Кажется, он заперт.
— Ох! — воскликнула она и добавила: — Вы уверены, что все осмотрели в поисках ключа, Артур?
— Да, мэм.
— А смотрели в маленькой медной вазе, наверху, справа от кувшина?
— Нет, мэм. Там не смотрел.
— Ну так давайте теперь посмотрим. Он должен быть где‑то там. — И девушка, многозначительно взглянув на Мейсона, заторопилась.
Адвокат догнал ее и пошел рядом, дворецкий последовал за ними, держась на расстоянии двух шагов. Возле буфета она подергала ящик и согласилась:
— Да, все верно. Он заперт. — И начала осматривать верх буфета. Ее руки проворно ощупывали скрытные места. — Должен же он быть где‑то здесь, Артур, — произнесла она тоном фокусника, когда тот отвлекает внимание зрителей от своих рук. — Ключ еще вчера был в ящике, это я точно знаю. Должно быть, кто‑то ненамеренно закрыл ящик и оставил ключ где‑то поблизости. Мало вероятно, чтобы его могли унести. В этом ящике нет ничего такого, чтобы… Ну вот он где! Прямо под складкой скатерти.
Дворецкий наблюдал, как она вставила ключ и повернула.
— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, — извинился он, — но я никак не мог его найти. Думал, возможно, вы знаете, где он находится.
Эдна открыла замок, выдвинула ящик, внезапно у нее перехватило дыхание и она застыла, вглядываясь в отделанный бархатом ряд с отделениями для столовых приборов. Вилка с черной, тщательно отделанной костяной ручкой поблескивала в своем отделении, но место, где должен был находиться разделочный нож, было пустым. Она многозначительно взглянула на Мейсона, ее глаза потемнели от страха. Затем она спросила:
— Это то, что вы хотели, Артур?
— Именно, мисс Эдна, теперь все нормально. Я просто хотел, чтобы ящик открыли. — Он взял несколько солонок и задвинул ящик.
Эдна Хаммер подняла глаза на Перри Мейсона, затем взяла его под руку, стиснула предплечье и проговорила:
— Вернемся обратно на патио. Я люблю бывать там по утрам.
— Скоро вы ожидаете завтрак? — поинтересовался Мейсон. — Думаю, следует пойти и разбудить доктора Келтона.
— Здесь редко завтракают вместе. В основном, каждый завтракает тогда, когда просыпается.
— Тем не менее, — многозначительно произнес Мейсон, — думаю, что доктор Келтон оценит это по достоинству, если мы зайдем за ним.
— Да‑да, понимаю, — быстро отозвалась она. — Конечно, вы правы. Давайте зайдем к доктору Келтону.
Они пошли в сторону лестницы. Эдна тихо произнесла:
— Я не отпущу вас ни на минуту. Вы хотите заглянуть в комнату дяди?
— Думаю, нам это не помешало бы.
— Не могу понять. Вы же не предполагаете, что есть какая‑то возможность… что…
Выждав, пока ее голос совсем затих, Мейсон спросил:
— Вы не заглядывали в ящик прошлой ночью, когда закрывали его?
— Н‑е‑ет, — ответила она, — не заглядывала, но ведь нож должен был быть там.
— Ну, — заметил Мейсон, — что увидим, то и увидим.
Девушка взбежала по лестнице впереди него; ее ноги так и летели по ступеням, но когда она приблизилась к спальне дяди, то отшатнулась и выдохнула:
— Как бы то ни было, я боюсь того, что предстанет нашим глазам.
— Его комнату еще не убирали? — поинтересовался Мейсон.
— Нет, горничная не начинает заправлять кровати до девяти часов. Мейсон открыл дверь. Эдна прошла в спальню, отстав от него на шаг или на два. Мейсон огляделся вокруг и заявил:
— Вроде бы все в порядке, никаких трупов ни по углам, ни под кроватью.
— Его комнату еще не убирали? — поинтересовался Мейсон.
— Нет, горничная не начинает заправлять кровати до девяти часов. Мейсон открыл дверь. Эдна прошла в спальню, отстав от него на шаг или на два. Мейсон огляделся вокруг и заявил:
— Вроде бы все в порядке, никаких трупов ни по углам, ни под кроватью.
— Прошу вас, не пытайтесь меня подбодрить, мистер Мейсон. Я готова быть храброй. Если это где‑то здесь, то только под подушкой. Там он лежал в то утро. Взгляните, у меня не хватит духу.
Мейсон подошел к кровати и поднял подушку. Под ней лежал длинный разделочный нож с черной рукояткой. Лезвие было покрыто зловещими красными пятнами.
— Это, — прервал его Мейсон, — вовсе не то, зачем мы пришли. Смой пену с лица и выходи. Рубашку надевать не обязательно, сойдешь и так.
Доктор Келтон пристально разглядывал Мейсона какой‑то миг, затем отправился к раковине, плеснул воды на лицо, стер полотенцем пену и, продолжая вытирать лицо и руки, направился вслед за ними по коридору к комнате Питера Кента. Мейсон поднял подушку. Доктор Келтон склонился, чтобы получше разглядеть окровавленное лезвие, красноречиво свидетельствующее о многом, и тихо присвистнул.
— Это, должно быть, Мэддокс, — произнесла Эдна голосом, находящимся на грани истерики. — Вы знаете, что испытывал дядя Питер по отношению к нему. Он пошел спать прошлой ночью с этой мыслью, накрепко засевшей в мозгу… Ох, поспешим, пойдемте сразу к нему в комнату! Возможно, он не мертв… просто ранен. Если дядя Питер действовал в темноте… то, возможно, он… — Девушка прервалась, чтобы перевести дыхание.
Мейсон кивнул, повернувшись к выходу.
— Показывайте дорогу! — приказал он.
Она повела их вниз по коридору, затем по лестнице в коридор в противоположном крыле дома. Эдна остановилась перед дверью, подняла было руку, чтобы постучаться, но тут же спохватилась.
— Нет, я забыла, что Мэддокс поменялся комнатами с дядей Филом. Мэддокс теперь не здесь.
— Кто такой дядя Фил? — спросил доктор Келтон.
— Филип Риз. Сводный брат дяди Питера. Он немного зануда. Вообразил, что над его кроватью гуляет сквозняк, и попросил Мэддокса поменяться комнатами прошлой ночью.
Она направилась к другой двери и робко постучала и, когда не получила никакого ответа, глянула вопросительно на Мейсона и потянулась к дверной ручке.
— Подождите минуту! — остановил ее Мейсон. — Может, лучше это сделать мне. — Он мягко отстранил девушку, повернул ручку и открыл дверь.
Комната находилась на северной стороне коридора. Застекленные двери выходили на цементированный портик, возвышающийся над патио дюймов на восемнадцать.