– Мне звонил следователь! – торжественно заявила она, жадно поглощая нарезанную тонкими ломтиками сырокопченую грудинку и не забывая угощать ею и кошек.
– Аль-Асер? – изумилась Кира. – Из Египта звонил?
– Другой, – помотала головой Леся.
Ухо беспокоило ее существенно меньше. То ли кошачья терапия помогла, то ли лекарство. Но когда Леся принялась уплетать принесенную Татой грудинку так, что называется, за ушами трещало, в больном ухе у нее в самом деле что-то затрещало в последний раз и стихло. Боль почти совсем исчезла. И если и стреляло, то очень слабенько.
– Какой другой?
– Ну тот, которому поручили дальше вести это дело.
– Наш соотечественник?
– Угу.
– Как звать?
– Дурацкая фамилия. Ты будешь смеяться.
– Какая?
– Бряк. Майор Бряк.
– Бряк? Это что же за фамилия такая?
– Вроде бы молдавская или румынская. Я не уточняла.
– И что он тебе сказал этот... Бряк?
– Сказал, что хочет видеть нас завтра у себя. Тебя, Тата, он тоже хочет.
Тата зарумянилась и кивнула. Наконец-то ее хоть кто-то хочет. Что же, пусть это будет следователь. Следователь – это очень даже неплохо. И как знать, возможно, он будет молодым и симпатичным. Но тут же Тата себя одернула. У нее же есть цель в жизни! Ее Славик! Тата протянула руку к копченому мясу, но тут же ее отдернула. Какое мясо! Ей еще худеть и худеть, прежде чем она сможет появиться пред светлые очи своего милого. До заветного идеала еще так далеко. Так далеко, что и не сказать.
Между тем Кира теребила очень довольную, сытую и здоровую Лесю.
– Ну и что? Что еще он тебе сказал?
Леся отложила грудинку в сторону и с укоризной взглянула на Киру:
– Вот так ты всегда! Никогда толком насладиться едой не дашь.
– Так ты наслаждайся и рассказывай!
– Сама понимаешь, что предлагаешь? – постучала пальцем по лбу Леся. – У меня при одном только воспоминании о том, что с нами случилось, аппетит пропадает. А тут еще и рассказывать нужно.
– Ну, рассказывай! Не томи! Ты ведь уже все равно больше не ешь!
Леся тяжко вздохнула и начала:
– Конечно, аппетит ты мне уже испортила.
– Вот и начинай.
– Ну, сначала он мне ничего рассказывать не хотел. Мялся, твердил, что это тайна следствия и что мы все узнаем завтра, когда явимся к нему на беседу. Одним словом, вешал мне лапшу на уши.
– Гнал пургу!
– Водил за нос!
– Пудрил мозги!
– Но ты же меня знаешь! – торжествующе произнесла Леся, перебив изощряющихся в остроумии подруг. – От меня так просто еще ни один мужик не уходил. Пусть даже и следователь. Но они же все доверчивые, словно щенята. Немного ласки, немного лести, и вот мы с ним уже лучшие друзья, и он все мне выбалтывает.
– И что? Что он сказал?
– Сказал, что они у себя в управлении провернули гигантскую работу, но все же нашли мастера – изготовителя той струны, которой были задушены наши бедные дамы. Производство располагается под Москвой. И поставляет свои изделия во множество точек. Тут вам и фабрики в самой Москве, и фабрика музыкальных инструментов в нашем городе. И музыкальные магазины по всему северо-западу и центральному региону.
– Значит, с этой стороны глухо?
– Да.
Струну мог купить любой мало-мальски связанный с музыкой человек.
– А мог и случайный. Зашел и купил. Какие проблемы?
– Что еще? У Бряка есть версия, кто может оказаться убийцей?
– Он тоже считает, что это наш соотечественник.
– И это все?
– Пока все.
– Не густо.
– Понимаю, – закручинилась Леся. – Но сейчас милиция занята тем, что ищет нечто общее, что связывало бы этих трех женщин.
– А чего тут искать? – фыркнула Кира. – Все и так лежит на поверхности. Они хотели похудеть, сходили к доктору Воню на его знаменитые сеансы, он их отправил в фитнесе-тур, и там их убили!
– А ведь верно! Все три убитые женщины были пациентками доктора Воню.
– Значит, снова доктор Вонь!
– Все упирается в него, – подтвердила Леся.
– И что он за человек такой, что никто про него плохого слова сказать не может, а пациенты вокруг него мрут и мрут как мухи! Странно это.
– Погодите, погодите! – замахала руками Леся. – Вы же переговорили только с людьми, работающими в офисе доктора? Верно?
– Да. Кстати, работают там исключительно женщины.
– Ну, а эти женщины не могут объективно оценивать своего работодателя. Как ни крути, он им деньги платит. Зарплату. Бонусы там разные. Премии, наверняка, опять же бывают.
– Боятся их потерять?
– Скорей, остерегаются. Вот и хвалят своего босса. И в глаза, и за глаза. Мол, он и славный, и прекрасный специалист, и человек хороший.
– Хм. А ты права. И что же нам теперь делать?
– Найти незаинтересованное лицо. А еще лучше того, кто имеет на доктора Воню зуб.
– Но где же такого найти?
– Среди бывших пациентов, например. Или среди родственников. А самое лучшее – переговорить с соседями доктора. Зачастую хороший сосед, живущий через забор, может рассказать о человеке такое, чего и родная мать, живущая от него, например, в соседнем селе, о своем чадушке не знает.
И приподнявшись на локте, Леся азартно спросила:
– Когда у доктора последний пациент?
– Центр работает до девяти часов вечера. Но там есть и другие врачи. Доктор Вонь не всегда лично ведет прием.
– Отлично! – закряхтела Леся, опуская ноги с дивана. – Тогда мне следует поторопиться.
– Стой! Ты куда?
– К доктору. Хочу посмотреть, где он живет.
– Но почему именно ты?
– А кто? Тату в лицо он уже знает. Тебя, Кира, теперь тоже знает. Если вы будете следить за ним и он вас заметит, это сразу же вызовет у него подозрения.
– Но как же твое ухо?
– Ухо? А что ухо?
– Тебе рано выходить на улицу.
– Все в порядке!
– Вспомни, как ты сегодня утром крючилась от боли.
Воспоминания были не из приятных. И возвращения их Леся никак не хотела.
– В конце концов ухо можно и прикрыть, – решила она. – Раз нужно для дела, значит, нужно! Никакие уши мне в этом не помеха!
//-- * * * --//
Леся отправилась на встречу с доктором Воню в своей самой теплой шапочке. Конечно, теплой по меркам весны. Шапочка была связана из красивых хлопковых светло-кремового цвета ниток и украшена искусственными цветами из тех же ниток, только уже разноцветных. У этой шапочки, хотя она и не являлась любимым Лесиным головным убором, был один существенный плюс.