У меня нет ствола.
– Что еще за ствол? Говори «пистолет», Гилберт.
– Нет пистолета, Фрэнк.
– На это я и рассчитываю. Только благодаря этому я и могу спокойно спать по ночам, чтоб вы знали. У вас и не должно быть пистолета. Я бы не хотел, чтобы вы, болваны, поднимались по лестнице за моей спиной не то что с пистолетом, а даже с булавкой или губной гармошкой. Пистолет есть у меня, а вы должны просто появиться там.
– Извини, Фрэнк.
– Даже с незажженной сигарой, даже с куриным крылышком, твою мать! – сердито продолжал Минна.
– Извини, Фрэнк.
– Слушай, Лайнел. Если ты услышишь, как я говорю: «Сначала загляну в ванну, пожалуй», это будет означать, что мы выходим. Тогда ты заберешь Гилберта, вы вернетесь в машину и будете готовы следовать за нами. Понятно?
– Фрэнк, – раздался чей‑то голос в наушниках.
– Я пришел, – устало произнес Минна. – Но мне не следовало делать этого. Вы сами должны были разобраться с деньгами.
– Что ж, я ценю твой поступок, – вновь зазвучал другой голос. – Но тут у нас возникли некоторые сложности.
– Они знают о контракте на здание, – сказал Минна.
– Нет, не думаю. – Голос был зловеще спокойным и пугающе дружелюбным. Узнал ли я его? Может, и нет, но уж Минна‑то явно хорошо знал этого человека. Кто же он такой?
– Заходи, и давай потолкуем, – предложил голос.
– О чем? – спросил Минна. – О чем нам с тобой разговаривать?
– Ты только послушай себя, Фрэнк.
– Я что, пришел сюда, чтобы себя слушать? Это можно делать и дома.
– А вообще‑то ты это делаешь? – Я различил усмешку в голосе. – Подозреваю, что не так часто и не так вдумчиво, как следовало бы.
– Где Ульман? – спросил Минна. – Он здесь, у тебя?
– Ульман в городе. И ты пойдешь к нему.
– Твою мать!
– Терпение.
– Ты говоришь «терпение». Я говорю – «твою мать»!
– Это характерно для наших разговоров.
– Ага. Так что давай поскорее покончим с этим.
Еще несколько заглушенных шагов, потом дверь захлопнулась. Какое‑то звяканье – наверное, бутылки о бокал, звук наливаемой жидкости. Вино. Я бы и сам не отказался от стаканчика. Вместо этого я жевал бутерброд, глядя сквозь ветровое стекло, а в голове у меня зазвенело:
А кстати, где же черноволосая девушка со стрижкой? Молчит в той же комнате, где находятся Минна и его сверхподозрительный собеседник? Или где‑нибудь еще? Какая досада, что я могу только слушать, но не наблюдать. Была ли моя черноволосая той самой, о которой они толковали? Не похоже.
А что еще за «рама‑лама‑динг‑донг»? Не хватало мне и об этом беспокоиться! Постаравшись совладать с дергающимся лицом, я попытался заставить себя не думать о том, чего не понимал.
Я посмотрел на дверь. Вероятно, Кони по‑прежнему стоит за ней. Мне хотелось услышать «если бы моя жизнь зависела от этого», чтобы мы могли вбежать в дом.
Тут кто‑то постучал в окно «линкольна». Я вздрогнул от неожиданности.