Заправка в трех километрах от Монтелузы оказалась закрыта. Комиссар выругался, проехал еще два километра, увидел на левой стороне вывеску: «БАР‑РЕСТОРАН ВОДИТЕЛЯ». Движение было очень оживленным, комиссар терпеливо ждал, пока кто‑нибудь его пропустит, однако святых не оказалось, он поехал наперерез и под ужасный скрежет тормозов, звуки клаксонов, ругательства, оскорбления припарковался на стоянке возле бара.
Зал был битком набит. Он подошел к кассиру.
‑ Могу я поговорить с синьором Джерландо Агро?
‑ Это я. А вы кто такой?
‑ Комиссар Монтальбано. Вы звонили на «Телевигату», сказали…
‑ Черт возьми! Нужно же вам было явиться прямо сейчас! Не видите, сколько у меня работы?
У Монтальбано родилась идея, которая на первый взгляд показалась ему гениальной.
‑ Как у вас тут кухня, ничего?
‑ Вон те, что здесь сидят, все шоферюги. Вы когда‑нибудь видели, чтоб шофер промахивался?
Когда Монтальбано пообедал (идея оказалась не вполне гениальной, а просто хорошей, кухня здесь была на нормальном уровне, безо всяких изысков), выпил кофе и анисовый ликер, кассир, посадив на свое место за кассой какого‑то паренька, подошел к его столику.
‑ Теперь можно поговорить. Я присяду?
‑ Конечно.
Джерландо Агро вдруг передумал.
‑ Лучше, наверно, если вы пойдете со мной. Давайте‑ка выйдем.
Они вышли из бара.
‑ Так вот. В среду вечером, около половины двенадцатого, я стоял вот тут и курил. И вижу, со стороны Энна‑Палермо подъезжает «твинго».
‑ А вы уверены?
‑ Голову даю на отсечение. Машина остановилась как раз передо мной, и вышла синьора, которая была за рулем.
‑ А еще раз голову прозакладываете, что это была именно та синьора, о которой говорили по телевизору?
‑ Комиссар, такую женщину, как она, бедняжка, трудно с кем‑нибудь перепутать.
‑ Продолжайте.
‑ А мужик остался в машине.
‑ А как вы поняли, что это был мужчина?
‑ Да тут грузовик с зажженными фарами стоял. Я еще удивился: обычно ведь мужчина ведет машину. В общем, синьора заказала две булки с копченой колбасой и еще бутылку минералки взяла. За кассой мой сынок Танино сидел, как и сейчас. Синьора заплатила и стала спускаться вот по этим ступенькам. Но на последней споткнулась и упала. И булки‑то выронила. Я бросился к ней и как раз оказался лицом к лицу с этим синьором, который выскочил из машины, чтоб тоже, значит, ей помочь. «Ничего, ничего», ‑ сказала синьора. Он вернулся в машину, она же заказала еще две булки, заплатила, и они уехали в сторону Монтелузы.
‑ Вы очень хорошо все рассказали, синьор Агро. Значит, вы можете засвидетельствовать, что мужчина, которого показывали по телевизору, был не тот же самый, что в машине с синьорой?
‑ Абсолютно. Два разных человека.
‑ А где синьора деньги держала, в рюкзачке?
‑ Никак нет, комиссар. Никакого рюкзачка. В руках у нее был кошелек.
После утреннего и дневного напряжения на него вдруг навалилась усталость. Решил поехать в Маринеллу и поспать с часок. Проехав мост, однако, не выдержал. Остановился, вышел из машины, позвонил в домофон. Никто не ответил. Возможно, Анна поехала с визитом к синьоре Ди Блази. И может быть, оно и к лучшему. Из дома позвонил в комиссариат:
‑ В пять пришлите служебную машину с Галлуццо.
Набрал номер Ливии. Опять длинные гудки. Тогда он позвонил ее генуэзской подруге:
‑ Это Монтальбано. Слушай, я уже всерьез беспокоюсь. Ливия несколько дней как…
‑ Не волнуйся. Она мне только что звонила. У нее все хорошо.
‑ Но где она, черт побери?
‑ Не знаю. Знаю только, что она позвонила в отдел кадров и взяла еще один отгул.
Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил опять.
‑ Комиссар Монтальбано?
‑ Да, кто говорит?
‑ Гуттадауро. Большое вам спасибо, комиссар.
Монтальбано положил трубку, разделся, принял душ и, как был голый, бросился на кровать. И сразу же заснул.
Дзинь… дзинь… далеко‑далеко где‑то звенело у него в голове. Сообразил, что это дверной звонок. С трудом встал, пошел открывать. Галлуццо, увидев его голым, отпрянул назад.
‑ Что такое, Галлу? Боишься, что я тебя затащу в дом и сделаю с тобой всякие нехорошие штуки?
‑ Комиссар, я уже полчаса звоню. Хотел дверь ломать.
‑ Тогда бы пришлось тебе новую покупать. Я сейчас.
Парень на бензоколонке оказался кудрявым малым лет тридцати, с угольно‑черными блестящими глазами и крепким подвижным телом. Он был одет в комбинезон, но комиссар легко представил его в роли уборщика купален где‑нибудь на пляже в Римини, крутящего бесконечные романы с заезжими немками.
‑ Вы сказали, что синьора ехала из Монтелузы и что было восемь часов.
‑ Верно на все сто. Видите ли, я уже закрывался в конце смены. Она высунулась из окошка и попросила залить ей полный бак. «Ради вас хоть всю ночь буду работать, если вы меня попросите», ‑ сказал я. Она вышла из машины. Пресвятая Дева, какая красотка!!!
‑ Вы помните, как она была одета?
‑ Вся в джинсе.
‑ У нее был багаж?
‑ Я видел что‑то вроде рюкзака, на переднем сиденье лежал.
‑ Продолжайте.
‑ Я залил ей полный бак, назвал цену, она расплатилась банкнотой в сто тысяч лир, которую вынула из кошелька. Когда давал ей сдачу ‑ мне нравится заигрывать с бабами, ‑ спросил: «Могу я сделать для вас что‑то особое?» Я думал, она меня отошьет. А она только улыбнулась и говорит: «Для особых услуг у меня уже есть один». И отъехала.
‑ Точно не поехала назад в Монтелузу, вы уверены?
‑ Абсолютно. Бедняга! Только подумать, что с ней сделали!
‑ Ну хорошо. Благодарю вас.
‑ А вот еще, комиссар. Она торопилась очень. Как только заправилась, так с места и рванула. Видите вон там ограду из сетки? Я следил за ней, пока она там, в конце, не повернула. Гнала, очень гнала.
‑ Вообще‑то я должен был вернуться завтра, ‑ сказал Джилло Яконо, ‑ но приехал раньше и счел своим долгом прийти сразу.
Тридцатилетний мужчина, приличный такой, лицо приятное.
‑ Благодарю вас.
‑ Я хотел сказать, что в такой ситуации человек должен хорошенько все обдумать.
‑ Вы хотите изменить что‑то в том, что сказали мне по телефону?
‑ Ни в коем случае. Однако, так как я постоянно мысленно прокручивал в уме то, что видел, я мог бы добавить еще одну деталь. Но имейте в виду, рядом с тем, что я собираюсь вам сообщить, вы должны поставить большой вопросительный знак.
‑ Будьте спокойны, рассказывайте.
‑ Так вот. В левой руке мужчина с легкостью нес чемодан, так что у меня сложилось впечатление, будто он был полупустой. На правую же руку опиралась синьора.
‑ Она его под руку держала?
‑ Не совсем. Скорее опиралась на его руку. Мне показалось, повторяю, показалось, что синьора слегка прихрамывала.
‑ Доктор Паскуано? Это Монтальбано. Беспокою вас?
‑ Я делал У‑образный надрез на одном трупе, но если прервусь на минуту, не думаю, что он обидится.
‑ Вы обнаружили какие‑нибудь следы на теле синьоры Ликальци, которые указывали бы на ушибы, полученные до наступления смерти?
‑ Не помню. Пойду посмотрю заключение. Вернулся он прежде, чем комиссар успел закурить сигарету.
‑ Да. Она падала на колени. Но тогда она была еще одета. В ссадине на левом колене обнаружены микроскопические частицы джинсового волокна.
В других проверках не было нужды.