Ну и куда податься?
Я посмотрела в зеркало, поправила волосы, подкрасила блеском губы и поехала в центр, к большому дому, где в одном из кабинетов сидит мой милый друг. Шумаков имеет право на обед, и я приглашу его в ближайшее кафе. Хорошо бы Юру до моего приезда не отправили куда‑нибудь по делам…
В небольшую забегаловку Шумаков вошел с таким суровым выражением лица, что я сразу сказала:
– Прости, решила сделать тебе сюрприз. Мы так редко обедаем вместе! Не могу даже вспомнить, когда вот так сидели вдвоем за столиком. Не хотела нарушить твои планы.
Юра изобразил радость:
– Нет, нет, тебе пришла в голову отличная идея.
– Что случилось? – не выдержала я, когда Юра начал сосредоточенно выковыривать из горы листьев салата крохотные кусочки курицы. – Зачем ты заказал «Цезарь»? Там же есть нечего, сухари да зелень.
– Аппетита нет, – чуть помедлив, ответил Шумаков. – Коврову ранили.
Я уронила вилку.
– Она жива?
– Пока да, – нахмурился Юра. – Ее ударили заточкой в спину. Того, кто Ольгу порезал, не нашли – народу в камере толпа, но, как водится, все разом ослепли и оглохли.
– Оля предполагала подобное развитие событий, – пробормотала я, – поэтому и позвонила мне. Она выживет?
Шумаков дернул плечом.
– Состояние тяжелое, она без сознания, в реанимации.
– Почему ее арестовали, если нет прямых улик? – налетела я на него.
– Задержали, – поправил Юра, – в соответствии с законом.
– Причина? – наседала я.
Шумаков отодвинул тарелку, возмущенно заметив:
– Нарежут силоса, швырнут два грамма курицы, навалят сухого хлеба, а ты плати, как за целого бройлера! У Ковровой не было при себе паспорта. Выясняли ее личность. И, кстати, у нее нашли пакетик с марихуаной. Пусть спасибо скажет, что не обвинили в наркоторговле.
Я прищурилась.
– Ты серьезно?
Шумаков взял чашку.
– Угу. В Москве лучше носить в сумочке документы, а не травку. И вообще…
Юра замолчал и стал сосредоточенно насыпать в кофе сахар. Наклонил над чашкой дозатор один раз, второй, третий, четвертый и возмутился:
– Кто эту шутку придумал? Плюет всего по грамму песка.
– Ты лучше скажи, кто решил запихнуть в камеру ни в чем не повинную женщину, – отрезала я. – Фактически обрекли ее на смерть. Кстати, Оля думает, что ты ей мстишь.
Юра поставил сахарницу в центр стола.
– Назови хоть одну причину моей неприязни к Ковровой!
Я вспомнила аргументы девицы:
– Мужчины плохо относятся к бывшим любовницам.
Юра оперся локтями о стол.
– Мы были вместе совсем недолго. Коврова не мой человек, у нас с ней не было ничего общего. Ольга тоже считала необеспеченного мента неудачной партией. Мы разбежались. Ни детей, ни совместной собственности не имели, ничего не делили. Она мне не нужна, а я – ей. Никаких чувств я к Ковровой не испытываю – ни злости, ни ревности. Мне по барабану, как она живет. Но поскольку все же некоторое время я считал Олю близким человеком, посоветовал ей поступить правильно. И отвел к Мише Лаврову. Сам занялся делами, а потом позвонил Лаврову, хотел узнать, что там вообще есть по убийству на фабрике игрушек. Мишка выдал такую инфу, что я до сих пор в трансе. Знаешь основную ментовскую заморочку?
– Уточни, какую из многих ты имеешь в виду? – улыбнулась я.
Но Шумаков не улыбнулся в ответ.
– Когда ежедневно сталкиваешься с убийцами, то рано или поздно начинаешь думать, что в каждом человеке скрыт преступник.
Гляди, по улице идет тетка…
Я посмотрела в большое окно.
– С тремя сумками и ребенком?
Юра кивнул.
– И вполне вероятно, что она придушила свою свекровь. Мотив? Да полно! Тесная квартира, капризная старуха, бабы не смогли поделить мужа и сына. Или вон тот мужик с цветами… Спешит сейчас к любовнице, его счастью мешает опостылевшая жена, и он собрался ее придушить. При определенных обстоятельствах любой может стать убийцей.
– Это уже шиза! – остановила я Шумакова. – Лучше сходи к психотерапевту, иначе заработаешь нервный срыв.
– Не, – усмехнулся Юра, – я сам справился. Запретил себе подобные мысли, и все. В момент, когда Ольгу встретил, я как раз усиленно над собой работал, потому так и вышло.
– Как? – не поняла я.
Шумаков откинулся на спинку стула и начал рассказ.
Когда Юра понял, что профессиональное недоверие сильно мешает его и без того не очень счастливой личной жизни, он дал себе честное слово никогда не подозревать партнерш в нехороших поступках, не проверять их, не копаться в их прошлом, не всегда быть милиционером, а хоть час в день жить как обычный парень, у которого нет возможности выяснить подноготную своей спутницы.
Коврова появилась в жизни Юры внезапно. Роман был коротким, пара рассталась, и до сегодняшнего утра Юра не сомневался, что Оля – неудачливая модель и плохая секретарша, не отличается особым умом, бесцеремонно лезет в чужие дела, излишне болтлива, поэтому подолгу ни на одной службе не задерживается.
Но следователь Михаил Лавров за короткое время выяснил другое. Оказывается, Ольга Коврова имела диплом медсестры, трудилась в больнице и подрабатывала сиделкой. Вроде ничего особенного, средний медперсонал получает небольшую зарплату, а многие люди нанимают тяжелобольным родственникам няньку. За год до встречи Ковровой с Юрой на нее пожаловалась Арина Расковалова, бизнес‑леди, которая пригласила медсестру к своему парализованному отцу Антону Борисовичу.
Расковалова была довольна выбором, никаких претензий к сиделке не имела, но на всякий случай она установила дома скрытую видеокамеру.
А через три месяца после прихода Ковровой в дом Антон Борисович скончался. Арина насторожилась. Врачи не прогнозировали скорый летальный исход, наоборот, твердили: приготовьтесь к тому, что ваш отец проведет в состоянии овоща не один год.
Расковалова еще раз тщательно просмотрела запись последнего дня жизни Антона Борисовича и отметила одну странность. Ольга каждый день делала старику уколы и всякий раз прямо в спальне открывала коробку с ампулами, отламывала кончик одной перед инъекцией. Но за десять минут до того, как пенсионер перестал дышать, Коврова вошла в его спальню с уже заготовленным шприцем. Что‑то в картинке показалось Арине необычным. Бизнесвумен проглядела все глаза, прежде чем сообразила: все три месяца медсестра пользовалась инсулиновыми шприцами, а последнюю инъекцию сделала из большого, похоже, даже не одноразового, десятикубового.
Расковалова – хозяйка огромного предприятия. Она понимала, чем чревато ложное обвинение. Поэтому Арина не помчалась с пленкой сразу на Петровку, наняла частного детектива и велела ему тщательным образом изучить прошлое Ольги. Получив его отчет и приложив к нему видеозапись, Расковалова явилась к одному из своих высокопоставленных приятелей.
Глава 6
Детектив раскопал удивительные сведения. Оказывается, все подопечные Ольги Ковровой благополучно отправились на тот свет. Что в этом необычного? Конечно, сиделку не наймут к абсолютно здоровому старику. Ясное дело, медсестра заботилась об умирающих. Но почему‑то больше трех месяцев никто из паралитиков, за которыми она ухаживала, не прожил. Получалась странная закономерность – тяжело больные люди кое‑как скрипели до появления Ковровой, и доктора, как правило, говорили родственникам: «Мужайтесь, вам предстоят не самые лучшие годы и сколько их впереди: три, пять, шесть – никто не знает».