно. Надеюсь, старикан не доживет до тех времен, когда вконец одряхлеет и впадет в маразм, вот как я подумала. Все дети порой желают родителям смерти. А ты часто хотел, чтобы я умерла?
– Никогда.
– Правда?
– Правда.
– Утешу тебя: значительно чаще у меня перед глазами была Мона. Но конечно же я со страхом думаю о времени, когда вас не станет. Кстати, мы с Хансом сумели уговорить Мону лечь в клинику на лечение.
Юсси углядел в поле зайца и залаял. Они молча наблюдали за его упорными попытками выбраться из загона. Заяц убежал, и Юсси утих.
– Я приехала по другому поводу, – вдруг сказала Линда.
– Что‑то с Кларой?
– Нет. С Кларой все хорошо. Ханс сегодня дома, при ней. Я приучаю его к ответственности. И по‑моему, он это ценит. Клара в самом деле невероятно далеко от задерганного банковского мира.
– Но что‑то все‑таки произошло?
– Вчера вечером я ездила в Копенгаген. Вместе с двумя подругами. На концерт. Выступала Мадонна, кумир моей юности. Огромное впечатление. Потом мы вместе поужинали и распрощались. Я остановилась в роскошной гостинице, в «Англетере». Хансова фирма имеет там скидку. Настроение у меня было прекрасное, спать не хотелось, и я прогулялась по Стрёйет. [19]Кругом толпы народу, я села на лавочку и тут увидела его.
– Кого?
– Хокана.
Валландер смотрел на дочь, не в силах вымолвить ни слова. Она нисколько не сомневалась, была твердо уверена.
– Ты совершенно уверена?
– На миг я увидела не только фигуру и лицо. Манера двигаться тоже его – плечи чуть приподняты, шаги быстрые, короткие.
– И что же, собственно, ты видела?
– Я сидела на скамейке у небольшой площади на Стрёйет, как площадь называется, не знаю. Он шел со стороны Нюхавна, [20]вверх по улице. И заметила я его, когда он уже прошел мимо. Сперва узнала волосы на затылке, потом походку и, наконец, плащ.
– Плащ?
– Я узнала его.
– Существуют тысячи одинаковых плащей, верно?
– Но не весенний плащ Хокана. Тонкий, темно‑синий, похожий на дождевики моряков. Лучше описать не могу. Но это был его плащ.
– Что ты сделала?
– Подумай сам! Концерт Мадонны, подруги, ужин, летняя ночь, без детского рева, без мужа. И вдруг мимо мелькает Хокан. Секунд пятнадцать я еще сидела. Потом поспешила за ним. Но опоздала. Он исчез. Слишком много народу, масса переулков, такси, пивные, ресторанчики. По Стрёйет я дошла до Ратушной площади, потом обратно. Но его не нашла.
Валландер залпом осушил свой стакан с водой. Услышанное казалось немыслимым, но он знал: глаз у Линды зоркий, и людей она путает крайне редко.
– Давай сделаем шаг назад, – сказал он. – Если я понял правильно, ты заметила его, когда он уже прошел мимо. Но ты сказала, что видела его лицо.