Взять, к примеру, Фрэнка Макьяно.
Сколько Дейв помнит, Фрэнк каждое утро, как часы, в своем магазинчике, а сегодня его нет. И в Джентльменский час он всегда на море, так было еще задолго до Дейва, к тому же волны сегодня на загляденье, а Фрэнка нет.
Дейв забеспокоился, не заболел ли Фрэнк, и позвонил ему домой, чтобы рассказать о волнах, которые тот пропустил, но никто не взял трубку. Тогда Дейв вернулся на пирс, а там малыш Эйб запирает магазин.
– Фрэнк так сказал. Сказал, что я могу отдохнуть несколько дней.
–
Джеймс Джакамоне, Малыш Джимми, идет в бар в клубе Блумфилд‑Хиллз‑каунти, что в окрестностях Детройта, и ищет глазами отца. Вито Уильям Джакамоне, или Билли Джекс, сидит на банкетке возле окна и печально глядит на занесенную снегом площадку для гольфа.
Билли Джекс оглядывается и видит сына. Мальчишка пришел в клуб в поношенных штанах и старой фуфайке с поднятым капюшоном. Будто рэпер какой‑нибудь.
С другой стороны, думает Билли, у парня были тяжелые времена – пять лет за вымогательство. И он еще кое‑чем занимался, о чем федералы, спасибо святому Антонию, не пронюхали. Может быть, мальчик и выглядит как клоун, но работает он неплохо.
И он опять со мной, так что пусть одевается как хочет. С нашей жизнью никогда не знаешь, сколько времени проведешь со своими детьми, поэтому не стоит зря злиться.
Джимми садится рядом с отцом и делает знак бармену, чтобы тот налил ему как обычно.
– Месяцы пройдут, – говорит Билли, – прежде чем можно будет выйти туда.
Джимми плевать на это. Гольф для стариков.
Официант ставит водку с тоником перед Джимми и уходит.
– От Винса ничего не слышно? – спрашивает Билли.
Джимми качает головой.
– Они не вернулись.
Вот так‑то, думает Джимми, посылать Винса против легендарного Фрэнки Машины.
Билли принимает неизбежное. Разве у него был выбор?
Если бы Винс был жив, он бы уже объявился. Но он не объявился, и это может означать лишь одно – Винс Вена предстал перед Всевышним.
Черт бы его побрал. Вся жизнь у него ушла на то, чтобы войти в главный совет мафии, а через несколько недель его уже нет. Опять надо кого‑то выбирать.
Джимми словно прислушивается к скрипу жерновов в голове отца. Он понимает, что старику приходится одолевать неприятные мысли. Сначала надо признать: Винс умер. Потом одолеть злость: черт, неужели Винс умер? И наконец, честолюбивые помыслы: Винс умер, и кто‑то должен занять освободившееся место за столом.
Они как гиены, наши старики, думает Джимми, видевший много передач «Планеты зверей», пока сидел в тюрьме. Бегают вместе, охотятся стаями, делят добычу, но если один погибает, остальные грызут его кости и высасывают мозг.
И сладкие косточки Винса они тоже обгложут.
Есть два босса, думает Джимми, мой старик и Тони Коррадо, и один из них должен подняться над другим.
Есть два босса, думает Джимми, мой старик и Тони Коррадо, и один из них должен подняться над другим.
Если отцу удастся подчинить себе Сан‑Диего, тогда он станет главным.
– Им надо было послать
– Знаю, что мы обещали, – отзывается Билли. Он смотрит в окно, на снег, и его вновь охватывает злость на Винса.
– Шайка калифорнийских бездельников, – говорит Джимми.
– Позволь напомнить тебе, что один из этих «бездельников» убил Винса Вену.
– Думаешь, я с ним не справлюсь?
Фрэнк Макьяно, Фрэнки, черт бы его побрал, Машина, думает Джимми. Ему уже за шестьдесят. Может быть, он и легенда, однако никакие старые истории не делают человека пуленепробиваемым.
Джимми нравится то, что Фрэнки Машина – легендарная личность.
Стать настоящим мужчиной можно лишь после того, как уложишь настоящего мужчину.
Этому учил Джимми его дядя.
Тони Джекс был
Дейв Хансен идет в бар «У Каллахана».
В этом баре, который находится в центре Гэслэмп‑дистрикт в Сан‑Диего, всегда толпится народ. Здесь всегда было много отелей, стриптиз‑клубов и порномагазинов, а теперь, привлеченные клубничкой, приезжают толпы туристов.
На этой перемене хозяева бара здорово нажились.
И Дейву Хансену тут рады не больше, чем лихорадке на губе.
Едва он открывает дверь, как к нему подскакивают два дюжих парня и быстро проводят его в заднюю комнату, где находится офис Тедди Мильоре. Генеалогия семейства Тедди производит впечатление, так как он сын старого Джо Мильоре и внук Папы Джона Прицьолы.