Медленно и осторожно очистила участок примерно в три квадратных фута. Минут через десять поняла, что́ именно нашли Джил и его товарищ. Убрав волосы с лица тыльной стороной ладони, я выпрямила спину и осмотрела кости.
Туловище, частично превратившееся в скелет: грудная клетка, позвоночник и таз, все еще скрепленные высохшими мышцами и связками. Соединительные ткани прочны, они несколько месяцев, а то и лет могут удерживать кости в суставах. Не то что мозг и внутренние органы, разлагающиеся «с помощью» бактерий и насекомых порой за несколько недель.
Я осмотрела коричневые засохшие остатки мягких тканей, прилипшие к внутренним поверхностям костей в районе груди и брюшной полости. Сидела на корточках, вокруг — стая мух и желтые пятна света. Ясно было, что найденный труп человеческий и что пролежал он здесь довольно недолго.
Еще я понимала, что на территории семинарии кости оказались отнюдь не случайно. Этого человека убили, а от тела избавились, привезя его сюда. Останки лежали на полиэтиленовом пакете — на кухне в такие выбрасывают мусор. В мешке этом, видимо, перевозили туловище. Голова и конечности жертвы отсутствовали, личных вещей или других предметов я тоже не увидела. Кроме одного.
В самом центре таза, прижатый к крестцу боковой частью красного резинового наконечника, с устремленной ровно вверх, к шее, деревянной ручкой, лежал хозяйственный вантуз. Он почему-то напомнил мне перевернутую вверх ножкой церковную чашу. Было понятно, что кто-то поместил сюда эту штуковину намеренно. Я в ужасе подумала, что мысль о церковной чаше не случайна.
Я поднялась на ноги и осмотрелась вокруг, ощущая из-за смены положения легкую боль в коленях. По опыту я знала, что иногда отдельные части трупов вырывают из помойных баков и уволакивают на довольно приличные расстояния животные. Собаки часто прячут подобные находки в низких кустарниках, а норные зверьки растаскивают потом отдельные их фрагменты — кости и зубы — по своим подземным обиталищам. Я отряхнула с рук землю и внимательнее оглядела почву, ища входы в норы, но ничего такого не обнаружила.
Мухи продолжали жужжать. Откуда-то с Шербрука донесся звук сирены. Воспоминания о других лесах, других могилах, других костях замелькали в мозгу, как отрывки из кинофильмов. Я стояла абсолютно неподвижно, предельно напрягая внимание, и продолжала всматриваться в кости. Неожиданно я скорее почувствовала, чем увидела несоответствие. Подобно солнечному лучу, отразившемуся от зеркальной поверхности, это ощущение исчезло прежде, чем мои нейроны сформировали образ. Заметив едва уловимое движение сбоку, повернула голову. Ничего. Насторожилась, хотя уже сомневалась, что вообще что-то видела, и отогнала мух от лица.
Холодало.
«Черт возьми!» — выругалась я мысленно.
Налетел ветерок, сухие листья на земле заколыхались. Внезапно я опять почувствовала нечто похожее на отраженный солнечный луч. Не понимая, чем вызвано это ощущение, сделала несколько шагов в сторону и остановилась. Каждая клеточка моего существа сосредоточилась на солнечном свете и тенях.
Ничего.
«Конечно ничего, глупая, — сказала я себе. — Что тут может быть? Только мухи».
В это мгновение взгляд мой зафиксировал колебание света в воздухе над куском земли, который освещало солнце и обдувал ветерок. Не было в этом месте ничего необычного, но меня туда словно повлекло. Едва дыша, я подошла и наклонилась. И не удивилась тому, что увидела.
«Вот!» — подумала я.
Между корнями тополя выглядывал уголок еще одного полиэтиленового пакета. И корни, и пакет окружали лютики, растущие меж сорняков на тонких стеблях. Ярко-желтые цветки казались беглянками с иллюстраций к сказкам Беатрис Поттер, их свежесть резко контрастировала с тем, что — как я знала — было спрятано в мешке.
Я шагнула ближе к дереву, под моими ногами затрещали сухие ветки и листья.
Взялась за угол пакета, предварительно очистив его от травы, и осторожно потянула. Никакого результата. Обмотала полиэтиленом кисть, потянула сильнее, и пакет сдвинулся с места. Перед лицом закружили насекомые. По спине потекли струйки пота, а сердце застучало, как ударные в хард-роковой группе.
Наконец я оттащила пакет в сторону, чтобы рассмотреть, что внутри. Быть может, подсознательно хотела уйти с ним подальше от цветов миссис Поттер. Что бы ни лежало в нем, весило оно немало, но я догадывалась, что это. И не ошиблась.
Как только я раскрыла пакет, в нос ударил резкий запах гниения.
Я заглянула внутрь.
На меня уставилось человеческое лицо. Спрятанная от насекомых, ускоряющих процесс распада, плоть убитого разложилась лишь частично. Но жара и влага превратили ее в маску смерти, теперь лишь отдаленно напоминавшую человека. Глаза под полуопущенными веками ссохлись, нос сдвинулся набок, ноздри сдавлены и вмяты в раздутую щеку. Губы загнулись внутрь, обнажая в застывшей усмешке два ряда идеальных зубов. Неестественно белое, пропитанное влагой лицо лежало на черепе как обертка. Его обрамляли блекло-рыжие волосы — тусклые спирали, прилепленные к черепной коробке расплавившейся мозговой тканью.
Потрясенная, я закрыла пакет и, вспомнив о рабочих из «Гидро-Квебека», повернулась и посмотрела туда, где мы расстались с Хвостиком. Тот пристально наблюдал за мной с того же самого места. Его напарник так и стоял несколько дальше, ссутулив плечи и глубоко засунув руки в карманы рабочих штанов.
Я скинула перчатки и зашагала назад, к полицейской машине. Ни Джил, ни Хвостик ничего мне не сказали, но я услышала шарканье ног и хруст веток у себя за спиной и поняла, что оба последовали за мной.
Констебль Кру стоял, опершись на капот. Когда я вышла из леска, он сразу заметил меня, однако позы не изменил. Прежде я всегда работала с более дружелюбными личностями.
— Можно воспользоваться вашей рацией? — без объяснений спросила я, давая понять, что тоже умею быть крутой.
Констебль оттолкнулся от капота обеими руками, выпрямился, прошел к дверце водителя, через раскрытое окно достал микрофон и вопросительно на меня уставился.
— Убийство, — ответила я.
Констебль явно удивился, мгновенно помрачнел и нажал кнопку вызова.
— Отдел убийств, — сказал он диспетчеру.
Последовала обычная проволочка — сигналы переключений и шумы помех, а спустя некоторое время прозвучал раздраженный голос детектива.
— Клодель, — назвал себя он.
Констебль Кру передал мне микрофон. Я представилась и объяснила, где нахожусь.
— Обнаружен убитый человек, — сообщила я. — Предположительно, женщина. Вероятнее всего, обезглавлена и перевезена сюда намеренно. Советую немедленно прислать следственно-оперативную группу.
Клодель ответил не сразу. Сегодняшняя новость никому не нравилась.
— Что, простите? — спросил он наконец.
Я повторила и попросила его сразу после звонка в морг передать данную информацию Пьеру Ламаншу. Тот все еще, наверное, думал, что делом займутся археологи.
Я отдала микрофон Кру, внимательно прослушавшему каждое мое слово, и напомнила ему повторно допросить рабочих. Он смотрел на меня как человек, которому грозит срок от десяти до двадцати лет. По виду констебля было понятно, что сегодняшнее событие не скоро сотрется у него из памяти. Только вот я не особенно ему сочувствовала.
Итак, о поездке в Квебек придется забыть. Направляясь к своему кондоминиуму, удаленному от места обнаружения трупа всего на несколько небольших кварталов, я размышляла о том, что в ближайшее время многим из нас придется забыть о спокойствии. Как выяснилось позднее, я была права. Но тогда еще даже не догадывалась, с каким неописуемым ужасом мы столкнулись.
2
Следующий день с самого утра был таким же теплым и солнечным.