.
Вдруг почуяла странный запах, принюхалась. Ничего странного. Слишком знакомый запах.
Сигарный дым.
– Чувствуешь? – обратилась она к Дону.
– Что?
Она закрыла глаза.
– Запах. Должен чувствовать.
– Ничего не чувствую.
– Боже мой, что с тобой?
– Со мной? – Дон с недоумением уставился на нее. – Ты должна успокоиться.
– Я спокойна! – заорала она. – Забирай все вчерашнее и уходи! Проваливай отсюда! Тед и Мэдж едут… Давай, убирайся!
Дон забрал мешки, инструменты, погрузил в фургон, снова стоявший задом к двери гаража.
– Попозже позвоню, любимая.
Джоан не слышала, стоя под душем и яростно растираясь.
Вышла, вытерлась, села за туалетный столик у кровати и принялась накладывать макияж. Подкрашивая губы, заметила, как в зеркале что‑то мелькнуло.
Оглянулась – в дверях стоял Виктор и улыбался.
Не разжиревший Виктор, с редеющими прядями, зачесанными на плешь, а молодой, симпатичный, за которого она вышла замуж. Юный стройный Виктор, с гладкими темными волосами и великолепной улыбкой.
– Прости меня, – сказала она. – Не понимаю, что с нами случилось…
В дверь позвонили.
Виктор исчез.
Джоан сбежала по лестнице, непричесанная, с наполовину накрашенным лицом, и распахнула дверь. На пороге стояли Мэдж с Тедом. Оба крепко ее обняли.
– Бедняжка! – вздохнула Мэдж.
– Куда же старый хрен подевался? – задумчиво проговорил Тед. – Может, ты его на куски искромсала и завалила под пол на кухне?
– Не смешно, – одернула его Мэдж.
– Не стыжусь признаться, я сам не раз подумывал расправиться с женушкой, – продолжал он.
– Ох, злодей! – воскликнула Мэдж. – Не слушай его. Давай ставь чайник и рассказывай.
Джоан поставила чайник, изложила историю. Утаила фрагмент о любовных играх с Доном, фрагмент об убийстве Виктора, фрагмент о похоронах в гараже. Поведала почти все остальное.
То есть ничего.
– Значит, его сократили, и он впал в депрессию? – резюмировал Тед.
– Именно, – подтвердила Джоан.
– Почему же олух нам ничего не сказал? – спросил Тед.
Джоан пожала плечами.
– Должно быть, из гордости.
– Гордыня до добра не доводит, – некстати заметила Мэдж.
– При встрече я ему мозги прочищу, – посулил Тед. – Делать драму из такой ерунды! Что значит в наше время потерять работу? Я сам ее в любой момент могу потерять.
– Лучше не надо, – сурово предупредила жена.
– Шучу, – рассмеялся он, чмокнув ее в щеку.
– Какой шутник!
Невозможно дождаться, когда они уберутся отсюда. Совершенно не хочется, чтоб торчали на кухне в ее доме, ели ее печенье и пили ее кофе. Не хочется слушать любовную перепалку.
А они все сидели, сидели, сидели. К полудню кофе и печенье практически кончились. Сказать было нечего.
– Он вернется, – заверила Мэдж.
– Конечно, вот увидишь, – подтвердил Тед.
– Виктор вовсе не склонен к самоубийству, – добавила она.
– Ни в коем случае, – согласился он.
В дверь позвонили.
Джоан открыла, не выглянув в окно.
На лестнице стояли двое мужчин в штатском.
Один представился сержантом Миком Бреттом, другой констеблем Полом Баджером. Попросили разрешения войти.
20
Джоан познакомила детективов с Тедом и Мэдж, добавив, что те уже уходят.
Попросили разрешения войти.
– Спасибо, миссис Смайли, не хлопочите, – сказал сержант Бретт, крупный мужчина с бритой головой в форме мяча для регби.
Веселый улыбчивый констебль Баджер, с мальчишеской физиономией и современной стрижкой, тоже отказался.
Она усадила их на диван в гостиной, унесла поднос с кофейными чашками и блюдом с крошками от печенья, громко извинилась с кухни:
– Даже печеньем не могу угостить. Если вечером зайдете, куплю новую пачку.
Вернулась и села напротив них.
– Из местного отделения обратились к нам, в уголовную полицию, с просьбой провести следствие по делу об исчезновении вашего мужа, – начал сержант Бретт.
– Ох… Очень хорошо, правда?
– Ну, – промычал он, – хорошо, что полиция забеспокоилась насчет мистера Смайли.
Джоан демонстративно вытерла глаза и зашмыгала носом.
– Я ужасно волнуюсь. Ужасно боюсь за бедного любимого Виктора. С ума схожу.
Сержант Бретт вытащил блокнот.
– Мы хотим задать несколько вопросов.
– Пожалуйста, – кивнула она.
– Первый насчет мобильного телефона вашего мужа. Вчера при заполнении официального бланка в брайтонской полиции вы говорили, что с вечера понедельника неоднократно пытались до него дозвониться. Помните?
Во рту вдруг пересохло.
– Д‑да…
– Получена распечатка звонков на его телефон. Зарегистрирован лишь один вызов с вашего мобильника. Прошлым вечером. А с домашнего телефона ни одного. Как это объяснить?
Голова пошла кругом, кожа покрылась липким потом, глаза стрельнули на открытую дверь. Там что‑то точно мелькнуло. Детективы тоже взглянули, ничего не увидели.
– Э‑э‑э… Дело в том… – Джоан помолчала. – Понимаете, тут какая‑то ошибка. Я без конца звонила. Должно быть, в телефонной компании ошиблись.
Констебль Баджер опять посмотрел на открытую дверь. Джоан удержалась и не посмотрела. Не стоит проявлять беспокойство. Слегка отвлекшись, констебль вновь обратился к ней:
– В данный момент в доме еще кто‑то есть?
Джоан затрясла головой.
– Никого.
– Точно?
– Абсолютно. – Она еще раз покосилась на дверь.
– Может, у вашего мужа есть другой телефон с другим номером? Может быть, вы на него звонили?
Джоан опять помолчала, лихорадочно подыскивая нужный ответ. Желудок подпирал к горлу, как в скоростном лифте.
– Другого нет. Я просто не понимаю…
Сержант Бретт сделал пометку в блокноте, перевернул страницу.
– Приходившие к вам прошлым вечером полицейские спрашивали о белом фургоне на вашей подъездной дорожке. Вы ответили, что это фургон сантехника. Правильно?
Желудок скрутил спазм. Видно, все оборачивается против нее.
– Да. Он принадлежит сантехнику.
Сержант просмотрел свои записи.
– Этот фургон принадлежит фирме «Майл оук», выпускающей электрическое оборудование. Она и сантехникой занимается?
– Возможно, сантехник взял его напрокат, – с дрожью в голосе пролепетала Джоан. – Поэтому так поздно работал, – добавила она. – Его фургон сломался, он поздно приехал.