Глаза Брейди смотрели в одну точку, полуприкрытые веками. И он не произнес ни слова.
Прежде следовало обстоятельно все обдумать.
Потом головокружение, ощущение вихря. Парнишка выплюнул Брейди, как арбузную косточку, продолжая тереть шваброй пол.
С другими людьми, побывавшими в его палате, Брейди не добился ничего, и это злило даже больше, чем невозможность почесать лицо там, где зудело. Он уже успел осмотреть себя, и увиденное не радовало. Голова, которая постоянно болела, венчала тело-скелет. Он мог двигаться, его не парализовало, но мышцы атрофировались, и требовалось геркулесово усилие, чтобы сдвинуть ногу на пару дюймов. С другой стороны, пребывание в разуме медсестры Макдоналд напоминало экскурсию на ковре-самолете.
Но в голову Макдоналд он попал только потому, что та страдала какой-то формой эпилепсии. Наверное, очень легкой, однако и этого хватило, чтобы дверь ненадолго приоткрылась. Остальные обладали врожденной защитой. Даже в разуме санитара ему удалось продержаться считаные секунды, а ведь если бы этот жопоед был гномом, его наверняка звали бы Простаком.
Брейди вспомнился анекдот. В Нью-Йорке приезжий спрашивает у уличного музыканта: «Как попасть в Карнеги-Холл?» Музыкант отвечает: «Трудом, чувак, трудом и только трудом».
«Вот это я и должен делать, – думает Брейди. – Упражняться и становиться сильнее. Потому что Кермит Уильям Ходжес где-то неподалеку, и этот старый детпен думает, что победил. Я не могу этого допустить. И не допущу».
И вот однажды дождливым вечером в середине октября 2011 года Брейди открыл глаза, сказал, что у него болит голова, и попросил позвать мать. Вопля не последовало. У Сейди Макдоналд был выходной, а Норма Уилмер, дежурная медсестра, лучше владела собой. Тем не менее она изумленно вскрикнула и выбежала из палаты, чтобы посмотреть, на месте ли доктор Бэбино.
Брейди подумал: «Теперь у меня начнется другая жизнь».
Брейди подумал: «Трудом, чувак, трудом и только трудом».
– Что такое, Холлиберри?
– У тебя это от Джерома, и ты знаешь, как я ненавижу это прозвище. Еще раз назовешь меня Холлиберри, и я на неделю уеду к матери. Она постоянно приглашает меня в гости.
«Свежо предание, – думает Ходжес. – Ты терпеть ее не можешь, а еще ты взяла след, дорогая моя. Подсела на это дело, как наркоман на героин».
– Извини, извини. – Он перегибается через ее плечо и видит статью из «Блумберг бизнес» за апрель 2014 года. Заголовок гласит: «ЗАППИТ КАПУТ». – Да, компания сделала ручкой и вышла за дверь. Вроде бы я тебе вчера говорил.
– Говорил. Что интересно, во всяком случае, для меня, так это складские запасы.
– Ты о чем?
– Тысячи непроданных «Заппитов», может, десятки тысяч. Я хотела выяснить, что с ними.
– Выяснила?
– Еще нет.
– Может, их отправили детям бедняков в Китай вместе с овощами, которые я отказывался есть в детстве.
– Голодающие дети – это не смешно, – строго отвечает Холли.
– Полностью с тобой согласен. – Ходжес выпрямляется. По пути из кабинета Стамоса он заехал в аптеку за болеутоляющим – сильным, но вскоре ему, похоже, придется принимать и посильнее – и теперь чувствует себя гораздо лучше. Желудок даже слабо урчит от голода, что совсем хорошо. – Их, вероятно, уничтожили. Так, кажется, поступают с нераспроданными книгами в мягкой обложке.
– Слишком дорого они стоили, чтобы их уничтожать, – возражает Холли. – Все-таки в гаджеты загружены игры, они работают. Самый последний в линейке, «Коммандер», даже снабжен вай-фаем.
Самый последний в линейке, «Коммандер», даже снабжен вай-фаем. А теперь расскажи мне о результатах обследования.
Улыбка Ходжеса – он на это надеется – выглядит скромно и радостно.
– Новости вообще-то хорошие. Это язва, но маленькая. Мне предстоит принимать кучу таблеток и придерживаться диеты. Доктор Стамос говорит, что она заживет сама, если я буду все это делать.
Холли одаривает его ослепительно-счастливой улыбкой, и Ходжес радуется, что солгал. Но при этом чувствует себя шматком собачьего дерьма на старом ботинке.
– Слава Богу! Ты будешь выполнять все его предписания?
– Не сомневайся. – Снова ложь. Никакой диетой его болезнь не вылечить. Ходжес не из тех, кто пускает все на самотек, и при других обстоятельствах сейчас сидел бы в кабинете гастроэнтеролога Генри Йипа, какими бы минимальными ни были его шансы победить рак поджелудочной железы. Но послание на сайте «Под синим зонтом Дебби» все переменило.
– Это отлично. Я не знаю, что буду без тебя делать, Билл. Просто не знаю.
– Холли…
– Вообще-то знаю. Вернусь домой. И ни к чему хорошему меня это не приведет.
«Это точно, – думает Ходжес. – Когда я встретил тебя первый раз, на похоронах твоей тети Элизабет, твоя мамаша таскала тебя за собой, как собачонку на поводке. Сделай это, Холли, сделай то, Холли, и, ради Бога, не опозорься».
– А теперь расскажи мне, – просит она. – Расскажи, что нового. Расскажи-расскажи-расскажи!
– Дай мне пятнадцать минут, и все узнаешь. А пока выясни, куда подевались все игровые приставки «Коммандер». Может, это не важно, но тем не менее.
– Хорошо. Прекрасные ты привез новости о результатах обследования, Билл.
– Это точно.
Он идет в кабинет. Холли крутится на кресле, смотрит ему вслед, потому что он редко закрывает за собой дверь. Однако иногда такое случается. Она поворачивается к компьютеру.
– Совершенно верно.
– От Зет-боя.
– Да. Напоминает прихвостня супергероя, правда? «Смотрите приключения Зет-мена и Зет-боя, очищающих улицы Готэм-Сити от преступников!»
– Это Бэтмен и Робин. Именно они патрулировали улицы Готэм-Сити.
– Знаю. Читал комиксы о Бэтмене еще до того, как ты родилась. Просто к слову пришлось.
Она берет недоеденный бургер, отрывает кусочек салата, кладет на тарелку.
– Когда ты в последний раз навещал Брейди Хартсфилда?
Прямо в яблочко, восхищенно думает Ходжес. Ай да Холли!
– Я ездил к нему сразу после завершения той истории с семьей Зауберс, и еще один раз. В середине лета. А потом вы с Джеромом прижали меня к стенке и сказали, что я должен визиты прекратить. Я послушался.
– Мы настаивали ради твоего блага.
– Я знаю, Холли. Теперь доедай бургер.
Она откусывает, вытирает капельку майонеза в уголке рта и спрашивает, каким показался ему Хартсфилд при последнем визите.
– Таким же… по большей части. Сидел у окна, смотрел на автостоянку. Я говорил, задавал вопросы, он молчал. Он получил сильнейшую мозговую травму, в этом сомнений нет. Но о нем рассказывали истории. Будто он обрел сверхъестественные способности. Мог включать и выключать воду в ванной и этим пугал медперсонал. Я бы назвал это чушью, но Бекки Хелмингтон, тогда старшая медсестра, говорила, что видела и слышала все сама: дребезжащие жалюзи, телевизор, включающийся сам по себе, бутыли с физиологическим раствором, раскачивающиеся на штативе. И я не сомневаюсь в ее словах. Я знаю, в это трудно поверить…
– Не так уж трудно. Телекинез, иногда его называют психокинезом, – документально подтвержденный феномен.