- Чего?
- Не знаете, где Лена Яковлева?
- Нет. И вообще, мы давно расстались, не обязан же я всю жизнь за ней следить, вот и Ванька на метле летает. Может, запила?
- Она пьет?
- Нет, но вдруг начала!
- Да ладно тебе, Петруччио, - хмыкнул один из одевавшихся парней. - у Ленки роль шикарная, во втором акте, небось через полчаса появится.
- А что за роль? - заинтересовалась я. - Большая?
- Классическая, - хохотнул говоривший, - два слова: "Кушать подано", правда, говорят, будто Яншин из подобной роли делал изумительную миниатюру.
Зазвенел звонок, и ожил динамик на стене:
- Первая картина, внимание, прошу не опаздывать.
Парни потянулись на выход. Петя сказал:
- Сядьте на диван у двери, сразу увидите, когда Ленка пойдет.
Я послушалась и устроилась на холодной коже. Вахтер, пожилой мужик, похожий на тучную мышь, поглядел в мою сторону поверх очков, но ничего не сказал. Я же пришла не с улицы, а вышла из глубины театра, и он посчитал меня за свою.
Время тянулось жутко медленно. От скуки я пересчитала все трещины на стене и дырки в линолеуме. Около десяти стало ясно, что я трачу время впустую:
Яковлева не придет. Я дошла до станции метро "Юго-Западная", села на маршрутное такси и через сорок минут была уже на платформе Переделкино.
Утром, едва будильник показал девять, я позвонила Яковлевой.
- Алле, - ответил хриплый мужской голос.
- Лену позовите, Яковлеву.
- Ленка, - заорал мужик, - слышь, Ленка!.. Нету ее!
- Тогда Гулю.
- Ей, Гулька, Гулька, поди сюда!
- Да, - донеслось из трубки.
- Гуля? Я вчера была у вас, искала Лену... Она не приходила?
- Она не придет, - тихо-тихо пробормотала Гуля.
- Почему?
- Под машину попала, - всхлипнула Гуля, - из милиции около семи вчера позвонили.
- Сейчас я приеду! - выкрикнула я и понеслась к электричке.
Гуля открыла мне дверь и заплакала.
- Ну-ну, - пробормотала я, - ужасно, конечно, но слезами Лену не вернешь, жаль, такая молодая.
- Она жива пока, - всхлипнула Гуля.
- Ну да? - обрадовалась я. - Где лежит?
- В Склифосовского.
- Давай собирайся, поедем...
- Не могу, - хныкала Гуля, - на работу надо. Может, вы сходите, а?
- Родственники у нее есть?
- Мать с сестрой, в Коломне живут, вечером обещали приехать.
У станции метро "Проспект Мира" я купила килограмм черешни и несколько бананов. Но фрукты передать мне не удалось. Молоденькая медсестра в огромном накрахмаленном колпаке глянула на прозрачный пакет с ягодами и вздохнула:
- Она без сознания, на аппаратном дыхании.
- Жить будет?
- Состояние тяжелое.
- Как же такое случилось? Сестричка пожала плечами.
- Автомобильная катастрофа, подробностей я не знаю. Наше дело лечить, а не разбираться, как это случилось.
- Говорить она может?
- Пока нет.
- А когда?
Девушка стала терять терпение:
- Знаете, что такое аппаратное дыхание?
- Нет.
- Грубо говоря, трубка в горле. Звоните завтра.
Я выпала на улицу и побрела вдоль проспекта к метро. Над магистралью стояло синее марево, то ли от жары, то ли от выхлопных газов. Шедшие навстречу люди разделись почти до неприличия.
Шедшие навстречу люди разделись почти до неприличия. Мужчины в шортах и сандалиях на босу ногу, девушки в топиках и мини-юбочках.
Сев в вестибюле на скамеечку, я призадумалась. Ну и что теперь делать? Черт, надо было узнать у медсестры, какое отделение милиции занимается этим наездом или где произошел несчастный случай.
Дурная голова ногам покоя не дает. Съев мороженое и выпив бутылку противно пузырящейся на языке воды, я пошлепала назад. На этот раз у двери с надписью "Реанимация" сидела другая медсестра, пожилая.
- Елена Яковлева, поступившая вчера...
- Сейчас, - отозвалась женщина и крикнула:
- Леонид Сергеевич, о Яковлевой спрашивают!
Высунулся парень в голубой пижаме, увидев меня, он посуровел и произнес:
- Проходите.
Я вошла в ординаторскую.
- Вы кто Яковлевой?
- Подруга, а что случилось?
- Она умерла.
- Как? - заорала я. - Почему? Еще час тому назад жива была!
- Травмы, не совместимые с жизнью, - начал перечислять доктор, - открытая черепно-мозговая, перелом позвоночника, разрыв печени, перфорация легкого. Просто удивительно, как она пережила ночь. К сожалению, подобные больные обречены даже после всех операций.
Я тупо кивала в такт его словам.
- Вам плохо? - участливо поинтересовался врач и тут же крикнул:
- Катя, принеси валерьянку!
- Не надо, - пробормотала я. - А отчего с ней такие жуткие вещи произошли?
- Ее привезли по "Скорой", - пояснил доктор, - взяли сразу в экстренную хирургию. Организм молодой, сильный, боролся, как мог, но увы!
- Вы сообщили в милицию?
- Так работники ГИБДД все сделали, - спокойно пояснил врач, - только, как всегда, никого не найдут.
- Почему?
- Ну у нас тут, на этаже, много из-под колес, - разоткровенничался эскулап, - приходят следователи, и каждый раз одна картина. Ничегошеньки пострадавший не помнит: ни цвета, ни номера... Свидетели тоже чушь несут - гиблое дело. Если водитель сам на месте аварии не остался, все. А в случае с Яковлевой и спросить-то некого, она просто лежала, ее случайно шофер-дальнобойщик заметил, в кювете...
Я вновь дошла до "Проспекта Мира" и уселась на ту же скамейку. Оборвалась единственная ниточка, ведущая к убийце. И что же теперь делать? Искать его среди домашних Славина. Проверить надо всех: Нору, Тамару, Аню, милых деток Николая, Андрея, Сергея, тихую дочку Свету и саму Ребекку. Хотя нет, Бекки тут явно ни при чем, стала бы она нанимать меня, если бы была замешана в преступлении. Нет, Ребекка - единственный человек, который может помочь в поисках, вот сейчас вернусь домой и поговорю с ней.
Но сразу попасть в Алябьеве мне не удалось. Отчего-то все электрички, следовавшие в сторону Калуги, были отменены. Вернее, на 14.10 я не успела, а следующая отправлялась лишь в 17.20, те, что в промежутке, доезжали только до Солнечной. Побродив около билетных касс, я приняла соломоново решение: доеду до Солнечной, а там сяду на маршрутное такси. Уже отъезжая от вокзала, я вспомнила, что забыла купить детективы, и расстроилась. Вряд ли на станции стоит лоток с книгами. Хотя почему бы и нет?
Самое интересное, что на платформе были сразу две точки, предлагавшие литературу. Одна меня не слишком заинтересовала. Худая, почти изможденная женщина с мрачно горевшими глазами, одетая не по погоде в глухое, темное платье, торговала книгами на религиозную тематику, зато в двух шагах от нее, на складных столиках, раскинулось настоящее великолепие - обожаемые мною издания в бумажных ярких обложках.
Я принялась отбирать томики.