— Я сбилась с пути. Я выехала сегодня из «Саммит‑Инн», и в ярдах трехстах отсюда моя машина забуксовала и завязла в грязи…
Человек так долго не отвечал ей, что Глэдис даже испугалась. Наконец он сказал:
— Ну ладно, входите. Во всяком случае, здесь вы можете обогреться.
Он отступил в сторону, и она вошла в дом, где ее сразу окутало тепло и запах ароматного табака.
— Устраивайтесь у печки, — предложил он, — там вы быстрее высохнете.
Она благодарно улыбнулась ему:
— Если ваша жена не будет…
Он покачал головой:
— У меня нет жены.
— Ах, вот как.
Она внимательно посмотрела на него. На вид лет двадцать восемь‑тридцать, прямой нос, волевой подбородок, да и вообще все черты лица были суровыми.
— Нет ли у вас телефона? — спросила она.
— Боже мой, откуда ему здесь взяться?
— Но ведь у вас есть электричество.
— Электричество дает аккумулятор, точнее сказать, батарея, работающая от ветряной мельницы, так Что приходится экономить.
От печурки, топившейся соляркой, исходило приятное тепло. Она увидела, что от ее одежды пошел пар.
— Послушайте, — жалобно проговорила она. — Я должна вернуться в Лос‑Анджелес сегодня вечером. Я уже сейчас должна быть там. Как вы думаете, вы не смогли бы…
Он покачал головой, даже не дождавшись конца ее фразы.
— А почему? — спросила Глэдис. — Я готова заплатить. Я буду…
— Дело совсем не в деньгах, — ответил он. — В любом случае надо дождаться света. Сейчас, в такую погоду, вы и дороги не увидите, даже с фарами.
— Вы правы, — согласилась Глэдис, глядя на свои грязные ноги. — А куда ведет эта дорога? Под гору?
— Да.
Внезапно она снова почувствовала надежду!
— У вас, конечно, есть машина. Можно же зацепить мою тросом и вытащить из грязи. Там есть местечко, где я смогу развернуться, а потом…
И опять он покачал головой, даже не выслушав ее.
— Увы, у меня сейчас нет машины, — заявил он.
— Как, вообще нет машины? — не поверила она.
— Да, вообще.
— Но как здесь можно обходиться без машины? Ведь этот дом расположен в таком месте, где…
— Не думаю, что сейчас есть смысл обсуждать мои личные дела, — холодно оборвал он ее.
— Но поймите же! — воскликнула она, от отчаяния всплеснув руками. — Я не могу оставаться здесь всю ночь.
Он, в свою очередь, пожал плечами и красноречиво развел руками.
— Давайте так, — не сдавалась Глэдис. — Вы здоровый и сильный мужчина. У вас есть плащ и резиновые сапоги, и вы могли бы пойти со мной туда. Короче говоря, мне нужна ваша помощь.
— Я уже говорил вам, что всем этим нужно заниматься при свете дня.
— Неужели у вас нет фонаря?
— Есть электрический… но нет батареек. Днем я, разумеется, помогу вытащить вашу машину. Но в кромешной тьме я делать этого не буду, уж увольте.
— Как вы не можете понять, что мне крайне важно…
— Мне очень жаль, — заявил он тоном, не допускающим возражений, — но я после воспаления легких, и мне совсем не хочется барахтаться в холодной грязи. Кроме того, я не совсем понял, как вы очутились здесь… Ваше объяснение меня не удовлетворяет.
— Но я вам почти ничего и не объяснила, — сказала она.
— Вот именно.
— Но неужели вам недостаточно того, что я заблудилась? Поехала не по той дороге.
— Но я вам почти ничего и не объяснила, — сказала она.
— Вот именно.
— Но неужели вам недостаточно того, что я заблудилась? Поехала не по той дороге. Хотела спуститься с гор кратчайшим путем.
— Почему же в таком случае вы не поехали по шоссе?
— Потому что у меня нет цепей на колесах. Вот я и свернула на эту дорогу.
Он посмотрел на нее с откровенным недоверием:
— А почему вы решили, что должны свернуть именно сюда? Кто вам сказал, что можно попасть в город этой дорогой?
— Я не запомнила в точности, что вы мне только что сказали: что‑то вроде «не думаю, что сейчас время обсуждать мои личные дела»?
Он улыбнулся в ответ.
— Если у вас есть виски, — произнесла Глэдис довольно сердито, — то вам давно бы следовало догадаться предложить мне горячего пунша. Но я предупреждаю, что сумею осадить всякого, кто вздумает оказать мне чересчур пристальное внимание.
— Не волнуйтесь, я вообще не намерен оказывать вам какое‑либо внимание. Откровенно говоря, ваше неожиданное появление здесь очень некстати. К тому же ваши объяснения меня все еще не устраивают. Как вас зовут?
— А вас?
— Зовите меня Джоном.
— А как ваше полное имя?
— Такого вообще не существует.
— В таком случае зовите меня Глэдис, — ответила она. — Своего полного имени я вам тоже не скажу.
— Чудесно! — воскликнул он. — Вот и познакомились… Сейчас я нагрею воду и сделаю пунш.
Пока он двигался по комнате, приготавливая все для напитка, она наблюдала за ним и вскоре пришла к выводу, что такие четко скоординированные движения могут быть или у жонглера, или у спортсмена. А может быть, он и тот, и другой?
— Мне что, всю ночь придется сидеть у этой печки? — спросила она.
— В этом доме есть две спальни. Есть и ванная с горячей водой. Кроме того…
— Отлично! — сказала она. — Если вы не возражаете, я приму ванну.
Точнее говоря, горячий душ, — поправил он.
— Пусть будет горячий душ.
— Когда вы хотите его принять?
— Как только вы угостите меня пуншем и я смогу скинуть мокрую одежду.
Пунш оказался превосходным. Допив его, Глэдис поднялась и направилась в ванную комнату. Разделась и с наслаждением встала под горячую струю. Потом растерлась махровым полотенцем, заглянула в спальню, примыкавшую к ванной, поскольку ей было сказано, что она может занять ее, и зябко передернула плечами: в спальне, естественно, было гораздо холоднее, чем в ванной.
Глэдис начала было натягивать на себя мокрую одежду, но через мгновение остановилась в нерешительности. После всего, что произошло…
Она стянула с кровати плотное шерстяное одеяло, завернулась в него с головы до ног и снова вышла в гостиную.
— Я хочу повесить свою одежду рядом с печкой. Простите, я немного похозяйничала и уже использовала в качестве халата ваше одеяло и…
Внезапно она замолчала, увидев, что в комнате никого нет.
Придвинув стулья поближе к печке, Глэдис развесила на них свою одежду, от которой почти сразу же пошел пар. Уселась поудобнее и поплотнее закуталась в одеяло, наслаждаясь теплом, разлившимся по всему телу.
Горячий пунш притупил ее чувства, и через некоторое время ее потянуло ко сну. Она встала, перевернула мокрую одежду другой стороной и снова уселась в кресло. Так она повторила эту операцию несколько раз, пока вся одежда не высохла.
Глэдис как раз собиралась одеться, как услышала за порогом шаги. Дверь раскрылась. В комнату ворвался поток холодного воздуха.
Хозяин был в плаще и высоких сапогах, блестевших от дождя.