Полночь все-таки.
– Ага. – Мёрдо наконец понял, о чем речь. – Кто бы это ни был, ему потребовался бы фонарь, а в этот час ночи даже зажженную спичку видно издали, если кто-то случайно бросит взгляд в ту сторону.
– Вот именно. – Инспектор пожал плечами. – Конечно, не то чтобы этот свет хоть как-то нам помог, если только кто-нибудь не заметил, с какой стороны он появился… Давайте теперь попробуем посетить мистера Альфреда Латтеруорта и его домашних.
Это было великолепное здание, расходов на него явно не жалели. Оно стояло последним на этом участке дороги и было в два раза больше остальных. Питт, по своему обыкновению, постучался в парадную дверь. Он всегда отказывался заходить с заднего хода, предназначенного для торговцев, как следовало поступать полицейским, лицам, стоящим достаточно низко на социальной лестнице, и прочим нежелательным элементам. Дверь через несколько секунд открыла весьма представительная и опрятная горничная в сером шерстяном платье, в хрустящем накрахмаленном чепце с кружевами и таком же переднике. Выражение ее лица тут же сообщило Питу, что, по ее твердому убеждению, он должен заходить через судомойню, а он так не сделал.
– Торговцы – со двора, – заявила она, чуть приподняв подбородок.
– Я пришел побеседовать с мистером Латтеруортом, а не с дворецким, – ядовитым тоном сообщил ей Питт. – Полагаю, визитеров он принимает с парадного хода?
– Полицейских он вообще не принимает, – так же быстро ответила она.
– Сегодня примет. – Томас вошел внутрь, и ей пришлось отступить назад, чтобы не уткнуться лицом ему в грудь. Мёрдо испытал одновременно ужас и восхищение. – Уверен, он пожелает помочь нам выяснить, кто убил миссис Шоу прошедшей ночью. – Инспектор снял шляпу.
Лицо горничной сделалось таким же белым, как ее фартук; Питту крупно повезло, что она не грохнулась тут же в обморок. Талия у нее была такая тонкая, а корсет, должно быть, был затянут настолько туго, что вполне мог бы удушить девицу с менее решительным характером.
– О боже! – Она с усилием взяла себя в руки. – А я думала, что это был несчастный случай.
– Боюсь, что нет. – Томас всеми силами старался сгладить неприятное впечатление от неудачного начала разговора. Ему уже давно следовало бы не обращать внимания на подобные уколы, наносимые его гордости всякими там горничными. – Вы случайно не выглядывали в окно около полуночи? Может быть, что-нибудь заметили? Движущийся свет, например? Или что-то услышали?
– Нет, я не выглядывала… – Девушка помолчала. – Но вот Элис, кухонная прислуга, была еще на ногах, и она сказала мне нынче утром, что видела ночью на улице привидение. Только она немного тупая, вроде как полоумная. Ну, не знаю, может, сон ей такой приснился…
– Я поговорю с Элис, – ответил Питт с улыбкой. – Это может оказаться важным. Спасибо.
Горничная улыбнулась в ответ – правда, не сразу.
– Не угодно ли подождать в утренней гостиной, я доложу мистеру Латтеруорту о вашем приходе… сэр.
Комната, в которую она их провела, оказалась неожиданно изящной и не просто демонстрировала, что у хозяина полно денег, но свидетельствовала также о том, что у него гораздо более тонкий вкус, чем, возможно, он сам догадывается. У Питта хватило времени только бросить взгляд на акварели, украшавшие стены. Они, несомненно, были ценными, и продажа любой из них могла бы прокормить какое-нибудь семейство в течение целой недели; но, кроме того, они были истинно красивы и абсолютно правильно размещены, привлекая взгляд, но не навязываясь.
Альфред Латтеруорт оказался мужчиной далеко за пятьдесят, со свежим лицом, в данный момент сильно покрасневшим, с венчиком гладко зачесанных седых волос вокруг сияющей лысины.
Альфред Латтеруорт оказался мужчиной далеко за пятьдесят, со свежим лицом, в данный момент сильно покрасневшим, с венчиком гладко зачесанных седых волос вокруг сияющей лысины. Он был приличного роста и солидного телосложения и имел уверенный вид человека, который всеми своими успехами обязан только самому себе. Сильное лицо с крупными чертами. У истинного джентльмена его можно было бы счесть красивым, но было что-то воинственное и одновременно неуверенное в его выражении, что выдавало его ощущение непринадлежности к высшим классам, несмотря ни на какое богатство.
– Горничная доложила мне, что вы пришли по поводу убийства миссис Шоу и пожара, – произнес Латтеруорт с сильным ланкаширским акцентом. – Эт’ правда? Эти девицы вечно читают всяк’ дешевые ужасные истории, сидя в кладовке под лестницей, а воображение у ‘их как у самых худших писак.
– Да, сэр, боюсь, что это именно так, – ответил Питт. Он представил себя и Мёрдо и объяснил причины их прихода.
– Скверн’ дело, – мрачно заявил Латтеруорт. – Она была добрая женщина. Слишком добрая, слишком хорошая для большей части этих, которые тут проживают. ‘Сключая Мод Далгетти. Эта не такая – совсем другая, совсем. Вежливая со всеми. – Он покачал головой. – Тольк’ я-т’ ничего не видел. Сидел наверху, дожидался, пока Флора вернется, а она пришла без двадцати двенадцать. И я тогда погасил свет и лег спать. И спал, пока меня колокола пожарников не разбудили. Мимо вполне могла бы промаршировать цел’ армия, и я б’ вовсе не услышал их топот.
– Флора – это мисс Латтеруорт? – спросил Питт, хотя уже узнал это в хайгейтском полицейском участке.
– Точно, эт’ моя дочка. Она ходила с друзьями на какую-то лекцию с показом диапозитивов, эт’ было где-то на Сент-Олбанс-роуд. К югу отсюда, сразу за церковью.
Мёрдо замер, весь обратившись в слух.
– Она возвращалась домой пешком, сэр? – спросил Питт.
– Да эт’ всего несколько шагов. – Глубоко посаженные и вполне добродушные глаза Латтеруорта смотрели на Томаса острым взглядом – видимо, он ожидал осуждения. – Ничего, она здоровая девица.
– Я бы хотел узнать, не заметила ли она что-то по дороге. – Питт говорил спокойно, ровным тоном. – Женщины иной раз бывают весьма наблюдательны.
– Хотите сказать, любопытны. Любят повсюд’ нос совать, – удрученно заметил Латтеруорт. – Да-да. Моя покойная жена, упокой Господь ее душу, вечно замечала в людях тыщи вещей, которых я вабще не замечал. И почти всегда была права, в девяти случаях из десяти. – Воспоминания на минутку закрыли от него настоящее – присутствие полицейских в его доме, сильный и едкий запах горелого дерева и воды, испаряющейся с раскаленных кирпичей, который все еще стоял в воздухе, несмотря на плотно закрытые окна. В глазах его на секунду появилось нежное выражение, губы тронула мягкая улыбка. Но он тут же вернулся к реальности. – Да-да… если вам будет угодно. – Он дотянулся до каминной полки и нажал кнопку звонка, установленную на стене. Кнопка была фарфоровая, расписанная миниатюрными цветочками. Секунду спустя в дверях появилась горничная.
– Скажи мисс Флоре, что я хочу ее видеть, Полли, – приказал он. – С ней хочет побеседовать полиция.
– Да, сэр. – И она быстро удалилась, прошуршав юбками у двери, которую снова за собой прикрыла.
– Дерзкая она, эт’ девчонка, – тихо сказал Латтеруорт. – Всегда имеет собственное мнение. Но привлекательна, а горничные и должны такими быть. И, видимо, вряд ли стоит ее за эт’ судить слишком строго.