– Еще и шапку какую-то стеклянную напялил. Мать тебя не любит, что ли?
Пшемек, до сих пор занятый рассматриванием приспособлений, принесенных Мартином, резко обернулся:
– Ты, принц Старонь, отвали от него. Они там, в приюте, «вранглеров» не носят.
Мартин посмотрел на Иглу:
– Ты из детдома?
Тот кивнул.
– Правда? – И уже дружелюбнее добавил: – Ты не говорил.
– Ну, вот и сказал. – Пшемек встал на защиту Иглы. – В случае чего поменяемся куртками.
Мартин несколько секунд колебался, после чего снял пуховик, стянул толстовку и дал Игле.
– Нам и так будет жарко.
Роли были распределены. Мартин вынул голубую бумажку, и каждый втер себе в десны немного ЛСД.
– Нам пора, господа, – решился Пшемек.
Шесть дней спустя Мария Старонь открыла дверь и увидела своего брата вместе с избитым мужчиной с перевязанной головой, которого поддерживали полицейские в форме. Один из них был величиной со шкаф. Несмотря на мороз, он был без шапки и сверкал лысым черепом. Нос его покраснел, полные губы потрескались. В белой пуховой куртке он напоминал снеговика. Мария вспомнила его и подумала, что догадывается, почему его называют Булем. Было десять утра. Вечером они собирались отметить Новый год в Гранд-отеле. Мария была уже в шубе, готова к выходу. Перед появлением неожиданных гостей она красила перед зеркалом губы морковной помадой и нечаянно испачкала себе зубы. Почему-то подумала тогда, что это плохой знак. В новой лисьей шубе ей было уже жарковато. Она постучала с нетерпением в дверь ванной.
– Минуту!
Она услышала звук передвигаемых корзин для белья, а потом шум воды в раковине, увидела силуэт мужа, движущийся за дверью с матовым стеклом. Она была уверена, что Славомир прятал что-то в корзинах для белья, и решила, что по возвращении обязательно проверит свою догадку.
– Иду, – прозвучало из-за двери.
Она оглянулась. Войтек, с плеером в ушах, сидел на стуле возле двери. Глядя на экран телевизора, он бил очередной рекорд в тетрис и терпеливо дожидался родителей. Славомир должен был отвезти ее с сыном в костел. Мартин с ними не собирался. Даже не встал к завтраку. Он не исповедовался уже несколько лет, а в этом году впервые не отметил с семьей Рождество. Весь вечер он таскался по улице, отец даже хотел позвонить в полицию. А когда вернулся, то объявил:
– Бога нет, – после чего отказался от еды и пошел к себе наверх.
Потом в течение долгих лет Мария сожалела, что они не уехали в костел несколькими минутами раньше. Может, тогда не потеряли бы все свое имущество. Славек не попал бы в тюрьму, а ей не пришлось бы стыдиться за брата, который оказался беспощаден даже к собственной семье. Можно было бы посмотреть в глазок и дать знак мужу, чтобы он вышел через черный ход. Хотя все равно из-за Мартина им не удалось бы сбежать. Какая мать оставит ребенка, когда тому грозит опасность.
– Прапорщик Конрад Валигура. Отделение полиции Гданьск-34, оперативно-следственный отдел. Узнаете ли вы этот предмет? – Один из полицейских протянул Марии металлическую трубку из пакета с вещдоками.
Женщина почувствовала беспокойство, но пока не страх.
– Может быть, муж… Он разбирается в таких вещах.
– Можно? – Буль толкнул дверь, переступил порог, а остальные проследовали за ним. – Удобнее будет общаться.
Мария пригласила гостей в кухню.
– Может, чаю? – Она старалась быть гостеприимной.
Никто не ответил.
– А я с удовольствием. – Слон улыбнулся. – Сколько лет мы не пили вместе чай, сестричка?
Мария не ответила. Поставила чайник на плиту. Войтек освободил гостям место за столом и переместился на лестничные ступеньки.
Поставила чайник на плиту. Войтек освободил гостям место за столом и переместился на лестничные ступеньки. Через мгновение из ванной вышел Славомир. Он подошел, чтобы по-свойски поздороваться с Булем, но тот отступил. Старонь взглянул на перевязанную голову Вальдемара.
– Присядь, это займет какое-то время. – Буль указал Славомиру на стул. Потом снял куртку и повесил ее на вешалку. Погладил ее, как будто она была живым существом. На нем был черный свитер и военные штаны. – Не желаете ли прогуляться по городу? Парикмахерская? Косметолог? – обратился он к Марии.
– Что, простите? – Женщина часто заморгала. – На дворе Новый год.
– Я бы посоветовал, – вставил Слон. – Чего не сделаешь ради красоты. Пацана тоже лучше забрать. – Он указал на Войтека. Парень поднял голову, впервые оторвавшись от игры. Он наблюдал за ситуацией молча.
– Поезжайте. – Славомир очень спокойно обратился к жене. – Забери его, Марыся. Все будет хорошо.
Женщина какое-то время смотрела на мужа, ничего не понимая, но вдруг выпрямилась.
– Это мой дом. – Она взглянула на Слона. – И ты не будешь мне здесь приказывать.
Она сняла шубу и села за стол. Дала знак сыну, чтобы тот пошел к себе наверх. Тот, однако, засел между этажами, так как оттуда открывался хороший вид на гостиную и кухню. Он снял наушники и облокотился о перила.
Дальше все происходило очень быстро. Славомир бросился бежать. Мария стала отчаянно звать на помощь. Слон встал с коляски, подтянул к себе сестру и заткнул ей рот. Женщина сначала извивалась, била ногами, но, когда увидела, что делают с ее мужем, поняла, что единственный шанс для нее – прекратить сопротивление. Если убьют их обоих, дети останутся сиротами.
Славомир не успел добежать до коридора. Двое полицейских в форме схватили его под руки. Буль избивал его кастетом, а потом металлической трубкой, которую он так и не вынул из пакета для вещдоков. Той самой, которую мальчики оставили в комнате Вальдемара в ночном клубе «Роза» перед тем, как улизнуть от оперативников. С утра в новостях твердили, что полицейская акция удалась. В тюрьме сейчас находятся тринадцать мафиозных боссов, уверяли журналисты. Как видно, с головы Слона опять не упало ни волоса. Он стоял, бесстрастно глядя на сцену избиения, только для порядка держа сестру, как в клещах. Через минуту пакет для вещдоков был весь в крови. Старонь лежал без сознания на полу.
Мартина разбудил шум, но встал он не сразу. Инстинкт самосохранения подсказывал ему подождать. Когда наконец он в пижамных штанах сбежал вниз, окровавленный отец уже лежал на полу. Мартин задержался на верхней ступеньке, рядом с братом. Именно с такого расстояния он в прошлый раз видел инвалида. Сейчас он не моргая смотрел на дядьку, который стоял на собственных ногах. Слон свободно передвигался, от его инвалидности не осталось и следа. Ступор прошел. Изо рта отца раздался ужасный хрип. Мартин подбежал, поднял голову Славомира, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью.
– Похоже, на новогодний бал он не пойдет, – подытожил Слон и отпустил Марию.
Никто не рассмеялся. Полицейские тяжело дышали, Буль растирал ушибленную руку. Только Вальдемар не принимал участия в разборках. Он сидел неподвижно и выглядел ошеломленным. Женщина подбежала к мужу и попыталась привести его в чувство. Лицо несчастного напоминало рубленое мясо. Нос сломан, глаза налиты кровью, но живой, хоть и едва дышит.
– Со мной такие номера не проходят, родственничек, – объявил Слон и обратился к своим людям: – Вы же видели, что он напал на сотрудника при исполнении, когда услышал обвинение?
– А я, благодаря своей тяжелой руке, смог себя защитить, – добавил Буль.