Он был достаточно умён для того, чтобы осознать: вряд ли можно по-настоящему представить, что какая-то женщина будет спать в его постели, когда одежда Хелен всё ещё висит в гардеробной, когда флакончик духов Хелен всё ещё стоит на туалетном столе, где на щётке до сих пор виднеются несколько волосков Хелен. И пока Хелен присутствовала в этом доме, Томас не мог всерьёз надеяться на то, что может разделить свою спальню с кем-то другим, пусть даже всего на одну ночь. Так что он всё принял как должное, и когда Изабелла произнесла это слово: «Сегодня вечером?» — он отправился к ней, влекомый некоей силой, которая представляла собой одновременно и физическое влечение, и нечто вроде формы забвения, пусть очень краткого.
И этим вечером всё было так же. Днём они встречались с главой Независимой комиссии по проверке жалоб на полицию, по поводу иска, заявленного прошедшим летом неким адвокатом в пользу клиента, параноидального шизофреника, который выскочил прямо на середину лондонской улицы, когда за ним гнались полицейские. В результате он получил множественные внутренние повреждения и перелом костей черепа и теперь требовал денежной компенсации, и его адвокат был полон решимости этой компенсации добиться. Комиссия по проверке жалоб принялась сама изучать данный случай, что потребовало бесконечных встреч со всеми, кто был так или иначе вовлечён в историю; были изучены записи камер наружного видеонаблюдения, опрошены свидетели и так далее, и всё это — под пристальным вниманием лондонской бульварной прессы, с нетерпением ожидавшей, когда комиссия придёт к выводу о чьей-либо виновности или невиновности, или о должностном преступлении, или о несчастном случае, или о стечении обстоятельств, неподвластном чьей-либо воле, или что там ещё могло быть в выводах. Так что встреча прошла напряжённо. В результате и он сам, и Изабеллу были очень утомлены.
Она сказала это тогда, когда они уже шли по коридору, возвращаясь в корпус «Виктория»:
— Я бы хотела повидать тебя сегодня, Томас, если у тебя остались ещё силы. Ужин и секс. Очень хорошие бифштексы, очень хорошее вино, очень чистые простыни. Не из египетского хлопка, как ты, наверное, привык, но свежие.
За словами последовала улыбка, и снова в глазах Изабеллы мелькнуло нечто такое, чего он до сих пор не мог понять, несмотря на то что прошло уже три месяца с тех пор, как они впервые совокупились в бездушной спальне в её квартире на цокольном этаже. Если бы он не желал её вот так… Но это было связано с природным влечением, позволявшим Томасу верить, что он обладает этой женщиной, хотя на самом деле это она быстро завладела им.
План был предельно прост. Ей нужно было пройтись по магазинам, а он мог либо отправиться прямиком в её квартиру, воспользоваться своими ключами и ждать её возвращения; или же он мог сначала отправиться к себе домой, под тем или иным предлогом, чтобы как-то убить время и лишь потом поехать на мрачную улочку, расположенную между тюрьмой Уэндсуорт и кладбищем. Он выбрал второе. Это давало ему хотя бы видимость независимости.
Чтобы усилить эту иллюзию, он занялся делами: прочитал электронную почту, принял душ и побрился, ответил на звонок матери, беспокоившейся по поводу верхних воронок водосточных труб на западной стороне дома в Корнуолле.
— Как ты думаешь, лучше их заменить или можно отремонтировать? — спрашивала она. — Зима на носу, милый, и как только дожди усилятся…
Но это был лишь повод для звонка. На самом деле мать хотела выяснить, как у него дела, только она не любила задавать прямые вопросы. Она ведь отлично знала, что водосточные трубы нужно просто починить. Менять их было незачем, да и нельзя. В конце концов, их дом был памятником архитектуры. И пока они получили бы разрешение на замену труб, эти самые трубы уже рухнули бы им на головы. Потом они поболтали о семейных делах.
— Как там братец поживает? — спросил он, и это было их семейным шифром, обозначавшим вопрос: «Он как, всё ещё держится, обходится без кокаина, героина, или какие там вещества он может использовать, чтобы уйти от реальности?»
Ответ был:
— Просто прекрасно, милый!
И это тоже было семейным кодом для пояснения: «Я за ним слежу, как всегда, у тебя нет причин беспокоиться».
В конце концов, их дом был памятником архитектуры. И пока они получили бы разрешение на замену труб, эти самые трубы уже рухнули бы им на головы. Потом они поболтали о семейных делах.
— Как там братец поживает? — спросил он, и это было их семейным шифром, обозначавшим вопрос: «Он как, всё ещё держится, обходится без кокаина, героина, или какие там вещества он может использовать, чтобы уйти от реальности?»
Ответ был:
— Просто прекрасно, милый!
И это тоже было семейным кодом для пояснения: «Я за ним слежу, как всегда, у тебя нет причин беспокоиться».
Далее Томас поинтересовался, как поживает его сестра, что на самом деле означало вопрос о том, не отказалась ли Юдифь от идеи вечного вдовства, на что последовал ответ: «Она ужасно занята, как всегда», и это значило: «Уж поверь, ей совсем не хочется рисковать и снова очутиться в ужасном положении». Далее они поговорили о том о сём, пока темы не иссякли, и его мать сказала наконец:
— Я очень надеюсь, что мы увидим тебя на Рождество, Томми!
И он заверил её, что обязательно увидят.
После этого у него уже не было причин задерживаться в Белгрейвии, и он поехал через реку и на юг, к мосту Уэндсуорт. Около половины восьмого он добрался до дома, где жила Изабелла. Припарковаться в этом районе было убийственно трудно, но ему повезло, потому что буквально в тридцати ярдах от него как раз отъехал от тротуара какой-то фургончик.
Подойдя ко входной двери, он достал ключ. И как раз собирался вставить его в замочную скважину, когда Изабелла распахнула дверь изнутри и быстро шагнула на каменную площадку, тут же закрыв дверь за собой. Она сказала:
— Сегодня ничего не получится. Кое-что случилось. Мне следовало бы позвонить тебе на мобильный, но я не могла. Мне очень жаль.
Томас был ошеломлён и сконфужен. Он глупо посмотрел через плечо Изабеллы на филёнку закрытой двери и спросил:
— Кто там?
Это ведь было слишком очевидно. Другой мужчина, понял Томас, хотя, возможно, и не тот, о ком он подумал.
— Боб, — ответила она.
Её бывший муж. «Ну и в чём тут проблема?» — подумал Томас.
— И что? — вежливо поинтересовался он.
— Томас, это неудобно. С ним Сандра. И мальчики.
Жена Боба. И близнецы, сыновья Изабеллы, дети её пятилетнего замужества. Им было уже восемь лет, и Томас пока ещё с ними не встречался. Но насколько он знал, их сейчас не должно было быть в Лондоне.
Он сказал:
— Но это же хорошо, Изабелла. Он привёл их повидаться с тобой, так?
— Ты не понимаешь, — ответила она. — Я ведь не ожидала…
— Это мне вполне понятно. Я с ними поговорю, мы вместе поужинаем, а потом я уйду.
— Он ничего о тебе не знает.
— Кто?
— Боб. Я ему не рассказывала. Всё это — полная неожиданность. Они с Сандрой приехали в город ради какого-то торжественного ужина. События. Они одеты по-вечернему. И привезли с собой мальчиков, потому что подумали — мы можем побыть вместе, я и дети, пока они там что-то празднуют.
— И они даже не позвонили тебе заранее? А если бы тебя не было дома? Что бы он тогда делал? Оставил бы детей ждать в машине, пока сам сидел в ресторане?
Изабелла выглядела раздражённой.
— Знаешь, вряд ли это так уж важно, Томас. Факт в том, что я дома, а они — в Лондоне. Я уже несколько недель не видела мальчиков, и вообще это впервые, что он позволяет мне побыть с ними наедине, и я не намерена…
— И что же? — Теперь уже Томас смотрел на неё более спокойно. Он понял, что всё это значит. Ей хотелось выпить, и последнее, что она могла себе позволить, так это чья-либо компания.