- Хорошо.
Комнаты на четвертом этаже, но довольно далеко одна от другой. Моя-
в конце коридора, и, пока мальчик отпирает дверь, я замечаю в глубинееще
один лифт, видимо служебный.
Через несколькоминутпослетого,какяраспаковалсвоивещи,
принесли газеты. Наскоро просматриваю одну изних:надожезнать,что
происходит в мире. Потом, по привычке, сгибаю ее на финансовой страницеи
бросаю на кровать. Теперь надо ждать телефонного звонка. Вскоредожидаюсь
и этого.
- Принесли ли вам газеты? - слышу голос дикторши.
- Да, благодарю.
Через полчаса она определенно позвонит снова, чтобпоинтересоваться,
прочитал ли я их. А еще со временем захочет узнать, не проголодался лия.
Проверим. Звонить она будет непременно, но я не могутерятьиз-заэтого
свой последний шанс.
Тихонько выхожу вкоридор,цепляюнадверьнайденнуювкомнате
табличку с надписью: "Прошу не беспокоить",запираюномерикрадуськ
лифту.
Грузовой лифт опускает меня в партерслужебнойчастигостиницы.В
глубине коридора-выходнаулицу.Впомещении-нидуши.Сквозь
приоткрытую дверь замечаю женщину, занятую сортировкой простыней,ноона
меня не видит.
"Континенталь" стоит на площади околовокзала,гдевсегдадежурят
такси. Беру первое попавшееся и бросаю шоферу:
- Висбаден - и обратно. Чем быстрее, тем лучше.
Мне посчастливилось. Водитель из тех юношей - с длинными волосами,в
черной спортивной куртке, - для которых вождение автомобиля и профессия, и
спорт. Я уже чуть ли не жалею, что селкнему.Вмоихобстоятельствах
быстрая езда - это хорошо, но еще лучше возвратиться назад живым.
Когда сегодня утром Мод сказала: "Франкфурт",ясразужеподумал:
"Это твой последний шанс, смотри, чтоб его не потерять". Ибо, если быона
назвала Гамбург, Любек или какой-тоещегородвтомнаправлении,это
означало бы конец всем надеждам.
...Часы показывают около пяти, когда я говорю водителю: "Остановись",
вручаю ему банкнот, чтоб не волновался, что не возвращусь, и скрываюсьза
углом.
В этот день мне в самом деле везет.Приближаяськзнакомомудому,
вижу Шмитхагена - он возитсяоколоавтомобиляпередсадовойкалиткой.
Шмитхаген такжезамечаетменяиздалекаи,когдаяподхожу,грустно
говорит:
- Это вы...
- Наверное, предпоследний раз, - успокаиваю его.
- Лучше, чтоб это было в последний, - ворчит он. - Жена, сосед, яже
вам говорил...
- Да, да, но, разговаривая, жестикулируйте, будто вы мнепоказываете
дорогу...
Ну и чудак: остерегается соседей, а не думает о том,что,возможно,
кто-то следит за мной.
Услыхав мой совет, Шмитхаген показывает рукой вконецулицы,потом
направо, налево, словно флюгер.
- Довольно, - киваю я, словно благодарю. - Записку я бросил вокошко
автомобиля. Проследите, чтоб ее немедленно переправили.
- Только завтра, раньше не выйдет, - предупреждает Шмитхаген.
Голос его я слышу уже у себя заспиной,ибонаправляюськтакси.
Водительждеттам,гдеяегооставил.Порядочныйпарень.И
неразговорчивый,чтооченьважно.Возвращениеназадтожесвязанос
серьезной опасностью, зато добираюсьдогостиницынамногораньше,чем
надеялся.
В номереуменязвониттелефон.Необращаюнанеговнимания,
переодеваюсь - надеваю пижаму, вытягиваюсь накроватиипочтизасыпаю.
Чуть погодя стучат в дверь. Сначала тихонько, потом - громче.Неторопливо
поднимаюсь и отпираю.
- Где вы ходили, Альбер? - любезно спрашивает Мод и входит в комнату,
не обращая внимания на то, что я в пижаме. И не тольковходит,аещеи
садится на стул, закинув ногу на ногу. Значит, разговора не избежать.
- Я был в постели. Разве не видно?
- Я три раза вам звонила.
- Наверное, я спал.
- И два раза стучала в дверь.
- Видимо, вы не заметили табличку: "Прошу не беспокоить".
- Это для прислуги. А я не прислуга.
- Дверь не прозрачная, откуда мне было знать, что это вы?
- И все-таки куда вы ходили?
Тон мягкий, как всегда, но я уже хорошо изучилего,чтобпонимать,
что к чему.
- Знаете, Мод, - говорю я, садясь на стул напротив, - мненичегоне
мешает признаться, что я действительно выходил,идажеподтвердитьэто
перед нашим общим знакомым. Но такое признаниеповредиттольковам.Вы
согласны со мной?
Она молча смотрит на меня, но лицоееничегоневыражает-само
внимание! Ну а мое внимание распределеномеждуеелицомискрещенными
ножками.
- Не хочу хвастаться, но я могу очень усложнить вашу миссиюигройв
прятки - и тогда наш общий знакомый будет считать васникчемной.Поэтому
договоримся так: не будем компрометировать друг друга.
- Но я не могу позволить вам делать что вздумается.
- Я и не собираюсь делать что-то такое, что могло быусложнитьнаше
общее задание. Речь идет лишь о том, чтоб не надоедать друг другу.
- Разве я вам надоела?
- Вообще говоря, не очень. Если не обращать внимания на мелочи: утром
вы меня разбудили, а теперь мешаете заснуть.
Женщина смотрит на меня, а я на нее. ЕслиужСеймуротрекомендовал
меня как бабника, надо подкрепить эту рекомендацию, но не перебрать.
Приятное лицо, приятный ясный взгляд, приятнаяполуулыбка,которая,
едва появившись, сразу же угасает. Нетруднодогадаться,чтокроетсяза
этимприветливымфасадом:кариеглазаизучаютсобеседника,красивые
высокиебровидергаютсяотнапряженныхраздумий,уголкиполныхгуб
кривятся в недоверчивой улыбке, частые паузы в разговоре свидетельствуют о
настороженности - одним словом, обычные рефлексыпрофессионалкисреднего
уровня.