— Я позову слугу.
Кристина замотала головой, но гостья уже звонила в колокольчик. Она встала и, когда появился Макс, заговорила с ним через голову Кристины:
— Мисс Балантайн чувствует себя не очень хорошо. Не могли бы вы сказать кухарке, чтобы она заварила травяной чай и принесла его сюда?
Макс посмотрел на Кристину. Эмили перехватила его тяжелый взгляд. Макс увидел это, отвернулся и ушел выполнять приказ.
— Мне очень жаль, что вы в таком состоянии. — Эмили постаралась, насколько могла, изобразить сочувствие. — Я зашла, чтобы сказать имя портнихи, о которой вы спрашивали. Мне удалось убедить ее принять нас обеих, хотя она пользуется очень большим спросом. Она такая искусная закройщица, что может сделать даже из самой безобразной фигуры грациозную красавицу. — Эмили одобряюще улыбнулась, глядя в бледное лицо Кристины. — И очень тщательна в мелочах — никаких выползающих ниток или плохо пришитых пуговиц. Умеет так скроить платье, чтобы скрыть несколько дюймов в талии; даже родная мама не заметит, что вы поправились.
Кристина вдруг вся зарделась.
— На что вы намекаете? Я ничуть не поправилась. — Она сложила руки на животе.
Мозг Эмили усиленно заработал.
— Вам везет, — сказала она. — Я, например, всегда набираю вес зимой. — Это была выдумка чистой воды. — И в этом нет моей вины. Должно быть, от горячего пудинга и чего-нибудь подобного. К тому же я питаю болезненную слабость к шоколадному муссу.
— Пожалуйста, извините меня. — Кристина встала, все еще держась за спинку кресла. — Я лучше пойду наверх. Упоминание о пище делает меня нездоровой. Я буду вам очень обязана, если вы не скажете об этом Максу. Пейте травяной чай сами, если хотите.
— Дорогая! — удержала Эмили ее. — Очень сочувствую. Позвольте мне помочь вам. Вы не в том состоянии, чтобы остаться одной. По крайней мере, я могу проводить вас до ваших комнат, а затем вам поможет служанка… Может, надо послать за доктором?
— Нет! — Кристина рассердилась, ее глаза заблестели. — Я совершенно здорова. Абсолютно ничего серьезного. Может, я съела что-нибудь не то. Обещайте, что не будете даже упоминать обо всем этом. Если вы будете держать все происходящее здесь в секрете, я приму это как знак нашей дружбы.
— Конечно, — уверила Эмили. — Я никому не скажу. Никто не любит, когда обсуждают его недомогания. Тема личная и не для разговора в обществе.
— Спасибо.
— Теперь вы должны пойти наверх. — Эмили провела девушку через всю гостиную, затем вверх по широкой центральной лестнице. Наверху они встретили служанку, которая взяла на себя заботы о Кристине.
Эмили стала спускаться по лестнице и уже почти достигла гостиной, когда ее чуть не сбил с ног высокий широкоплечий мужчина, который пронесся мимо.
— Перкинс! — кричал он во весь голос. — Перкинс, черт побери!
Эмили застыла на месте.
Он резко развернулся и увидел ее. Открыл рот, чтобы снова закричать, но понял, что она — явно не потерявшийся Перкинс. У него было поразительно костистое лицо. Казалось, он немного изменился в лице.
— Доброе утро, мадам. Могу быть чем-нибудь полезен? Кого вы искали? — Мужчина выпрямился и поднял голову еще выше.
— Генерал Балантайн? — спросила она, приняв величественную позу.
— К вашим услугам, — сказал он холодно, пребывая в наимрачнейшем настроении.
— Эмили Эшворд. — Молодая леди улыбнулась обезоруживающе очаровательной улыбкой и протянула руку. — Я зашла повидаться с мисс Балантайн, но она неважно себя чувствует.
Поэтому я ухожу, однако вернусь на днях. Вы потеряли слугу? Мне кажется, я видела его уходящим вон туда. — Она махнула рукой в неопределенном направлении. Это была ловкая придумка — Эмили хотела показаться полезной и по возможности втянуть генерала в непринужденный разговор.
— Нет, я ищу служанку. Чертова баба вечно перекладывает мои бумаги. На самом деле я не помню, зовут ли ее Перкинс или еще как-то, но Огаста, находясь внизу, всегда кричит служанкам: «Перкинс», и не имеет значения, как они величают себя сами.
— Бумаги? — В мозгу Эмили начала формироваться совершенно блестящая идея. — Вы что-то пишете?
— Историю нашей семьи, мэм. Балантайны участвовали во всех великих битвах нашей страны за последние двести лет.
Эмили вздохнула и попыталась, проявив немалый актерский талант, заставить себя выразить интерес к занятию генерала. В действительности описания войн были скучны ей до слез. Но тем не менее она должна была сказать что-нибудь умное.
— Как это важно, — заметила Эмили. — Изображать участие наших людей в военных действиях — это же писать историю нашей нации! — Она была горда, что смогла выдать столь замечательную мысль.
Генерал пристально посмотрел на собеседницу.
— Вы первая женщина из всех встреченных мною, которая думает таким образом.
— Моя сестра всегда интересовалась подобными вещами. От нее я и узнала, насколько это важно. Многие этого не понимают… Но я, наверное, отвлекаю вас от работы. Если я ничем не могу вам помочь, то не должна, по крайней мере, мешать. Вам нужен человек, который помогал бы содержать бумаги в порядке? Чтобы он разбирался в этих вещах до мелочей, чтобы интересовался вашими исследованиями, помогая при необходимости делать записи? Или у вас уже есть такой помощник?
— Мадам, если бы у меня был кто-то, разве бы я сейчас гонялся за служанкой, чтобы узнать, что она сделала с моими бумагами!
— Полагаете, такой помощник был бы вам полезен? — Она приложила огромные усилия, чтобы казаться безразличной.
— Найти женщину, которая интересуется военной историей, было бы не только чрезвычайно полезно, но даже более того — это было бы необыкновенным везением.
— Моя сестра очень компетентна в этих вопросах, сэр, — уверила Эмили. — И, как я уже говорила, имеет давний интерес к военному искусству. Наш отец, естественно, не одобрял этого, поэтому она не смогла со всей полнотой посвятить себя естественным наклонностям. Однако я уверена, вы не разочаруетесь, если она станет вашим помощником. — Разумеется, леди Эшворд не собиралась сообщать, что Шарлотта замужем за полицейским.
Генерал посмотрел ей в глаза. Любая другая женщина, не столь мужественная, как Эмили, дрогнула бы под таким взглядом.
— Конечно. Если ваш отец одобрит подобное занятие, я полагаю, ее помощь была бы очень полезна. Прошу вас обсудить с ним этот вопрос, и спросите у сестры, согласится ли она. Если согласна, то пусть посетит наш дом, и мы обговорим все условия работы к обоюдному удовлетворению. Я буду обязан вам… мисс… — Он забыл ее имя.
— Эшворд. — Эмили снова улыбнулась. — Леди Эшворд.
— Леди Эшворд, — он сделал очень легкий поклон. — Будьте счастливы, мадам!
Эмили сделала неглубокий реверанс и поспешила уйти, пребывая в радостном экстазе.
Она тотчас забралась в экипаж и приказала кучеру поспешить к дому Шарлотты. Ей было уже совершенно неважно, который час. Она обязана рассказать сестре о своих планах и тщательно проинструктировать ее об участии в их реализации.
Эмили полностью забыла о предупреждениях Шарлотты и о своем обещании.
— Я была на Калландер-сквер утром! — воскликнула она, как только Шарлотта открыла ей дверь.