Майрон взял в руки трубку.
— А ты когда-нибудь звонил по таким линиям?
— Я? — Уин сделал вид, будто оскорблен до глубины души. — Кому? В Общество театральных дебютанток? В студенческий клуб? Ты шутишь?
— Я тоже не звонил.
— Может быть, ты хочешь поговорить наедине? Что ж, расстегивай ширинку, спускай трусы, чувствуй себя как дома.
— Ах, как остроумно.
Майрон набрал номер, указанный на объявлении с фотографией Кэти. В свое время, работая на ФБР и ведя частные расследования по поручению хозяев спортивных клубов и посредников, он немало покрутил диск телефона, но сейчас, впервые в жизни, почувствовал смущение.
В трубке раздался пронзительный писк, чувствительно ударивший по барабанным перепонкам. Потом послышался голос телефонистки:
— Просим прощения, но ваш номер не обслуживается.
— Не могу дозвониться, — сказал Майрон.
Уин кивнул.
— Да, я и забыл. Мы отключились от линий с номерами, которые начинаются с девятисот. Это влетало в копеечку: сотрудники то и дело звонили кто куда — не только в «секс по телефону», но и астрологам, психоаналитикам, в тотализатор, даже исповедовались по телефону. — Уин повернулся и достал другой аппарат. — Это моя личная машинка, по ней можно дозвониться куда угодно.
Майрон вновь набрал номер. После второго гудка трубка щелкнула, и в ней послышался записанный на пленку женский голос:
— Здравствуйте. Мы рады приветствовать вас на линии «Ожившие фантазии». Если вам еще не исполнилось восемнадцать лет или вы не хотите платить за звонок, дайте отбой. — На долю секунды установилась тишина, и далее тот же голос продолжал: — Добро пожаловать в мир оживших фантазий. Здесь вы познакомитесь с самыми соблазнительными, отзывчивыми, восхитительными и страстными женщинами в мире.
Майрон заметил, что вторую фразу голос произнес намного медленнее, как будто это воспитательница детского садика читала сказку своим подопечным. Каждое слово звучало отдельным предложением: «Добро. Пожаловать. В. Мир. Оживших…»
— Сейчас вы получите возможность поговорить с одной из наших очаровательных, сладострастных и чувственных девушек, способных поднять удовольствие до степени высокого экстаза. Конфиденциальность беседы гарантируется. Оплата по безналичному расчету. Прямое соединение с девушкой вашей мечты. — После долгого вступления голос в трубке наконец перешел к конкретным указаниям: — Если ваш аппарат оборудован кнопочным набором и системой тонального вызова, нажмите единицу, и вы услышите исповедь развращенной школьной учительницы. Нажмите двойку, и вы услышите…
Майрон посмотрел на Уина.
— Сколько там набежало? — спросил он.
— Шесть минут.
— Значит, уже двадцать долларов, — подытожил Майрон. — Надеюсь, тебе известно выражение «стричь клиента»?
— Я предпочитаю называть это бессовестным надувательством.
Майрон не глядя нажал какую-то клавишу, только чтобы избавиться от назойливого голоса. Трубка ответила десятью гудками — да уж, в компании «Ожившие фантазии» умели потянуть время, — и наконец послышался другой женский голос:
— Привет. Как мы себя чувствуем?
Голос был именно такой, как и ожидал Майрон, — низкий и сиплый.
— Привет, — отозвался он. — Я бы хотел…
— Как тебя зовут, милый? — осведомился голос.
— Майрон, — ответил Майрон и тут же мысленно хлопнул себя по лбу, проклиная собственную неосторожность. Какого черта он назвался настоящим именем?
— М-мм… Майрон… — протянула девица, словно пробуя звуки на вкус.
— Мне нравится твое имя. Оно такое сексуальное…
— Да, благодарю вас, но…
— А я — Тони. Тони. Ну еще бы.
— Откуда ты узнал мой номер, Майрон?
— Прочел в журнале.
— В каком журнале, Майрон?
Постоянное упоминание его имени начинало тяготить Майрона.
— В «Укусе».
— Ах-х… Я обожаю этот журнал. Я от него просто без ума.
— Послушайте, Тони… Я хочу расспросить вас об объявлении с вашей фотографией.
— Майрон…
— Да-да, я слушаю.
— Я без ума от твоего голоса. Он такой призывный… Ты, вероятно, хочешь узнать о том, как я выгляжу…
— В общем-то не очень…
— У меня карие глаза и длинные каштановые волосы, волнистые такие… Рост пять футов шесть дюймов. Объем груди, талии и бедер тридцать шесть — двадцать четыре — тридцать шесть.
— Вы можете по праву гордиться своей фигурой, но…
— Чем ты хочешь заняться, Майрон?
— Заняться?
— Чем мне тебя развлечь?
— Послушайте, Тони, вы прекрасны, но я хотел бы поговорить с девушкой из объявления.
— А я и есть девушка из объявления.
— Нет, мне нужна девушка, фотография которой была помещена в журнале вместе с номером телефона.
— Это я, Майрон. Я и есть та самая девушка.
— На снимке была голубоглазая блондинка, — сказал Майрон. — А вы, по вашим собственным словам, шатенка с карими глазами.
Уин показал большой палец, отдавая дань напору Майрона.
— Неужели я назвалась шатенкой? — спросила Тони. — Да нет же, я голубоглазая блондинка!
— Мне нужно поговорить с девушкой из объявления, — ответил Майрон. — У меня к ней важное дело.
Голос Тони понизился на добрую октаву.
— Я лучше, Майрон. Лучше всех, — сказала она.
— Я в этом не сомневаюсь, Тони. Ты разговариваешь, как настоящая профессионалка. Но мне нужна девушка из объявления.
— Ее здесь нет, Майрон.
— Когда она вернется?
— Не знаю. Успокойся и расслабься, Майрон. Сейчас мы с тобой славно повеселимся.
— Я не хотел бы выглядеть невежливым, но мне нужно совсем другое. Я могу поговорить с твоей хозяйкой?
— С моей хозяйкой?
— Да.
Голос Тони изменился и зазвучал более прозаично:
— Ты что, издеваешься?
— Нет, я говорю на полном серьезе. Пожалуйста, передай трубку кому-нибудь из начальства.
— Ну что ж, — ответила Тони, — подожди секундочку.
Прошла минута. Другая.
— Не дождешься, — сказал Уин. — Она сидит у телефона и смотрит, надолго ли у тебя хватит терпения и долларов, которые капают ей в чулок.
— Это вряд ли, — заметил Майрон. — Тони понравился мой голос. Она назвала его призывным.
— Правда? А я и не заметил. Наверное, девчонка сказала это впервые в своей жизни.
— Вот и я так думаю. — Майрон подождал еще несколько минут и положил трубку на рычаг. — Сколько я разговаривал?
Уин бросил взгляд на часы.
— Двадцать три минуты, — ответил он и взял в руки калькулятор. — Двадцать три помножить на три доллара девяносто девять центов… С тебя девяносто один доллар семьдесят семь центов.
— Неплохой наварец получается, — сказал Майрон. — Между прочим, она так и не сказана ничего похабного.