Сначала черная стадия – нигредо, затем белая, альбедо и наконец красная – рубедо. Осталось только узнать, что означает «П» в «П. Рубедо».
– У меня сейчас крыша поедет!
– Извините, я думаю вслух… Во всяком случае, в одном мы уверены: ваш отец пытался узнать, что означает «Summa perfectionis», выражение, связанное с алхимическим термином рубедо, и хотел выяснить, есть ли связь между этим выражением и Вэлдоном или научным обществом, скорее всего тайным.
– А разве тайные научные общества существуют?
Ари пожал плечами:
– Почему бы и нет? Royal Society возникло из Invisible College, а это и было тайное ученое общество.
Мари схватила Маккензи за руку:
– Извините, Ари, пусть я снова покажусь вам круглой дурой, но я даже не представляю, о чем вы сейчас говорите…
– Лондонское Королевское общество у англичан то же, что наша Академия наук. Если хотите, это высшее научное учреждение в Великобритании, в него входил Исаак Ньютон. А создали его в середине семнадцатого века несколько именитых ученых, в том числе Роберт Бойль, и в то время это было тайное общество, Незримый колледж. Цель у обоих обществ одна: познание через экспериментальные исследования. В общем, это была попытка борьбы с религиозным мракобесием или со схоластическими методами.
– С чем?
– Со схоластикой. Так называлась средневековая философия, стремившаяся примирить науки с христианской догмой. Короче говоря, в те времена желательно было, чтобы научные исследования не противоречили религии.
– О’кей. Значит, тайные научные общества существуют.
– Да, существовали. А следовательно, могут существовать и сейчас… Впрочем, мне трудно представить, чего ради научное общество станет скрываться, разве что в некоторых странах, где религия до сих пор диктует свои правила. Во всяком случае, во Франции я таких обществ не знаю. По крайней мере из тех, которые можно назвать научными.
– Ясно… И что нам делать теперь?
Похоже, Ари этот вопрос удивил.
– Вам – ничего, а я продолжу поиски.
– Могу я вам помочь?
– Послушайте… Вы актриса, а я легавый. Пусть каждый занимается своим делом, идет?
– Не стану я сидеть сложа руки! Мой отец исчез, и…
– Может, мне вместо вас походить на кастинги?
Она покачала головой:
– Я только хотела помочь…
– Очень мило с вашей стороны, Мари, но в этом нет необходимости.
Ари встал и подвинул табурет на место.
– Если хотите, я продолжу поиски в отцовском компьютере или кабинете, – предложила она, преисполненная рвения.
– Почему бы и нет…
– Если что‑то откопаю, позвоню.
– Буду рад, – ответил он, направляясь к двери.
Она проводила его в прихожую.
– Держите меня в курсе, хорошо?
– Само собой!
– Спасибо, – сказала она.
Потом она схватила Ари за плечо и встала на цыпочки, чтобы расцеловать его.
Аналитик, не ожидавший такого порыва, немного замялся, но не без удовольствия позволил ей себя поцеловать. Затем он чмокнул молодую женщину в обе щеки, улыбнулся ей и вышел из квартиры.
– Мы же предупреждали, что исчезновение Линча не останется незамеченным…
После ухода инженера напряжение повисло в уютном кабинете Вэлдона. Четверо мужчин смотрели на него в тревоге.
– Все под контролем, – возразил Доктор, стараясь придать голосу уверенность. – Этим все и ограничится. Недоверчивость Эрика Левина вполне естественна, она лишь демонстрирует, что у него критический склад ума.
Недоверчивость Эрика Левина вполне естественна, она лишь демонстрирует, что у него критический склад ума. В сущности, меня это даже радует.
– Нельзя допустить, чтобы по его вине в научном коллективе установилась атмосфера подозрительности.
– Такого не случится. Я сумею ограничить его контакты с остальными сотрудниками.
– Это было бы лучше всего.
Доктор вынул записную книжку и сделал в ней пару пометок.
– Вернемся к тому, из‑за чего мы все сегодня здесь собрались, – продолжил он после короткой паузы. – Мне не терпится узнать, как кое‑кто будет отзываться о наших последних открытиях… Я полностью изолирован от мира и рассчитываю на вас: вы ведь будете сообщать мне обо всем, что говорится в наших кругах? Как, например, отреагирует профессор Вальберг из Берна? Или наши друзья в Баварии? Кое‑кто, несомненно, попытается дискредитировать наш проект.
– Само собой.
– Хотелось бы знать, кто именно. Не то чтобы это имело какое‑либо значение. Большинство из них – шарлатаны, лишенные всякого влияния. И все же мне хотелось бы знать.
– Договорились, мы будем держать вас в курсе.
– Нам важно знать своих врагов. Вскоре нам потребуется смена. Как мне кажется, политики отступаются от нас. Сталкиваясь с трудностями, они боятся нас поддерживать. Пора прощупать почву, чтобы понять, на кого мы можем рассчитывать. Проверьте свои контакты повсюду, конечно, как можно незаметнее. Прежде всего это относится к нашим ученым соратникам в Академии естественных наук, Deutsche Akademie, в тосканской Accademia del Cimento и в Бельгийской Королевской академии.
– Среди членов International Society for Philosophical Enquiry у нас тоже есть союзник.
– Отлично. Затем пройдитесь по всем деловым объединениям, которые особенно к нам благосклонны: Совету по международным отношениям, Бильдербергскому клубу, Трехсторонней комиссии, Богемскому клубу, Римскому клубу и, разумеется, «Blue Anthill». Ну а из тех, кто особенно нам близок, стоит рассчитывать на «Stella Matutina», Теософское общество и, конечно, наших друзей из Коллеж де Франс…
– Все предусмотрено, и мы уже этим занимаемся. Как говорят масоны, речами земля полнится. Если желаете, мы обратимся к нашим связям среди масонских мастерских высших степеней.
Вэлдон пожал плечами:
– Друг мой, масоны давно сошли с дистанции. Стремясь во что бы то ни стало вести двойную игру, они проигрались в пух и прах: теперь им никто не верит ни в политических, ни в эзотерических кругах. Хотя, если вы обратились к ним, это не беда… А впрочем, пусть предаются своим гуманистическим мечтаниям.
Никто не решился ему возразить.
– Что же касается других, более узких сообществ, я, конечно, возьму на себя INF и Менсу.
Все согласно кивнули.
– Ладно. До меня дошли слухи, что кое‑кто из членов распущенного братства «Врил» сейчас создает новую группу. Какое место они займут? Есть ли у нас надежда убедить их участвовать в реальных научных исследованиях? Теперь, когда мы избавились от Крона, было бы неплохо заполучить те огромные ресурсы, которыми пользовалась его группа.
– Я этим как раз занимаюсь, – заявил один из его собеседников.
– Великолепно. Не стану вас больше задерживать. До Европы путь неблизкий. Вы знаете, что вам предстоит еще сделать. Я хочу, чтобы все посвященные знали: «Summa Perfectionis» приблизилась к финальной стадии и ей вот‑вот откроется «Secretum Secretorum». А поскольку вы занимаете различное положение на всех уровнях сложной эзотерической среды, я уверен, что вас станут слушать и вы будете услышаны. Друзья мои, да хранит нас монада!
Около полудня Маккензи был на площади, куда выходит улица Турнель, прямо напротив «Пасс‑Мюрай».