Скрипун был ганцем‑альбиносом, тощим и невысоким, с непомерной копной ванильных дредов, грозившей перевесить все его хлипкое тельце. Он носил солнечные очки, чтобы защитить чувствительные глаза от слепящего солнца, и его жилистое строение вкупе с необычной манерой двигаться делали его похожим на марионетку. Говорил он тихо и шепеляво, и поначалу трудно было уловить связь между ним и его кличкой. Однако стоило узнать Скрипуна получше, и причина, по которой его так прозвали, становилась предельно ясной. Его смех.
– Яйца? – переспросил Скрипун. – Какого хрена. Это такой прикол, да?
– Я только что вселился, – ответил Юзи, – мне нужны яйца. Даже одно яйцо. Одно яйцо.
Скрипун бровью не повел.
– Ну да, – сказал он, – я знаю каждого засранца, который переезжает в этот дом. И съезжает с него. Всех до единого. Как тебя звать?
– Томислав. Можешь звать меня Томми.
– Ты ведь не хренов поляк, а?
– Русский. – Юзи сделал паузу и принюхался. – Травка?
Скрипун начал закрывать дверь, бормоча что‑то нечленораздельное. Юзи вставил руку в проем.
– Отвали, – сказал Скрипун, – или полицию вызову.
– Не волнуйся ты так, – сказал Юзи. – Слушай, мне просто нужно яйцо. Одно яйцо. И все.
Скрипун перестал давить на дверь и внимательно посмотрел на Юзи.
– Постой‑ка, – проговорил он, неуверенно расплываясь в улыбке. – Тебя на хавку пробило, да? Ты обдолбился? А?
Вопреки самому себе Юзи широко улыбнулся. И тогда он впервые услышал, как смеется Скрипун. Это было похоже на щенячий лай.
– Заходи, чувак, – сказал Скрипун, – чувствуй себя как дома, лады? Будут тебе яйца.
– Спасибо, – ответил Юзи, переступая порог и попадая в полумрак, – я готовлю шакшуку. Хочу шакшуку. Ты когда‑нибудь пробовал шакшуку?
К приходу Юзи рынок на Инвернесс‑стрит закрылся, оставив дорогу непривычно пустой и заброшенной. Сточные канавы были завалены мусором. Юзи не спеша зашагал по булыжнику, пересекая улицу по диагонали. Он помотал головой, чтобы вытряхнуть из нее туман. Было жарко, и кроссовки липли к тротуару. Трава в рюкзаке казалась неестественно тяжелой, как это всегда бывало перед продажей. Бары и рестораны пустовали, но выглядели как на картинке, готовясь к вечеру и новому наплыву посетителей. Юзи снял очки и попытался собраться. Долгие годы он был частью бесчисленных ответственных операций «без права на ошибку», операций, исход которых всегда имел решающее значение. А теперь он нервничал. Его жизни ничто не угрожало, это была прямая продажа, но он нервничал. Чтобы успокоиться, он зажег сигарету, но не докурил и до половины, потому что ему не терпелось попасть на встречу. Бросив окурок в канаву, Юзи шагнул к «Синему павлину».
Когда он переступил порог кафе, к нему подошла девушка в фартуке. Она была очень милой, и он улыбнулся ей. Ему показалось, что она напоминает ему женщину, которую он знал когда‑то давно. Она говорила с польским акцентом, и в приливе хмельной щедрости Юзи захотелось купить ей выпивку, купить ей дом и сделать ей предложение. Он опять взял себя в руки и спросил по‑русски, здесь ли Анджей. Девушка спросила: вы Томислав Кащеев? Юзи кивнул, и тогда она посмотрела на него по‑другому, как будто он был учителем или полицейским. Он заказал скотч. Потом девушка провела его наверх, в служебную комнату.
Казалось, воздуха там вообще не было, и в какой‑то миг Юзи решил, что сейчас вырубится. Он был обезвожен. Он повернулся к девушке, чтобы попросить воды, но та исчезла. Комната была квадратной и полутемной. Окна не пропускали ни капли света, стены были затянуты плотной красной тканью.
Комната была квадратной и полутемной. Окна не пропускали ни капли света, стены были затянуты плотной красной тканью. На заднем плане играла выбивавшаяся из общей обстановки музыка – «Металлика». За столом сидело трое мужчин, их стаканы с янтарным пивом сгрудились в центре вокруг свечи. Двое вальяжно откинулись на спинки кресел, а третий – знакомый Скрипуна, Анджей, – сидел подавшись вперед и скрестив на животе руки. Их было плохо видно из‑за теней; комнату освещали только свечи. Заметив Юзи, они впились в него пристальным взглядом. Потом жестом подозвали его к себе, и он сел за стол.
– Специальная доставка, – сказал он по‑русски.
– Отлично, – на том же языке, но с сильным польским акцентом отозвался Анджей. – Превосходный сервис. Отлично.
– Вечеринка, да? – спросил Юзи, не выпуская из рук рюкзака. – У кого‑то день рождения?
– Да, – ответил Анджей, – у одной из моих подружек.
Все засмеялись и выпили.
Юзи зажег сигарету, и никто ничего не сказал. Закончилась одна песня «Металлики», и началась другая. Потом Анджей точно так же закурил и выпустил струю дыма через плечо Юзи. Все рассмеялись. Юзи тайком оценивал их. Хорошо одеты, но чересчур уж старательно. Нет шика. Не уверены в себе. Юзи знал, что дилетанты бывают опаснее профессионалов; от этих людей можно ждать чего угодно. Они в дружелюбном расположении духа, но явно хотят что‑то доказать.
– Итак, Томислав, мой друг, – с улыбкой проговорил Анджей. – Давай посмотрим товар.
– Положи деньги на стол, – сказал Юзи.
– Открой сумку, – парировал Анджей.
Юзи опустил руку в рюкзак и достал косяк. Потом бросил его на стол и откинулся на спинку кресла:
– К чему такая спешка? Курните. Бесплатный пробник.
Это как будто разрядило атмосферу. Анджей отложил сигарету и подкурил косяк. Поляки стали передавать его по кругу.
– Не буду тебе врать, Томислав, – улыбнулся Анджей, – хорошей дури ты нам принес. Хорошей, очень хорошей дури.
По‑видимому, кроме него, никто не говорил.
– Да, – сказал Юзи, – ваша вечеринка пройдет на ура.
Остальные настороженно на него посмотрели, а Анджей извлек на свет толстый конверт.
Увидев его, Юзи вынул из сумки пакет с травой и положил на стол, не убирая рук. Он испытал странное облегчение, освободив рюкзак. Анджей попытался взять пакет, но Юзи держал крепко.
– Сначала я пересчитаю деньги, – сказал он. – Уверен, ты меня понимаешь, Анджей.
Анджей поджал губы и изобразил косяком приглашающий жест, оставляя в воздухе петли дыма. Потом он хорошо затянулся и подчеркнуто глубоко выдохнул. Остальные засмеялись. Юзи слышал, как у него в кармане звонит телефон. Не обращая внимания, он потянулся к конверту свободной рукой. Возился с ним долго. «Какой же ты лох, – думал Юзи, – долбаный лох. Совсем потерял форму».
– Ну же, не будь таким подозрительным, – сказал Анджей на цветистом русском. – Ты здесь среди друзей, Томислав.
Юзи отпустил пакет с травкой и принялся быстро пересчитывать деньги. Голова плохо соображала, и ему пришлось начать заново. Когда он поднял голову, Анджей держал пакет в руках.
– Здесь только девятьсот, – сказал Юзи, – мы договаривались о тысяче.
– Сотней больше, сотней меньше, – вальяжно бросил Анджей. – У нас намечаются долгосрочные отношения. Не стоит мелочиться. В следующий раз мы заплатим тебе больше. Когда достигнем полного взаимопонимания.
Его товарищи рассмеялись.
– Уговор был о штуке, – сказал Юзи, понимая, что это проверка: если дать слабину сейчас, они будут обдирать его до конца дней.