Зеленая спальня была полна дыма, который тут же, как только они открыли дверь, полез им в горло.
— О! — Эмили закашлялась и сделала шаг назад. — Это ужасно. Должно быть, очень большое гнездо.
— Принеси воду и залей огонь, — резко сказала служанке Шарлотта. — Принеси кувшин из ванной комнаты, да побыстрее. После этого мы сможем открыть окна.
— Да, мэм.
Девушка убежала. Теперь она боялась, что в случае пожара во всем будут винить ее.
Эмили и миссис Хит стояли рядом — кашляющие, но довольные, что Шарлотта взяла командование на себя.
Вернувшаяся служанка протянула Шарлотте кувшин; глаза у несчастной девушки были огромными от испуга. Миссис Хит открыла дверь. Когда она не увидела пламени, ее решимость окрепла; она взяла у Шарлотты кувшин, шагнула вперед и с силой выплеснула воду на каминную решетку. Ударила струя пара, швырнувшая заряд сажи прямо на белоснежный фартук кухарки. Та отпрыгнула, испуганная и взбешенная одновременно. Служанка с трудом сдержала смех, притворяясь, что подавилась.
Однако теперь камин успокоился, зияя черной дырой; только тонкие струйки воды, смешанные с сажей, стекали в центр очага.
— Ну что ж! — решительно сказала миссис Хит.
У нее были особые отношения с камином; она не позволит ему издеваться над ней, особенно перед гостями и ее собственной служанкой. Кухарка схватила щетку, которой девочка подметала пол, и подошла к дымоходу. Быстрым вращательным движением она воткнула ее рукоятку в широкое горло дымохода — и тут же наткнулась на непроходимое препятствие. Ее лицо изменилось от удивления.
— Ужасно большое гнездо! Не удивлюсь, если в нем еще и птица сидит. Вы были правы, мисс. — Она снова с силой ткнула вверх — и снова вниз посыпалась сажа. Миссис Хит выругалась.
— Попытайтесь ткнуть с одной стороны и посмотреть, нельзя ли расшатать его, — предложила Шарлотта.
Эмили внимательно наблюдала за ними. Вдруг ее носик сморщился.
— Пахнет отвратительно, — сказала она. — Никогда не думала, что мокрая зола такая… тошнотворная!
Миссис Хит направила ручку щетки поближе к краю дымохода и со всей силы повернула ее. Вниз обрушилась новая порция сажи, раздался Царапающий звук — а затем, очень медленно, вниз по дымоходу заскользило и упало в сырой камин, в позе распростертого орла, тело Фулберта Нэша. Оно было черно от сажи и дыма, и уже объедено личинками насекомых. Запах стоял невыносимый.
Глава 9
Питт не чувствовал никакого удовлетворения оттого, что тело Фулберта наконец-то обнаружилось и загадка его исчезновения была разрешена. Он и раньше не сомневался в том, что Фулберта уже нет в живых. Но глубокая ножевая рана на спине исключала возможность самоубийства. И потом, кто-то же избавился от тела, затолкав его в дымоход камина. Томас не мог придумать ни одной причины, по которой невиновный человек мог бы совершить такое. За исключением, может быть, Афтона Нэша, чтобы скрыть вину своего брата. Для всех остальных самоубийство Фулберта было бы отличным ответом на вопрос, кто изнасиловал и убил Фанни.
Фулберт был мертв уже долгое время — наверное, с той самой ночи, когда исчез. Тело разложилось на летней жаре и было изъедено личинками насекомых. Это означало только одно: Фулберт не мог напасть на Селену, потому что к этому времени его уже не было в живых.
Налицо было еще одно убийство.
Тело положили в закрытый гроб и унесли. Затем Питт в который раз приступил к уже ставшему рутинным опросу обитателей Парагон-уок. Халлам Кэйли ждал своей очереди. Выглядел он ужасно: лицо серое, покрытое испариной; руки дрожали так сильно, что стакан стучал о зубы.
Питт и раньше видел людей в шоке. Ему приходилось наблюдать их реакцию, когда они встречались лицом к лицу с кошмаром, или были виновны в преступлении, или сокрушены горем.
Он так и не научился отличать один вид шока от другого. Глядя теперь на Кэйли, он не мог сказать, что чувствовал этот человек, за исключением того, что он был полностью раздавлен и скверно выглядел. Питт молча разглядывал его и думал, какие вопросы имеет смысл задавать. Чувство жалости заполнило его, и все происходящее стало терять смысл.
Наконец Халлам поставил стакан на стол.
— Ничего не понимаю, — сказал он безнадежно. — Видит бог, я не убивал его.
— Зачем он пришел сюда? — спросил Питт.
— Он не приходил! — Халлам повысил голос. Он не мог контролировать себя. — Я никогда не видел его здесь! Я не знаю, какая дьявольщина произошла у меня в доме!
Питт и не ожидал от него признания — по крайней мере, не сейчас. Может быть, Кэйли один из тех людей, которые будут отрицать все, даже припертые к стенке доказательствами? Или (было ли такое мыслимо?) он действительно ничего не знал? Питт должен будет также поговорить со всеми слугами. Это может оказаться долгим и неприятным делом. Обнаружение виновного — всегда трагический процесс. Когда Томас только начал служить в полиции, он думал, что это будет бесстрастная работа, решение головоломок. Теперь он знал, что все обстоит совершенно иначе.
— Когда вы последний раз видели мистера Нэша? — спросил он.
Халлам взглянул с удивлением, глаза налились кровью.
— Боже милостивый, я не знаю! Это было несколько недель назад! Я не помню, когда видел его, но точно не в день, когда он был убит. Я помню это наверняка!
Питт слегка приподнял брови и спросил:
— Вы полагаете, что он был убит в тот день, когда исчез?
Халлам пристально посмотрел на него. Краска залила его лицо, затем полностью исчезла. Над верхней губой выступили капли пота.
— А разве не так?
— Я полагаю, что так, — устало сказал Питт. — Сейчас невозможно сказать наверняка. Тело могло находиться в дымоходе довольно долго, пока никто не пользовался этой комнатой. Запах, конечно, был бы гораздо хуже… Вы давали распоряжение служанкам убраться здесь?
— Ради всех святых! Я не веду домашнее хозяйство. Они убираются, когда хотят. Вот для чего у меня слуги — я не должен думать о домашних делах.
Его ни к чему было спрашивать, имел ли кто-либо из прислуги более неофициальное или даже близкое знакомство с Фулбертом. Все это уже спрашивалось — и, как и следовало ожидать, отрицалось.
Форбс обнаружил новый факт, заслуживающий внимания, — вернее, новое показание. Теперь дворецкий признался, что он открывал дверь Фулберту после обеда в день его исчезновения. Халлама в доме не было. Фулберт пошел наверх, сказав, что хотел бы поговорить с камердинером. Дворецкий полагает, что он ушел незамеченным; теперь стало очевидным, что это не так. Слуга извинился за ложь, которую произнес, когда его допрашивали в первый раз, объяснив, что не считал это важным и не желал усложнять жизнь хозяину такими случайными совпадениями. Естественно, он также боялся быть уволенным.
Расспросы остальных слуг завели в безнадежный тупик. Камердинер отрицал, что он видел Фулберта, и ничего нельзя было доказать. Форбс утверждал, что между камердинером и дворецким царили постоянное соперничество и давняя вражда, и невозможно было определить, кому верить. Из предыдущих показаний слуг, даже если кто-то из них лгал, можно было вполне сделать вывод, что любой из мужской прислуги мог убить Фанни, но ни один из них не мог напасть на Селену.
В конце концов, Питт пошел в полицейский участок, предварительно приказав констеблю постоянно следить за тем, чтобы ни один из челяди не покидал Парагон-уок. Все эти события словно оставили неприятный привкус во рту. Томас уже задал все возможные вопросы, которые могли бы что-нибудь прояснить.