Он на пол упал. Андрей в упор стрелять не стал, от близкого выстрела вокруг входного отверстия порошинки останутся, ожог. Знающий человек сразу поймет – выстрел в упор был. Вопросы возникнут. А через ткань следов не будет. Не зря фронтовая школа прошла, а затем милицейская. Пульс у обоих на шее пощупал. Мертвы оба, что дезертир, что ветеринар. У звериного доктора голова табуреткой размозжена, мозги наружу. Не связывался бы с отребьем, жив был. Андрей придержал пальцем курок, плавно спустил на предохранительный взвод.
Сел на стул. Нелюдь мертв, никому вреда больше не причинит.
Поискал глазами телефон. Санитарка в ветлечебнице говорила – ветеринар звонил. Нашел аппарат в другой комнате. Набрал номер уголовного розыска. После первого же гудка трубку снял Николай.
– Уголовный розыск. Феклистов у аппарата.
– Это Андрей.
– Дуй в отдел, есть новости.
Голос у Николая бодрый.
– Не. Ты бери эксперта, звони в прокуратуру и езжай на Крупскую, двадцать один.
– А что случилось-то?
– Нашел я нападавшего на сторожа. Он же девочку убил в Грабарях.
– Уже еду. Ты не ранен?
– Жив.
Уже через десять минут мотоцикл Николая остановился у ворот. В дом вошли опер и эксперт.
– Лекарствами воняет и порохом.
– Я стрелял два раза.
– Обоих ты?
– Ветеринара вон тот детина табуреткой убил. По башке шарахнул. Потом на меня с ножом. В углу нож валяется.
– Григорий, отпечатки сними. Продолжай.
– Он уже ранен был. Думаю – сторожем из берданки.
– Разберемся, вскрытие покажет.
– Я его в живот ранил, он вроде сознание потерял. Водичкой на него плеснул, он очухался. Фамилию не назвал, сказал, дезертир.
– Пальчики откатаем, личность установим.
– Я его про ребенка спросил, зачем он дитя изрезал. А он мне – девчонку нищую? Тут я ему в голову пальнул.
– Хреново. Прокурорские приедут, следы близкого выстрела обнаружат. Григорий, выйди на минутку, пошептаться нам надо.
Когда эксперт вышел, Николай наклонился к уху Андрея.
– Ты что, дурак? Зачем в упор?
– Занавесочкой я ствол прикрыл. Следов не будет.
– Это ты правильно сообразил. Петру Федотычу о занавесочке ни слова. Сделал выстрел в живот, а этот бугай с ножом прет. Вот ты в голову и стрельнул. И держись на том твердо.
– Понял.
– Григорий, заходи.
Через несколько минут после Григория подъехала машина прокуратуры. Рутинная работа пошла. Судмедэксперт трупы осмотрел. Петр Федотыч за стол уселся.
– Рассказывай. Где стрельба, там ты, Фролов.
– Служба такая.
– Ты не стесняйся, все свои. Кто этого, с бородкой, убил?
– Преступник, что забинтован.
И Андрей пересказал свою версию, подправленную. О стороже, ранении дезертира, подпольном лекаре-ветеринаре. Даже измыслил, что детина заподозрил ветеринара, что тот сдал его ментам, за что и убил.
– Нам надо тщательно осмотреть, есть у меня подозрение, что им была убита девочка в Грабарях. И пальчики откатать. Дезертиры по ведомству госбезопасности проходят, не наши клиенты.
Дезертиры по ведомству госбезопасности проходят, не наши клиенты.
– Гладко получилось. Один преступник – два преступления.
– За ним и больше делишек висеть может.
– Сдай табельный пистолет эксперту. Отстреляем, сравним с пулями в теле.
– Поищите дробь или картечь еще. Ветеринар не зря его бинтовал. В мусорном ведре полно бинтов и ваты окровавленной.
– Все осмотрим, не волнуйся.
Николай приобнял Андрея.
– Ты свое дело сделал. Давай до общежития довезу, отдохнешь.
Шнифер
Прокуратура предъявить Андрею что-нибудь не могла. Вот и в случае с дезертиром – отпечатки на ноже были, эксперты признали, что этим ножом девочка убита была. И картечины от дробовика сторожа в теле детины тоже обнаружились. Выходит – виноват. Только юстиция считала – оступился, в лагере бы исправился.
Но госбезопасность думала по-другому. Дезертир числился в розыске. И не просто по-тихому из воинской части ушел, а убил караульного начальника, забрал его револьвер.
Госбезопасность тоже розыскное дело закрыла за смертью дезертира-убийцы. И вновь, вроде бы случайно, встреча с лейтенантом из ГБ. Андрей из райотдела вышел после службы, постоял минутку, раздумывая: в общежитие идти или к Марии? У нее сессия, времени гулять нет, девушка целыми днями за учебниками сидит.
Направился в общежитие. Из стоявшей неподалеку новенькой «Победы» выбрался лейтенант. Одет в штатское был, гэбэшники форму редко носили.
– Андрей Михайлович! Здравия желаю! Не хотите в машину присесть?
– Если ненадолго.
– Лет на пять, – пошутил лейтенант.
– Да по вашим статьям меньше десяти лет не дают.
Лейтенант за руль уселся, Андрей на место пассажира. Оглядел интерьер автомобиля с интересом. В «Победе» он в первый раз сидел. Даже позавидовал. Мягко, удобно, не дует, не то что на мотоцикле Николая.
– Нравится? – заметил его интерес лейтенант.
– Хорошая машина, – кивнул Андрей.
– Помнится, предлагал я вам перейти к нам на службу. Не надумали? Недавно при задержании преступника убили, а он по нашему ведомству проходит тоже. Выходит – помогли, хоть и не знали, что он дезертир и убийца.
– Не знал, что дезертир. А убийца…
– Я в курсе, – прервал лейтенант.
– Мне нравится мое место службы, Владимир Васильевич, как и вам – свое, полагаю.
– Не надоело опером бегать за воришками?
– У нас не только воришки, последнее дело тому подтверждение.
– Мелко, не по вашим способностям. Вы значительно больше пользы стране принести можете.
Андрей хотел спросить про репрессии, сфабрикованные дела, но промолчал. Лейтенанта уже не переделать, а отношения испортить можно. А по службе приходится пересекаться.
Лейтенант продолжил:
– Правда, придется поучиться немного на курсах. У вас образование не профильное, а у нас своя специфика.
– О, тогда пока отложим. Я жениться собрался.
Лейтенант догадливо крякнул.
– Ладно, тогда не будем терять попусту время.
Попрощались. Андрей в общежитие направился.