— Да.
— Когда вы впервые с ним встретились?
— Когда его привез ко мне на машине Джейсон Кэрролл.
— До этого вы никогда не видели Олдена Лидса?
— До этого никогда.
— Сейчас мы не будем спрашивать у вас, что вам сказал Джейсон Кэрролл, нам важно знать, что говорили и как действовали вы. Расскажите подробно о том, что случилось.
Четким голосом профессионала, готового в любой момент к тому, что могут быть заданы даже глупые вопросы, на которые придется отвечать, доктор Лондонбери начал рассказывать:
— Меня подозвали к автомобилю. Там я увидел человека, приблизительно семидесяти лет, в очень плохом физическом состоянии и страдавшего, вероятно, от прогрессирующего психоза. Его речь была бессвязной, а поведение носило угрожающий характер. Я сразу обратил внимание на ярко выраженную аркус сенилис на зрачке его правого глаза. Аркус сенилис, я могу объяснить, появляется вследствие уменьшения прозрачности роговой оболочки глаза. Только благодаря моему терпению я смог обследовать больного, сев с ним рядом в машину. Я проверил его способность ориентироваться в происходящем, его память, здравость суждений, а также его подверженность галлюцинациям и навязчивым идеям. Его поведение, как я уже отметил, было неуправляемым.
— И что вы обнаружили? — спросил судья.
— Здесь я столкнулся со случаем сильнейшего старческого слабоумия.
— И какое же вы приняли решение?
— Пациент нуждается в стационарном лечении. Его болезнь прогрессирует, и в скором времени он будет не в состоянии вести свои дела. Им можно будет полностью управлять с помощью лести и обмана. Но развитие болезни можно временно приостановить, обеспечив ему надлежащий медицинский уход и освободив от всех дел, в особенности от необходимости принимать решения.
— Скажите, доктор, это по вашему предложению пациента не доставили сегодня в суд?
— Это было не предложение, а приказ. Сейчас пациент находится в таком состоянии, что ему категорически противопоказано появляться в людных местах. Это слишком взволнует его. Если бы это произошло, я бы сложил с себя всякую ответственность за последствия. Мистер Лидс — сумасшедший.
— Можете начинать перекрестный допрос, — разрешил судья Перри Мейсону.
Мейсон сидел на стуле из красного дерева, вытянув ноги перед собой и низко опустив голову. Он даже не посмотрел в сторону свидетеля.
— Пациент был невменяем, когда вы впервые его увидели? — спросил он безразличным голосом.
— Да.
— Взволнован?
— Да.
— Обозлен?
— Да.
— И на основании этого вы поставили диагноз «старческое слабоумие»?
— Не только.
— Хорошо, давайте пока запишем в протокол: именно эти симптомы помогали вам поставить диагноз «старческое слабоумие». Да или нет?
— Да.
— Озлобленность и раздражительность — симптомы старческого слабоумия?
— Вне всякого сомнения.
— А мне кажется, доктор, что это могут быть симптомы и какого‑нибудь другого психического заболевания, шизофрении, например. При некоторых других заболеваниях проявляется состояние умственной атаксии, в этом случае больной никак не реагирует на происходящее вокруг, становится апатичным. У мистера Лидса этого не было?
— Естественно, нет. Я уже рассказал вам о поставленном мною диагнозе.
— А если бы эти симптомы у него проявлялись, диагноз был бы другим?
— Несомненно, — ответил доктор Лондонбери.
— Хорошо, — сказал Мейсон, все также не поднимая головы. — Теперь давайте посмотрим, к чему мы пришли.
— Теперь давайте посмотрим, к чему мы пришли. Мужчина семидесяти двух лет едет со своим племянником кататься на машине. Племянник ни с того ни с сего привозит его в санаторий, из которого выходят два здоровенных санитара и вытаскивают его из автомобиля. Здесь на сцене появляетесь вы и находите, что пациент озлоблен и, как вы выражаетесь, невменяем. По‑моему, в данных обстоятельствах его реакция была совершенно адекватной.
— Все зависит от обстоятельств, — не сдавался врач.
— Вот как раз если бы он не был разозлен, то можно было бы поставить диагноз умственной атаксии. Разве не так?
— Я думаю, что здесь этот вопрос неуместен.
— Может быть и так, — согласился Мейсон, как бы ставя точку. — Но давайте снова вернемся к поставленному вами диагнозу. Итак, вы обнаружили, что Олден Лидс был сильно разозлен из‑за того, что его силой вытащили из машины. Тотчас вы ставите диагноз старческого слабоумия. Да или нет?
— Нет! — Доктор Лондонбери негодовал. — Я уже говорил суду, на основании каких симптомов был поставлен мною диагноз. Ваш вопрос является намеренной попыткой исказить мои показания.
— Все, все, — успокаивающе произнес Мейсон, — не распаляйтесь, доктор, потому что злиться сейчас не в ваших интересах. Сколько вам лет?
— Пятьдесят шесть.
— Несколько рано для старческого слабоумия, не так ли, доктор?
— Да, — пробурчал тот.
— Ладно, доктор, не злитесь. Я же в свою очередь постараюсь быть объективным. Вы упоминали здесь другие симптомы. Одним из них, насколько я понял, был аркус сенилис.
— Да, это важный симптом.
— Это симптом слабоумия?
— Да, один из них.
— А что такое аркус сенилис? Расскажите нам об этом, только, пожалуйста, без специальных терминов.
— Данный симптом проявляется в виде кольца, имеющего форму полумесяца, появляющегося на внешней стороне зрачка.
Мейсон резко поднял голову.
— Вроде такого, как у судьи Тридвела? — спросил он. Судья Тридвел привстал и наклонился к свидетелю, чтоб тот мог как следует рассмотреть его глаз. Доктор Лондонбери выглядел испуганно. Он взглянул на судью и потупил взгляд.
— Конечно, — смущенно произнес доктор, — данный симптом еще не говорит о том, что человек страдает психозом, это лишь один из симптомов…
— Один из симптомов чего? — спросил судья Тридвел ледяным тоном.
— Симптомов ухудшения физического состояния, что вместе с другими симптомами может указывать на умственное расстройство.
— Другими словами, — произнес судья Тридвел, — если меня пригласят покататься на машине, после чего два санитара силой меня из нее вытащат, и я проявлю в связи с этим агрессию, то все это в сочетании с имеющейся у меня аркус сенилис приведет вас к заключению, что я страдаю старческим слабоумием. Разве не так?
Врач нервно заерзал.
— Ваша честь, я думаю, данный вопрос не имеет отношения к делу.
— К вашему сведению, — сказал судья Тридвелл, — у меня аркус сенилис уже двадцать два года. И еще вам, наверное, небезынтересно будет узнать, что в случае необходимости я буду пресекать всяческие попытки ограничить мою свободу, от кого бы они не исходили, в том числе и от ваших санитаров. — Он повернулся к Мейсону: — У вас есть еще вопросы, адвокат?
— Больше вопросов я не имею, ваша честь. Судья Тридвел подался вперед.
— Суд считает, что этих показаний достаточно, — произнес он. — Суд полагает, что здесь мы столкнулись с одним из случаев, когда человек явно был обманут жадными и бесцеремонными родственниками, чья любовь основывалась на финансовых соображениях.