Горячих блюд не было, а остальная еда была в высшей степени изысканной; на ее приготовление ушло, наверное, несколько часов. В такую жару было очень приятно даже просто смотреть на холодные супы, свежего лосося с небольшим количеством холодных овощей, мороженое, шербеты и фрукты. Шарлотта старалась есть очень элегантно, словно такие деликатесы — ее ежедневная пища, и вспоминала своего Томаса, который, если повезет, на ланч мог проглотить сэндвич с маленьким кусочком холодной говядины или подсохшего сыра, который приклеивается к зубам и который невозможно разжевать. Она отложила вилку. Несколько горошин раскатились по столу. Ни Эмили, ни Веспасия этого не заметили.
После окончания ланча наступила пора переодеваться. Через полчаса мучений, под критическим взглядом Эмили и подкалыванием по крайней мере дюжины булавок, Шарлотта удовлетворилась своим видом в шелковом лилово-розовом платье, приемлемым для нанесения визитов на Парагон-уок. На самом деле она была более чем удовлетворена. Это был, конечно, шелк очень хорошего качества, и цвет замечательно подходил Шарлотте — теплый, он хорошо подчеркивал ее золотистую кожу и роскошные волосы. Этого было вполне достаточно, чтобы позволить ей воспарить в мечтах и потешить свое тщеславие. Ей будет очень жаль снимать его и возвращать Эмили, когда визит закончится. Серый муслин потерял всю свою прелесть. Он больше не выглядел модным — однообразная простота устаревшей модели.
Тетя Веспасия, спускаясь по лестнице, сделала ей комплимент, совершенно не меняя выражения лица. Шарлотта встретила взгляд пожилой леди не моргнув глазом и понадеялась на то, что тетушка не догадывается, сколько булавок было воткнуто в платье и с каким трудом Шарлотте удалось зашнуровать талию, чтобы соответствовать прошлогодним размерам Эмили.
Она поблагодарила Веспасию и вместе с сестрой вышла на залитую солнцем дорогу, высоко держа голову и выпрямив спину. В действительности ей попросту было невозможно принять любую другую позу — платье не давало. Да и садиться следовало также с большой осторожностью.
Расстояние до дома Селены Монтегю было небольшим — сто ярдов или около того. Эмили по дороге говорила очень мало. Они постучали в дверь и были немедленно впущены в дом проворной служанкой в черном платье с кружевами, очевидно, уже поджидавшей визитеров. Видимо, миссис Монтегю была в саду за домом, и гостьи были приглашены присоединиться к ней. Дом был элегантный и дорогой, хотя практичный взгляд Шарлотты смог разглядеть небольшие следы экономии: залатанная тесьма на абажурах, перелицованные диванные подушки — новый кусок ткани с другой стороны был темнее, чем выцветшие края. Она сама делала то же самое и с легкостью замечала подобные детали у других.
Селена сидела в плетеном кресле; ее руки свободно свисали вниз, лицо поднято и защищено от жаркого солнца опущенными полями шляпы в цветочках. У нее были прекрасные черты, хотя нос был немного заострен. Она с изумлением раскрыла свои широко расставленные карие глаза с длинными ресницами, рассматривая Шарлотту.
— Дорогая Селена, — начала разговор Эмили своим самым приятным голосом. — Вы выглядите очаровательно и так свежо! Могу я представить свою сестру Шарлотту Питт, которая посетила меня сегодня?
Селена не двинулась с места, продолжая изучать Шарлотту с едва скрываемым любопытством. У той возникло чувство, что хозяйка дома не пропустила ничего — от несколько поношенных «лучших» туфель до последней булавочки на ее платье.
— Как чудесно, — наконец сказала Селена, — что, — она снова посмотрела на туфли Шарлотты, — вы решили… прийти к нам. Я уверена, что мы все будем рады видеть вас в нашей компании.
Шарлотта сразу же почувствовала, что ее настроение ухудшается. Среди ее «неудобных» качеств числилась нелюбовь к покровительству.
— Надеюсь, что я тоже буду рада вам, — сказала она холодным тоном.
— Надеюсь, что я тоже буду рада вам, — сказала она холодным тоном.
От Селены не ускользнул негативный оттенок ее ответа; Шарлотта поняла это, потому что Эмили сжала ее руку в знак солидарности.
— Вы должны прийти и отобедать с нами как-нибудь, — продолжала Селена. — Эти летние вечера так теплы, что мы часто обедаем здесь. Клубника в этом году очень вкусна, не так ли?
Бюджет Питтов не мог позволить им покупать клубнику.
— Очень вкусная, — тем не менее согласилась Шарлотта. — Наверное, из-за солнца.
— Без сомнения. — Селене было безразлично, как и откуда появляется клубника. Она посмотрела на Эмили. — Пожалуйста, садитесь. Уверена, что вы не откажетесь от чего-нибудь освежающего, сегодня ужасно жарко… — Шарлотта увидела, как лицо Эмили напряглось, щеки порозовели. — Может быть, шербет, — улыбнулась Селена. — А вы, миссис Питт? Чего-нибудь прохладительного?
— Не беспокойтесь, миссис Монтегю, — ответила Шарлотта до того, как Эмили начала говорить. — Мне не хотелось бы создавать вам неудобства.
— Уверяю вас, нет никакого неудобства! — произнесла Селена немного резко, протянула руку и позвонила в маленький колокольчик. На его громкий звон появилась служанка в накрахмаленном белом переднике. Селена отдала тщательно продуманные распоряжения, затем снова повернулась к Эмили. — Вы уже видели несчастную Джессамин?
Эмили села на садовый железный стул; Шарлотта осторожно, так чтобы не вылетели булавки, присела на краешек другого стула.
— Нет, — ответила Эмили. — Я оставила ей мою карточку, конечно, и короткое письмо, чтобы выразить свои соболезнования.
Селена хотела скрыть разочарование — и не преуспела в этом.
— Бедняжка, — пробормотала она. — Должно быть, чувствует себя ужасно. Никто не понимает этого… Я надеялась, что хотя бы вы посетили ее и могли бы рассказать мне что-то.
Эмили моментально вычислила, что Селена тоже не навещала Джессамин и теперь сгорала от любопытства.
— Никто там не был, — пожала она плечами. — Но уверена, что абсолютно все сочувствуют ей. Не сомневаюсь, каждый из нас навестит ее на следующей неделе. Это будет негуманно — не утешить ее. Даже мужчины нанесут ей визит. Это будет самое меньшее, что они могут сделать в подобной ситуации.
От гнева ноздри маленького острого носика Селены раздулись.
— Я не понимаю, какое утешение возможно после того, как сестра мужа была изнасилована практически на пороге своего дома и скончалась буквально на ее руках. — В ее тоне звучала критика в сторону Эмили. — Я бы, наверное, умерла, если бы такое произошло со мной. Может быть, даже сошла с ума. — Она сказала это очень уверенно, как будто не сомневалась, что такое уже случилось с Джессамин.
— Боже милостивый, — Эмили изобразила ужас. — Уверена, вы не думаете, что такое может произойти снова, не так ли? Я даже не знала, что у вашего мужа есть сестра.
— Нет, я не это имела в виду, — воскликнула Селена. — Я просто хотела сказать, как я сочувствую бедной Джессамин и что мы не должны ожидать слишком многого от нее. Напротив, должны отнестись с пониманием, если она покажется нам немного странной… по крайней мере, я пойму ее.
— Я уверена, что вы поймете, моя дорогая, — Эмили наклонилась вперед и заворковала: — Знаю, что вы нарочно никому не причините зла…
Шарлотту интересовало, не намекает ли Эмили на какие-то другие происшествия.
— Иногда бывает очень трудно понять, что говорить в таком случае, — заметила она.