Сегодня же. Завтра будет поздно.
Сонька вернулась к постели, со вздохом спросила:
— Что мы должны делать?
— Моя карта давно уже бита, и здесь я выступаю всего-навсего как советчик. — Левит Лазаревич налил из чайничка остывшего чаю, неторопливо глотнул. — Примерно то, что желает проделать Арон, но элегантнее. Необходимо обезглавить все воровские шайки, а потом взять эти шайки голыми ручками в свое распоряжение. — Он повернулся к Арону: — Сколько примерно таких шаек в Питере?
— Серьезных? — переспросил тот.
— Шушеру мы не имеем в виду.
— Шаек двадцать.
— Значит, двадцать головорезов должны в спешном порядке отправиться в интересную прогулку, из которой больше никогда не вернутся.
Сонька с усмешкой смотрела на старого вора.
— Можете сказать то же самое, но по-человечески?
— По-человечески? — тихо засмеялся старик. — По-человечески такие вещи не говорят. — И поинтересовался: — У вас имеется что-то такое, что можно дорого продать?
— Можем добыть, но на это уйдет время, — сказал Арон.
— Есть золото, серебро, камни. — Соня взяла свою сумку. — Я все-таки успела кое-что унести.
— Тысяч двадцать пять сумеем выручить?
— Думаю, сумеем.
— А почему именно двадцать пять? — не понял Арон.
— Выслушайте мою арифметику, молодой человек, — повернулся к нему Санданович. — На двадцать воров нужно двадцать уважаемых приставов. То есть по тысяче каждому. Множим, и сколько у нас получается?
— Двадцать тысяч.
— Правильно, хорошо считаешь.
— А куда еще пять?
— Я подумал, что хорошо было бы погрузить наших воров на старую дырявую баржу и отправить их прогуляться по Финскому заливу.
— И что?
— Вода — самая святая жидкость на свете. Принимает как праведников, так и грешников. И потом — не расстреливать же воров! Шум будет такой — мало не покажется. А вода проглотит, и дело с концами.
— Пять тысяч за дырявую баржу? — воскликнул Арон.
Старик с укором посмотрел на Соню, цокнул языком:
— Перехвалил молодого человека! — И объяснил ему: — Баржа вообще ничего не стоит, но человек, который будет стоять у руля и управлять этой гиблой посудиной, должен получить хорошие деньги! За хорошую работу надо платить хорошие деньги и не жлобничать. Запомни это, Арон, на будущее. Если, конечно, будущее у тебя будет.
— Хозяин тоже с ворами пойдет на дно? — с испугом спросила Сонька.
— Если полный идиот, то пойдет. Но, надеюсь, он придумает что-то такое, что поможет ему спастись. Это его проблемы, детка!
Была пауза, после которой опешившая от такого плана Сонька тихо спросила:
— А приставы… они пойдут на это?
— Приставы? — переспросил Левит. — Они загребут всех воров до одного. А куда им деваться? Во-первых, деньги. А во-вторых, полиции эта жестокая публика так надоела, что они просто будут нам благодарны. Это будет тот редкий случай, когда мы и полиция будем делать одну работу.
Со стороны зрелище, должно быть, выглядело более чем странно: возле набережной Невы, на окраине города, стояла старая, видавшая виды баржа. По хлипким деревянным мосткам на нее — под усиленным надзором полиции — направлялась понурая толпа из двадцати человек.
Погода была типично петербургская — дул ветер, моросил затяжной мелкий дождь. Зевак собралось достаточно, но никто не понимал, что происходит.
Сонька и Арон тоже были в числе наблюдающих. Но сидели они в повозке и смотрели на происходящее через мокрое стекло.
В числе тех, кого конвоировали на баржу, были Васька Лютый, Степка Косой, Сеня Ясный, Лексей Шарик и другие видные воры города.
Степка Косой поднял голову на стоявшего наверху хозяина баржи, крикнул:
— Куда повезешь, хозяин?
— По желанию! — оскалился тот. — Вас тут много, вот и будем крутить.
Неожиданно Васька Лютый рванул с помостков и бросился в воду.
— Держи! — бессмысленно заорал кто-то из полицейских.
Васька широченными аршинками стал загребать поперек течения, беря направление на другой берег.
— Назад! Будем стрелять! — послышалась команда.
Лютый плыл дальше.
— Внимание! — раздалась команда. — Ружья на взвод! Пли!
Послышались сухие щелчки, кто-то в толпе закричал от страха.
Вокруг беглеца запрыгали фонтанчики.
— Пли!
Снова раздались выстрелы, и снова фонтанчики.
— Пли!
В карете Сонька, вцепившись в руку Арончика, не сводила глаз с убегающего вора.
— Уйдет, — прошептала.
— Хреново будет, если уйдет, — качнул головой парень и некстати переспросил: — А почему воров на баржу? Проще или на рудники, или под пули.
— Идиот ты, Арон, — огрызнулась Сонька. — Как говорит Левит Лазаревич, вода — самая святая жидкость на свете!
Тут раздался еще выстрел, Васька неожиданно вскинул руки, резко повернул голову к стреляющим и вдруг ушел под воду. Шли секунды, ждали зеваки на набережной, ждали полицейские с ружьями, но вор больше не вынырнул.
— Продолжать посадку! — закричал старший полицейский чин, и движение на мостках возобновилось.
Сонька сидела перед зеркалом и приводила с помощью кремов лицо в порядок, когда в спальню буквально влетел Арон. В руках у него было несколько газет.
— Читай, чего пишут! — закричал он. — Весь город на ушах стоит! Про наши дела пишут! Во всех газетах пишут!
Соня не спеша отложила баночку с кремом, аккуратно взяла одну из газет, развернула ее. На первой полосе было крупно напечатано:
— Читай вслух, — попросил Арон.
Вчера полиция города произвела исключительную операцию по обезглавливанию воровского сообщества. Надо полагать, операция держалась в строгом секрете, потому как никакой утечки информации не случилось. Самые авторитетные воры были схвачены на своих хавирах, а всего их было двадцать человек, и они в спешном порядке были препровождены на старую баржу господина Мануйлова. Почему именно эта посудина была выбрана для завершения операции, остается только гадать…
— Так чего гадать? — не выдержал Арон. — Потому как дырявая!
Сонька бросила на него насмешливый взгляд и продолжала:
Во время посадки на баржу самый отчаянный и жестокий вор по прозвищу Васька Лютый предпринял попытку к бегству. Полицейские стали стрелять, и вор был убит. Баржа вышла в залив, след ее потерялся. Есть предположение, что воры все утонули, так как баржа была старая и изношенная, а залив в это время штормил.
И еще одна деталь происшествия. Сказывают, что хозяина упомянутой баржи г. Мануйлова видели живым и невредимым. Воистину, наше больное время преподносит самые невероятные сюрпризы.
Арон сжал кулаки.
— Это за тебя, за Левку… За всех!
Сонька промолчала, взяла крем и снова принялась за лицо.