Уверенное спокойствие его взгляда вызвало у нее удивительное облегчение. Он как будто понял, что она почувствовала, кивнул и поднялся с места:
– Поехали за вашими вещами.
– Да, но Демарко сказала…
– У нее пока нет ордера на обыск. Давайте опередим ее.
Эбби подхватила сумочку и пошла за ним, ощущая, что мысли у нее слегка путаются. Большой Джо сказал, что Лиза жива. Она шла за ним и повторяла про себя: „Большой Джо говорит, что Лиза жива“. Появился лучик надежды, а с ним начала проясняться голова.
На стоянке было только четыре машины, она сразу же поняла, какая из них принадлежит Джо. Большой человек – большая машина. В огромный белый джип „додж рэм“ с кузовом могло поместиться содержимое и ее, и Лизиного дома.
– Классная тачка, – сказала она. Он пожал плечами.
Когда они подъехали к Лизиному дому, Эбби увидела, что Демарко успела вызвать подкрепление – вокруг ходил полицейский в униформе, на вид лет шестнадцати, не больше. Он представился Уэйдингом, был корректен, но тверд. Нет, он не может разрешить им войти в дом. Ничего не поделаешь, приказ есть приказ.
Эбби выругалась про себя, Большой Джо развернул машину. Эбби попросила его остановиться в конце длинного ряда почтовых ящиков. Их было пятнадцать, но Эбби легко нашла Лизин, потому что когда‑то сама перекрасила его в желтый цвет, а верх – в красный. Ящик не пришлось открывать ключом. Эбби вытащила оттуда почту и сунула кипу бумаг в сумочку. Большой Джо не сказал на это ни слова. Они поехали в сторону его дома – там, по его словам, надо было сделать нечто важное.
– Разберете почту, и тогда мы начнем помогать поисковикам.
Эбби заглянула в сумочку. Хорошо, что она взяла ее с собой, а то Демарко конфисковала бы и ее.
– Вы не могли бы сначала подбросить меня к супермаркету? – спросила она. – Мне нужно купить самое необходимое.
Пока она в спешке покупала зубную пасту, щетку, шампунь, мыло и дезодорант, Большой Джо ждал в машине. Возможно, Диана не будет возражать, если она остановится в „Северном олене“ – все остальные гостиницы пока закрыты. У кассы она попросила две пачки „Мальборо“ и зажигалку. Она бросила курить лет шесть назад, но как только узнала об исчезновении Лизы, постоянно боролась с желанием сесть и выкурить целую пачку.
Вернувшись в машину и спросив у Джо разрешения, она опустила стекло и закурила. Во рту появился привкус горелой резины, пепла и химических добавок. Сигарета была столь отвратительна, что принесла небольшое облегчение – это было похоже на самоистязание.
Большой Джо жил километрах в десяти от города, Эбби всю дорогу ехала, уставившись в окно и пытаясь совладать с возрастающим страхом. Почему убита Мари? Кто спрятал ее тело в горах? Может, в Лизу тоже стреляли, а теперь где‑то прячут? Что за диски и файлы жгли во дворе Лизиного дома? Кто их жег – сама Лиза или кто‑то другой?
Она с силой потушила окурок в пепельнице и засунула руки между коленями – руки были как ледышки и страшно тряслись, она никак не могла их остановить.
Машина тяжело переваливалась с боку на бок, как корабль на море. Из‑за глобального потепления началось таяние вечных льдов, дорога превратилась в неровную полосу препятствий из ям и пригорков, даже дома начали двигаться. Но жилище Большого Джо оставалось незыблемым. Небольшое деревянное строение казалось таким же крепким, как его хозяин. Долгие годы Джо достраивал его, приделывал к нему какие‑то навесы, сараи и кладовки – теперь все сооружение растянулось на довольно большой территории. На металлическом крючке под навесом висела оленья туша. Джо не стал приглашать ее в дом, он поднял шлагбаум на воротах и исчез.
Эбби выбралась из машины на холод. В животе сердито урчало, напоминая, что она еще ничего не ела.
Чтобы ослабить чувство голода, она снова закурила, глубоко затянулась и выпустила облачко дыма. Оно неподвижно застыло над головой.
Она раздавила окурок ногой, когда увидела Большого Джо. Тот возвращался, бережно неся в руках ворох одеял, из которых сыпалась шерсть. Он аккуратно разложил их в кузове. Сначала она подумала, что это шкура какого‑то животного, но потом из этого вороха шерсти на нее, моргнув, посмотрели два голубых глаза. Цветом они напоминали голубой лед в черной оправе, словно специально подрисованной карандашом для век.
– А у него такого же цвета, – сказал Джо, глядя на нее.
– Что вы сказали?
– У вас и Моука одинаковые глаза.
– Это Лизина собака? Та, которая перегрызла упряжку и пришла назад?
– Да.
– Привет, дружок, – сказала она, обращаясь к собаке. Легкое позвякивание металлической цепи сказало ей, что собака виляет хвостом. – Ты молодец.
– Вы часто разговариваете с собаками?
– Нет. Конечно нет. Просто я хотела… в общем, ничего не хотела. Не обращайте внимания.
С бесстрастным лицом Джо опустил шлагбаум, но ее мучило подозрение, что он над ней тихонько посмеивается.
Большой Джо припарковал машину у небольшого бревенчатого строения через четыре дома от „Северного оленя“ с красными занавесками на окнах. С широкого козырька над входом свисала шапка снега.
– Дом в вашем распоряжении, – сказал он, кивая в сторону строения. – Он всю зиму был закрыт, поэтому сначала его придется как следует протопить. Подбрасывайте все время в печку дрова, и будет тепло.
Эбби изумленно уставилась на него.
– Это дом Лизиного друга. Его зовут Майкл Флинт. Он сказал, что вы можете жить здесь, сколько захотите.
– Кто он такой, этот Майкл Флинт?
– Я же сказал. Ее друг.
– Что за друг? Кавалер? Бывший любовник? Новый любовник? Кто?
Большой Джо поджал губы и вышел из машины. Эбби последовала за ним по тротуару – высокому деревянному помосту, который весной защищал прохожих от активного таяния снега. Она поняла, что гораздо легче добыть алмаз из льдинки, чем ответ у Джо, если он не хочет говорить.
– Как насчет оплаты?
– Увидите его, тогда и спросите.
В доме была всего одна большая комната, которая казалась еще просторнее из‑за высокого потолка. На столах лежали разноцветные индейские коврики с традиционными узорами. В одном углу находилась уютная на вид софа и крохотная кухонька с табуретками, в другом – стоял широкий топчан с матрасом, настолько чистым, что она от радости, что будет жить в уютном, опрятном месте, потеряла дар речи.
– Ванная в задней части дома, вы ее и сами найдете.
Он направился к выходу. Она поспешила следом.
– Через двадцать минут я за вами заеду и отвезу в лагерь спасателей. Они расскажут, где, по их мнению, мы должны искать.
– Джо, вы не представляете, как я вам благодарна.
Он, как водится, кивнул, а она оперлась о ворота и потрепала Моука по густой шерсти за ушами. Пес закрыл глаза и тихонько зарычал – она решила, что именно так собаки урчат от удовольствия.
– Куда вы его везете?
– К ветеринару.
– Подлечить?
– Нет, усыпить. Ужас сковал ее лицо.
– Вы не можете так поступить!
– Это еще один рот, который нужно кормить. К тому же совершенно бесполезный.
Она, конечно, не сделала вывод, что Большой Джо бессердечный человек, – вероятно, таковы местные нравы. Если собака не может отрабатывать пищу, она никому не нужна. Моук терся носом о ее руку, требуя внимания, и у нее перехватило дыхание.
– А мы не можем?.