Потом из Лондона его везут по M1 или М6, потом до Ливерпуля или Престона. Или Моркамб‑Бэй.
– А почему не отвезти оружие сразу в Ирландию?
Еще спрашивая, Сент‑Джеймс уже знал ответ на свой вопрос. Чужой корабль в Белфастском порту наверняка вызвал бы подозрения, и ему пришлось бы пройти тщательный таможенный осмотр. Зато английской корабль никаких подозрений не мог вызвать. Но зачем англичанам посылать оружие в помощь тем, кто восстает против них же?
– На бумажке были еще цифры, – сказал Сент‑Джеймс. – Они что‑то значат?
Кэмбри кивнул:
– Думаю, это регистрационный номер. Может быть, цифры имеют отношение к кораблю. Или к оружию. Какой‑то код. Теперь главное – не ошибиться. Мик был близок к решению.
– Больше вы ничего не нашли?
– Того, что нашел, уже достаточно. Я знаю моего мальчика. Я знаю, что он искал.
Сент‑Джеймс смотрел на карту, размышляя о цифрах на клочке бумаги. Редакторская статья о Северной Ирландии появилась в воскресенье, через тридцать часов после смерти Мика. Если это как‑то связано, убийца знал о статье, которую должны были напечатать в воскресенье утром. Сент‑Джеймс думал о том, какова вероятность услышанного им от Гарри Кэмбри.
– Вы здесь храните старые материалы?
– Это не старый материал, – ответил Кэмбри.
– Все равно. Здесь или не здесь?
– Здесь. Вон там.
Кэмбри повел Сент‑Джеймса в комнатку‑закуток, и когда он открыл дверь, глазам Сент‑Джеймса предстали связки газет. Он посмотрел на них, взял первую попавшуюся связку с полки и обернулся к Кэмбри:
– Вы не могли бы достать для меня ключи Мика?
Кэмбри заметно удивился:
– У меня есть лишний ключ от коттеджа.
– Нет. Я говорю обо всех ключах, которые у него были. У него ведь было несколько ключей? От машины, от коттеджа, от конторы. Вы можете достать их? Полагаю, Боскован забрал их, поэтому вам придется подыскать предлог. Они нужны мне на пару дней.
– Зачем?
– Имя Тины Когин вам что‑нибудь говорит? – ответил вопросом на вопрос Сент‑Джеймс.
– Когин?
– Да. Она живет в Лондоне. Мик знал ее. Думаю, у него мог быть ключ от ее квартиры.
– У Мика были ключи от полудюжины квартир, насколько я знаю его.
Кэмбри вынул сигарету изо рта и оставил Сент‑Джеймса в одиночестве. Просмотрев в течение часа подшивку за последние полгода, Сент‑Джеймс не узнал ничего нового, разве что руки у него стали черные. Насколько он мог судить, придуманный Гарри Кэмбри мотив, объясняющий убийство его сына, был не хуже и не лучше любого другого. Когда он закрыл дверь и обернулся, то увидел, что Джулиана Вендейл, поднеся чашку с кофе к губам, наблюдает за ним. Она стояла рядом с шумной кофеваркой в углу.
– Ничего? – спросила она, ставя чашку на стол и поправляя волосы.
– Всем кажется, что он работал над чем‑то важным.
– Мик все время над чем‑то работал.
– И все из его проектов попали в печать?
Джулиана свела брови вместе, и между ними появилась неглубокая морщинка – единственная морщинка на гладком лице. Из разговора с Линли пару дней назад Сент‑Джеймс знал, что Джулиане уже за тридцать, но выглядела она моложе.
– Не знаю, – ответила она. – Я не всегда знала, над чем он работает. Но меня бы не удивило, если бы он набрел на что‑то и не довел дело до конца. Ему часто казалось, что он напал на что‑то, что может продать в Лондоне. Но этого ни разу не случилось.
Сент‑Джеймс и сам уже все понял. Доктор Тренэр‑роу сказал, что Мик интервьюировал его, однако ни одного материала по этому поводу Сент‑Джеймс не обнаружил в газетах. Он сказал об этом Джулиане Вендейл.
Он сказал об этом Джулиане Вендейл.
Она налила себе еще кофе в чашку и сказала не поворачиваясь:
– Ничего удивительного. Мик, вероятно, думал, что сможет представить его этакой матерью Терезой – корнуоллский ученый посвящает себя спасению чужих жизней, – а оказалось, доктор Тренэр‑роу не лучше всех нас, грешных.
Или, подумал Сент‑Джеймс, потенциальный сюжет был наживкой, чтобы получить интервью у доктора Тренэр‑роу и собрать информацию, а потом передать ее вместе с телефоном Тренэр‑роу попавшей в беду подруге.
Джулиана продолжала:
– Это его стиль. Он всегда так работал с тех пор, как вернулся в «Споуксмен». Думаю, он искал сюжет, чтобы сбежать отсюда.
– Ему не хотелось жить тут?
– Для него это был шаг назад. Ведь он был свободным журналистом… Правда, у него не очень получалось. А потом заболел отец, и ему пришлось вернуться, чтобы держать на плаву семейный бизнес.
– Вам это было не по силам?
– По силам, конечно. Но Гарри хотелось, чтобы Мик взял газету в свои руки. Подозреваю, ему хотелось навсегда вернуть Мика в Нанруннел.
Сент‑Джеймсу показалось, что он понял, о чем мечтал Гарри Кэмбри. Тем не менее он спросил:
– А какое место предназначалось вам в планах Гарри?
– Гарри считал, что мы должны работать вместе. И надеялся на лучшее. Ему было не занимать веры в обаяние Мика.
– А вам?
Джулиана держала чашку в ладонях, словно желая согреться. У нее были длинные пальцы. Колец она не носила.
– А мне нет. Когда Гарри это понял, он стал приглашать Нэнси Пенеллин в рабочие часы, а не в уик‑энд.
– А что насчет развития газеты?
Она махнула головой на компьютер:
– Мик сделал попытку. Купил новое оборудование. Хотел все модернизировать. А потом как будто потерял к этому интерес.
– Когда?
– Примерно когда Нэнси забеременела. – Джулиана пожала плечами. – А когда они поженились, он и вовсе стал надолго пропадать.
– Вел расследование?
Она улыбнулась:
– Вел расследование.
***
Они шли по узкой улице к бухте. Наступило время отлива. Пять человек загорали на узкой прибрежной полосе. Возле них несколько ребятишек плескались в воде, крича от восторга, когда волна касалась их ножек.
– Узнали, что хотели? – спросил Коттер.
– Какие‑то клочки, которые не укладываются в картину. Никак не могу соединить Мика с Тиной Когин и Тину Когин с Тренэр‑роу. Одни предположения.
– Возможно, Деб ошиблась. Возможно, она видела не Мика.
– Да нет. Видела она Мика. Все правильно. Он знал Тину Когин. Но я не знаю, что их связывало.
– Похоже, это‑то как раз проще некуда, если верить миссис Свонн.
– Ей не нравился Мик, да?
– Она ненавидела его, это так. – Коттер несколько секунд не сводил глаз с ребятишек и улыбнулся, когда девочка лет трех‑четырех шлепнулась, обдав остальных тучей брызг. – Но если она говорила правду о Мике и его женщинах, тогда, насколько я понимаю, его убил Джон Пенеллин.
– Это почему?
– Потому что, мистер Сент‑Джеймс, он страдал из‑за дочери. Мужчине тяжело видеть, как его дочь мучит другой мужчина. Особенно если он не может это прекратить. Мужчина все сделает для своей дочери.
Сент‑Джеймс узнал наживку, тем более что утренний разговор остался незаконченным с точки зрения Коттера. Однако ему не хотелось задавать вопрос, который естественно вытекал из слов Коттера: А что бы вы сделали? Сент‑Джеймс знал ответ.
– Вы узнали что‑нибудь от домоправительницы? – спросил он совсем о другом.