Квадрат я добыла, но от него мне избавиться не удалось. А главное, я не исполнила ритуал.
– Это не имеет значения.
– Для меня имеет.
Старик поднялся и убрал футляр в атташе-кейс, лежавший на столе рядом с ним.
– Ваш ритуал, Ламия, – всего лишь символ.
– Да. И вам, как и мне, хорошо известно, насколько важны символы. Вы сами меня этому научили.
Альбер Крон устало махнул рукой:
– Конечно, конечно. Но мы с вами выше всего этого, Ламия. Сейчас главное – собрать страницы. Пока все они не окажутся у нас, мы не найдем то, что ищем. Вот наша цель.
– Мне необходимо избавиться от Маккензи, – отрезала молодая женщина.
– Этим занимается наш союзник.
– Ему следовало позаботиться об этом раньше. Он не справился.
Альбер Крон нахмурился. Он так и не свыкся с ее бессердечностью. Она была еще более черствой и непреклонной, чем он сам. До сих пор ему удавалось направлять ее энергию и жестокость во благо ордена. Бесспорно, Ламия – важнейшее звено в их цепи. А значит, и самое опасное, если он утратит над ней контроль. Зная, какой она грозный противник, он лишь надеялся, что Ламия никогда не пойдет против него.
– На этот раз он не промахнется.
– Хотелось бы вам верить, председатель. Даже в одиночку Маккензи ставит под угрозу все наши планы. Он слишком опасен, чтобы мы позволили..
– Не спорьте, – оборвал ее старик.
Альбер Крон знал, как воздействовать на эту женщину. Она уважала лишь силу и власть. И он не колеблясь прибегал к ним, понимая, что только так сохранит ее уважение.
– Я говорю, что мы им займемся, и точка. Ваше дело – заполучить последний квадрат. Вам предстоит долгое путешествие…
– Все путешествия – ничто по сравнению с тем, которое нас ожидает.
Улыбаясь, Альбер Крон кивнул:
– Вы совершенно правы, Ламия. Ну же, не тратьте времени зря. Чем скорее мы получим последний квадрат, тем лучше.
Молодая женщина почтительно склонила голову и замерла, не сводя глаз с его кейса.
Крон нахмурился:
– Чего вы ждете, Ламия?
Сверкнув глазами, она подняла голову, задумчиво прикусила губу, развернулась и поспешно вышла.
– Говорит прокурор Руэ.
Ари взглянул на часы. Уже далеко за полдень. Он проспал куда дольше, чем собирался.
– Хотел предупредить, что уже не успею к вам сегодня зайти. Мне очень жаль. У меня плохие новости.
– Слушаю вас.
– Мы не можем найти Альбера Крона.
– Я так и знал, – ответил Ари, ничуть не удивившись. – Ему известно, что я подобрался к нему вплотную. И он залег на дно. Во всяком случае, это подтверждает его вину…
– Я объявил его в розыск. В конце концов мы его возьмем.
– Надеюсь. Надо выяснить, что он скрывает, господин прокурор. Он действует не один. Нужно нащупать связь между ним, убийцей, типом, проникшим в мою квартиру, и тем, за которым я гонялся по городу. Уверен, кое-что нам даст их татуировка – символ ордена «Врил». Удалось Управлению судебной полиции найти что-нибудь в неонацистских кругах?
– Комиссар Алибер как раз разрабатывает один след. Обещаю держать вас в курсе. Отдыхайте, Маккензи. Мне пора возвращаться в Шартр, но я позвоню вам завтра, перед вашей выпиской.
– А что за след?
– Какой-то знакомый Альбера Крона. Больше я пока ничего не знаю.
Больше я пока ничего не знаю. Расскажу вам все, как только будет возможно.
– Договорились.
С кряхтением Ари повесил трубку. Малейшее движение причиняло ему боль. Он с трудом потянулся.
Снова взглянул на часы. Лола до сих пор не звонила. А ведь прокурор говорил, что она собирается навестить его после обеда.
Ари потер глаза, раздираемый противоречивыми чувствами. Ему было сильно не по себе. Так хотелось увидеть ее, обнять. И в то же время он боялся встретиться с ней взглядом.
Лола совсем не глупа. Она наверняка поняла, что вчера произошло между ним и Моной Сафран.
Теперь он чувствовал себя легкомысленным дураком. А главное, эгоистом. Его мучила мысль, что он ранил ее. Сильнее, чем когда-либо прежде. Он представлял себе, как она сидит дома одна, переживая случившееся. Как, наверное, она его ненавидит!
Он решил позвонить ей сам. Чем скорее вскрыть нарыв, тем лучше. Именно он должен сделать первый шаг.
Ари набрал ее номер. Послышались длинные гудки. Тяжело вздохнув, он повесил трубку. Может быть, Лола как раз сейчас едет к нему в больницу. Он позвонил ей на мобильный. Но она не отвечала.
Расстроенный Ари бросил трубку рядом с собой и закрыл глаза. Так, не двигаясь, он пролежал некоторое время.
Почему она не отвечает на звонки? А вдруг с Лолой что-то случилось? Неужели до нее добрались сообщники Альбера Крона?..
Его пробрала дрожь. Чем больше он размышлял, тем вероятнее казалось ему это страшное предположение. В ужасе он перезвонил Лоле и оставил на автоответчике тревожное сообщение.
Прометавшись несколько минут в постели, он понял, что не в силах дольше терпеть мучительный страх, и решил встать. Он не желал ждать, ему не терпелось узнать правду. С трудом высвободив ноги из-под простыни, он опустил их на холодный больничный пол и поднялся. Его замутило от боли в спине и ногах, и все же он смог добраться до одежды. Медленно оделся, то и дело ругаясь, когда приходилось напрягать затекшие мышцы.
Испачканные кровью джинсы были продырявлены в том месте, где их пробила пуля. Рубашка тоже оказалась в плачевном состоянии. Но какая разница? Под плащом ничего не будет заметно. Кое-как одевшись, он на несколько секунд присел на край кровати, борясь с головокружением. Когда стены прекратили вертеться, осторожно встал, взял свои вещи и, прихрамывая, вышел из палаты. В лифте Ари посмотрелся в зеркало. Небритый, покрасневшие глаза глубоко запали. Выглядит он ужасно. Он спустился вниз и пересек приемную, держась подальше от стойки регистратуры. Нельзя терять ни минуты. Но никто не обратил на него внимания.
Выйдя на улицу, он снова позвонил Лоле на мобильный. Безрезультатно.
Голова все еще кружилась, он едва дотащился до первого перекрестка и поймал такси. С щемящим от тревоги сердцем он попросил шофера поскорее отвезти его на бульвар Бомарше.
Подъехав к дому Лолы, он доковылял до подъезда. Лола дала ему дубликат своих ключей, так что он даже не стал звонить по домофону, а открыл широкую деревянную дверь и поднялся наверх. Его мучило головокружение, спина и нога причиняли острую боль, но он больше не обращал на это внимания. Его занимала единственная мысль: где Лола? Что он найдет за дверью ее квартиры?
Лифт с шумом открылся. Держась за перила, Ари вышел из кабины. Прислушиваясь, на миг задержался на лестничной площадке. Нигде ни звука. Двери лифта закрылись. Он глубоко вздохнул и подошел к ее квартире. Дрожащими руками вынул ключ из кармана и вставил в скважину.
57
Во второй половине дня дивизионный комиссар Алибер подъехал к Шартрскому исправительному суду на улице Сен-Жак. По каменной лестнице он торопливо поднялся к прокурору Руэ, спеша принести ему первую добрую весть. С тех пор как Маккензи наделили полномочиями, поручив ему вести параллельное расследование, Управление судебной полиции в Версале терпело унижение за унижением. Сотрудник госбезопасности быстро продвигался вперед, а у них все еще не было ничего конкретного.