Джека Колдрена вечно нет дома. Никто из спортсменов не разъезжает так много по свету, как игроки в гольф. Ни баскетболисты, ни футболисты, ни бейсболисты, ни хоккеисты. Ну может, еще теннисисты. В гольфе и теннисе турниры проходят практически круглый год – никакого межсезонья, – а про «игру дома» и говорить нечего. Если повезет, вы окажетесь в родных стенах раз в году.
Самое важное свидетельство – Чэд исчез из дома на два дня, и никто даже бровью не повел. Болтовня Линды Колдрен про самостоятельность детей и правильное воспитание – чепуха. Странную беспечность родителей можно объяснить лишь тем, что подобное случалось раньше или, в лучшем случае, что ожидали чего-нибудь похожего.
Впрочем, с этой версией имеются проблемы.
Например, как в нее вписывался тот «отстойный парень» из универмага?
Да, что-то не сходится. Какую роль мог играть бритоголовый нацист? Или у Чэда Колдрена был сообщник? Допустим, но тогда его трудно привязать к версии о мести. Если за всем этим стоял Чэд, вряд ли чистюля гольфист стал бы связываться с грязным скинхедом, на котором красовалась татуировка в виде свастики. И что из этого следует? Ничего.
Подъехав к домику для гостей, Майрон почувствовал, как у него заколотилось сердце. Рядом стоял «ягуар» Уина. А за ним – зеленый «шевроле».
О Боже!
Майрон медленно вышел из автомобиля. Он проверил номера «шевроле». Незнакомые. Так он и думал. Майрон проглотил комок в горле и направился к коттеджу. Открыл входную дверь и порадовался неожиданной струе воздуха из кондиционера. Свет в доме не горел. Секунду он стоял в холле, закрыв глаза и наслаждаясь веявшей в лицо прохладой. В темноте громко тикали часы. Майрон открыл глаза и включил свет.
– Добрый вечер.
Голос донесся справа. Уин сидел возле камина в кожаном кресле с высокой спинкой. В руках он держал бокал с бренди.
– Так и сидишь тут в темноте? – спросил Болитар.
– Да.
Майрон нахмурился:
– Немного театрально, тебе не кажется?
Уин включил настольную лампу. Его лицо порозовело от спиртного.
– Хочешь ко мне присоединиться?
– Пожалуй. Сейчас вернусь.
Майрон достал из холодильника холодный «Йо-Хо» и сел на диван напротив друга. Он встряхнул банку и открыл крышку. Несколько минут они пили молча. Часы уютно тикали. Тени на полу дрожали тонкими полосками, точно струйки дыма. Жаль, что сейчас лето. К такой обстановке больше подходили растопленный камин и шум ветра за окном. Кондиционер тут не нужен.
Майрон только начал ощущать себя более или менее комфортно, как из туалета послышался шум смываемой воды. Он вопросительно взглянул на Уина.
– Я не один, – объяснил тот.
– Вот как. – Майрон шевельнулся на диване. – Женщина?
– Догадливый, – хмыкнул Локвуд. – Поразительная проницательность.
– Я ее знаю?
Уин покачал головой:
– Нет. Даже я ее не знаю.
Естественно. Майрон пристально взглянул на друга.
– Хочешь об этом поговорить?
– Нет.
– А то я к твоим услугам.
– Да, я вижу.
Уин взболтал содержимое бокала. Он опустошил его одним глотком и снова потянулся к хрустальному графину. Его речь звучала немного невнятно. Майрон попытался вспомнить, когда Уин – вегетарианец, мастер нескольких видов боевых искусств, владевший восточной медитацией и в любой ситуации чувствовавший себя легко и непринужденно, – в последний раз перебирал спиртного.
Очень давно.
– У меня к тебе вопрос по гольфу, – пробормотал Майрон.
Уин кивнул.
– Как по-твоему, Джек Колдрен сможет сохранить лидерство?
Его друг налил себе бренди.
– Джек выиграет, – объявил он.
– Ты уверен?
– Да.
– Почему?
Уин поднял бокал ко рту и взглянул на Майрона:
– Я видел его глаза.
Болитар скорчил физиономию:
– И что?
– То, что у него снова есть это. Взгляд.
– Надеюсь, ты шутишь?
– Вероятно. Но позволь тебя кое о чем спросить.
– Валяй.
– Что отличает великих спортсменов от просто хороших? Мастеров от ремесленников? Проще говоря, в чем секрет победы?
– В таланте, – ответил Майрон. – В опыте. В умении.
Уин покачал головой:
– Ты знаешь, что это не так.
– Я?
– Да. Талант есть у многих. И опыт тоже. Суть настоящей победы в ином.
– Во взгляде?
– Да.
Майрон поморщился:
– Надеюсь, ты не собираешься мне спеть про «глаз тигра»?
Уин склонил голову набок.
– А кто исполнял песню?
Очередная игра в викторину. Уин-то уж точно знал ответ.
– Это было в «Рокки II», верно?
– В «Рокки III», – поправил Локвуд.
– Там, где появился мистер Ти?
Его друг кивнул.
– И кто играл…
– Клаббер Лэндж.
– Отлично. А исполнитель песни?
– Не помню.
– Группа под названием «Уцелевший», – сообщил Уин. – Забавное название, если вспомнить, как быстро они исчезли.
– Угу, – буркнул Майрон. – Так в чем твой удивительный секрет, Уин? На чем основана победа?
Уин взболтал бокал и сделал глоток.
– Желание, – ответил он.
– Желание?
– Жажда.
– Ага.
– Можно было догадаться, правда? – продолжил Уин. – Взгляни в глаза Джо Димаджио. Или Ларри Берду. Или Майклу Джордану. Вспомни Джона Макинроя во времена его расцвета или Крис Эверт. Посмотри на Линду Колдрен. – Он помолчал. – Посмотри в зеркало.
– В зеркало? У меня он тоже есть?
– Когда ты выходил на «паркет», – произнес Локвуд, – у тебя был взгляд как у психа.
Они замолчали. Майрон отпил большой глоток «Йо-Хо». Приятно чувствовать в руках холодный алюминий.
– Ты говоришь о «жажде» так, словно сам никогда ее не ощущал, – заметил Майрон.
– Да.
– Чепуха.
– Я хороший гольфист, – промолвил Уин. – Точнее, очень хороший. В юности я много тренировался. Даже выиграл несколько турниров. Но у меня никогда не было особого желания подняться на ступеньку выше.
– Но я видел тебя на ринге, – возразил Майрон. – На соревнованиях по боевым искусствам. И ты казался мне очень «жаждущим».
– Это другое дело.
– Почему?
– Потому что я не считаю боевые искусства просто спортивным соревнованием, где победитель притаскивает домой сверкающие трофеи и хвастается ими перед коллегами и друзьями. Так же как не вижу в них источник тех пустых переживаний, которые люди склонны именовать «славой». Борьба для меня вообще не спорт, а искусство выживания. Если я проиграю там, – он нарисовал пальцем воображаемый ринг, – то могу проиграть и в жизни. – Уин поднял глаза к потолку. – Но… тут есть еще нюанс.
– Неужели?
Уин сплел пальцы вместе.
– Видишь ли, для меня борьба – вопрос жизни и смерти.