Холли широко улыбается:
– Блестящая идея!
«Ничего блестящего, рутинная полицейская работа, – думает Ходжес. – Может, у меня и неизлечимый рак, но я все еще помню, как она делается, а это уже кое-что».
Кое-что приятное.
«Я должен шугануть паука», – думает он.
Планировать предстоящую встречу мешают мысли о только что поставленном диагнозе и неизбежные страхи, с ним связанные. В том числе за жизнь. Но есть и другие вопросы: через что ему предстоит пройти и как сообщить тем, кто должен знать. Коринн и Элли будут потрясены, но в принципе ничего страшного не произойдет. То же самое касается семьи Робинсон, хотя Ходжес знает, что для Джерома и Барбары, его маленькой сестрички (впрочем, не такой маленькой, через несколько месяцев ей исполнится шестнадцать), это будет сильный удар. Но больше всего его волнует Холли. Она не безумная, несмотря на сказанное в офисе, но хрупкая и ранимая. Очень. В прошлом у нее было два нервных срыва: один в старших классах, второй – когда ей перевалило за двадцать. Теперь она, конечно, крепче, но главная причина прилива сил – несколько лет, проведенных с ним, и маленькое агентство, которым они управляют на пару. Если она потеряет и его, и агентство, ей будет грозить большая беда. Он не может позволить себе заблуждаться на этот счет.
«Я не могу допустить, чтобы она сломалась, – думает Ходжес. Он идет, опустив голову, сунув руки в карманы, дыхание клубится белым паром. – Не имею права».
Глубоко задумавшись, он в третий раз за последние два дня не замечает старый «шевроле-малибу» с пятнами грунтовки. Автомобиль припаркован на другой стороне улицы, напротив дома, в котором Холли лихорадочно ищет конкурсного управляющего «Санрайз солюшнс». Рядом с машиной стоит старик в старой армейской куртке с заплатой из малярного скотча. Он наблюдает, как Ходжес садится в автобус, достает из кармана куртки мобильник, звонит.
Всего лишь маленькая язва. Ей хочется в это верить – хочется поверить ему, – но она не думает, что у нее получается.
Подкатывает автобус, Билл садится в него. Холли стоит у окна, наблюдает, как отъезжает автобус, грызет ногти, мечтает о сигарете. У нее есть жевательная резинка «Никоретте», и предостаточно, но иногда помогает только сигарета.
«Хватит тратить попусту время, – говорит она себе. – Если ты действительно хочешь стать паршивой, мерзкой воровкой, действуй прямо сейчас».
И она идет в его кабинет.
Экран темный, но Билл выключает компьютер, только когда уходит вечером домой. Ей надо лишь «разбудить» экран. Прежде чем Холли касается клавиатуры, ее взгляд падает на блокнот с линованными желтыми страницами, который лежит рядом. Один у Ходжеса всегда под рукой. Раскрытая страница – в записях и завитушках. Так он думает.
Сверху – фраза, которую она знает очень хорошо. Она с Холли всегда, с тех самых пор, когда та услышала эту песню по радио: «Все эти одинокие люди». Фразу Ходжес подчеркнул. Ниже – известные ей имена и фамилии:
Оливия Трелони (вдова)
Мартина Стоувер (не замужем, домработница называла ее старой девой)
Джейнис Эллертон (вдова)
Нэнси Олдерсон (вдова)
И другие. Холли в том числе, разумеется; она тоже старая дева. Пит Хантли, который разведен. И сам Ходжес, тоже разведен.
Вероятность самоубийства среди одиноких в два раза выше среднего. Среди разведенных – в четыре раза.
– Брейди Хартсфилд обожал доводить до самоубийства, – шепчет она. – Это было его хобби.
Чуть ниже имен запись, обведенная кругом: Список посетителей? Каких посетителей?
Она нажимает первую попавшуюся клавишу. На экране возникает рабочий стол с разбросанными по нему документами.
На экране возникает рабочий стол с разбросанными по нему документами. Она время от времени ругала за это Ходжеса, говорила, что с тем же успехом он может оставлять дом открытым, выложив на обеденный стол все ценные вещи и поставив табличку: «ПОЖАЛУЙСТА, УКРАДИ МЕНЯ». Он всегда обещал, что наведет порядок, но так и не навел. Впрочем, для Холли это ничего бы не поменяло, потому что она знает его пароль. Получила от него. Со словами: «На случай если со мной что-нибудь случится». Теперь она боится, что так и произошло.
Одного взгляда на экран достаточно, чтобы понять: никакой язвы. Появилась новая папка с пугающим заголовком. Холли кликает по ней. Ужасных готических букв поверху достаточно, чтобы подтвердить: это завещание некоего Кермита Уильяма Ходжеса. Холли тут же закрывает его. У нее нет ни малейшего желания знакомиться с его посмертными дарами. Осознания, что такой документ существует и он просматривал его в этот самый день, вполне достаточно. Если на то пошло, даже с избытком.
Она стоит, вновь обняв себя за плечи, и кусает губы. Следующий шаг будет хуже, чем любопытство. Это будет вынюхивание. Это будет воровство.
«Ты уже далеко зашла, так что продолжай».
– Да, я должна, – шепчет Холли, кликает иконку в форме почтовой марки, которая открывает почту, и говорит себе, что там скорее всего ничего нет. Да вот только есть. Последнее письмо, вероятно, пришло, когда они обсуждали послание, полученное на сайте «Под синим зонтом Дебби». Оно от врача, к которому Ходжес сегодня ходил на прием. Его фамилия Стамос. Она открывает письмо и читает: «Это копия результатов Вашего последнего обследования. Для Вашего архива».
Холли использует пароль, чтобы открыть вложенный файл, садится на стул Билла, наклоняется вперед, руки крепко сцеплены на коленях. Когда добирается до второй из восьми страниц, она уже плачет.
– Извините, извините, – говорит Ходжес, – давно собираюсь поменять.
– Считайте это вашей первоочередной задачей. – И бизнесмен вновь скрывается за газетой.
Эсэмэска от давнего напарника. Опять. Испытывая сильное дежавю, Ходжес ему звонит:
– Пит, к чему эти эсэмэски? Или моего номера в режиме быстрого набора у тебя уже нет?
– Полагаю, мобильник тебе программировала Холли и поставила какой-нибудь безумный рингтон, – отвечает Пит. – Для нее это самая уморительная шутка. Еще могу предположить, что громкость у тебя поставлена на максимум, глухой ты наш сукин сын.
– На максимуме только сигнал получения эсэмэски, – оправдывается Ходжес. – При звонке мобильник просто получает мини-оргазм, елозя по моей ноге.
– Тогда сделай что-нибудь с сигналом.
Лишь несколькими часами раньше он узнал, что жить ему осталось считаные месяцы, а теперь обсуждает громкость звукового сигнала.
– Обязательно. Говори, чего ты хотел?
– Нашел эксперта по компьютерам, который набросился на эту игровую приставку, как муха на дерьмо. Влюбился в нее, назвал «ретро». Представляешь? Гаджет собрали лет пять назад, а он уже ретро.
– Мир движется все быстрее.
– Что-то с ним происходит, это точно. В любом случае этот «Заппит» накрылся. Когда наш парень поставил новые батарейки, он выдал полдесятка ярких синих вспышек и сдох.
– И что с ним не так?
– Возможно, какой-то вирус, поскольку приставка снабжена вай-фаем, а именно так большинство вирусов и загружается, но парень говорит, что это скорее всего бракованный чип или сгоревший контакт. Речь о том, что к делу гаджет отношения не имеет. Эллертон не могла им пользоваться.
– Тогда почему она держала зарядку подключенной к розетке в ванной комнате дочери?
Пит на секунду замолкает.