Друг на друга они, кажется, особого впечатления не произвели. А поданный напиток, как оказалось, прямо-таки валит с ног.
Редко кто может похвастаться портретом предка кисти Буше, Фрагонара или Винтерхальтера. Виконт де Лассер же с гордостью продемонстрировал работы всех трех мастеров. Еще более примечательным было то обстоятельство, что в великолепной столовой эти картины казались неприметными безделушками вроде фарфоровых уток.
Это величественное помещение достигало ста двадцати пяти футов в длину. Одну стену заполняли арки, в которых располагались раздвижные двери, украшенные витражами. Через них можно было попасть на балкон с видом на озеро в семьдесят два акра. Другую стену занимал мраморный камин двенадцати футов высотой и четырнадцати шириной. Хотя была середина лета, в камине горел огонь и весело потрескивали дрова. Дым развеивал дувший с озера прохладный ветерок. Освещали столовую только свечи в массивной хрустальной люстре над столом.
Стол с инкрустациями, изготовленный из розового дерева, в случае надобности можно было разложить до длины девяноста футов и свободно рассадить за ним семьдесят пять человек. Но сегодня вечером в этом не было необходимости, поэтому столешница имела круглую форму и была как раз такого размера, чтобы четыре человека могли комфортно поужинать, не задевая друг друга локтями. Кулундис и мадемуазель Варасе расположились по обе стороны от виконта. Между ними сел Эллек. Чем больше коктейля он выпивал, тем настойчивее пялился на мадемуазель Варасе. Девушка была одета в платье из мерцающего синего материала, полностью оставлявшее открытыми плечи. Декольте было настолько глубоким, что доходило почти до сосков. Загорелые руки и грудь, прекрасное лицо и чувственные губы просто сводили Эллека с ума. А если учесть, что красавица поглядывала на него не просто с вежливым интересом…
На закуску подали пресноводных раков с «Кортон-Шарлемань» шестьдесят девятого года. Потом принесли паштет с трюфелями с «О-Брион» шестьдесят второго года. Затем – каре ягненка на гриле с пряными травами и «Латур» сорок седьмого года. И наконец, десерт – малиновый торт со взбитыми сливками с «Шато д’Икем» пятьдесят девятого года.
Отпив глоток французского белого десертного вина «Сотерн», Эллек почувствовал, как к его ширинке сколь знула женская рука и, нащупав пуговицы, расстегнула их. Хватая ртом воздух, словно рыба, потрясенный Эллек уставился на мадемуазель Варасе. В правой руке она держала бокал. Встретившись глазами с Монти, едва заметно приподняла его, выпила глоток и поставила на стол. Затем пальцы проникли под резинку семейных трусов «Маркс и Спенсер» и принялись играть с единственными предметами, которыми Эллек глубоко дорожил, – разумеется, кроме того, что лежало в банковском сейфе в Швейцарии. Ерзая на стуле, Монти ощущал нечто среднее между беспокойством, смущением и чувственным наслаждением. Покосился на виконта, однако тот был занят разговором с Кулундисом и, кажется, ничего не заметил – как, впрочем, и грек. Эллек принялся лихорадочно размышлять, как бы позавуалированнее намекнуть мадемуазель Варасе, чтобы девушка поумерила пыл, однако на ум ничего не шло. Между тем умелые пальцы продолжали ласкать его под столом.
Тут виконт повернул голову и обратился к Эллеку:
– Полагаю, Монти, пора перейти к делу. Вы оба проделали долгий путь, однако Джимми известно, зачем я его позвал, а тебе – нет.
А ласки между тем все продолжались. Эллек искоса бросил умоляющий взгляд на мадемуазель Варасе, но та и бровью не повела. Впрочем, девушка вообще сидела за столом с самым невинным видом. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она занята чем-то особенным. Виконт взглянул на нее:
– Дорогая, тебе, я думаю, наши скучные деловые разговоры не интересны. Не желаешь пока пройти в гостиную? Мы скоро к тебе присоединимся.
– Oui, mon cheri
От такого предложения Эллек лишился дара речи, а подобное с ним случалось нечасто. Лассер дождался, когда дворецкий поставит перед гостями чашки, нальет кофе, затем разольет коньяк по старинным бокалам, преподнесенным одному из предков виконта в качестве свадебного подарка от самого Людовика XIV. Слуга скромно удалился. Кулундис продолжил лапать Эллека, хотя после того, как тот узнал, кому принадлежат пальцы под столом, ласки уже не встречали такого отклика.
– Монти, – произнес Лассер, – много лет я лично и принадлежащая мне группа компаний «Лассер» являемся твоими клиентами. За это время мы с тобой неоднократно встречались и перекидывались шутками насчет «большого куша», так?
Эллек молча кивнул.
– Только не подумай, что я жалуюсь. Ты всегда очень толково распоряжался моими средствами. С тобой мы неоднократно превосходили средние показатели рынка. Но тот самый «большой куш» так и не сорвали.
Тут вернулся дворецкий с коробкой сигар «Боливар». Кулундис взял одну, Эллек последовал его примеру. После гостей за сигарой потянулся хозяин. Воспользовавшись тем, что виконт снова отвлекся, Эллек пронзил Кулундиса испепеляющим взглядом. Тот ответил воздушным поцелуем. Когда дворецкий удалился, все трое по очереди воспользовались прикуривателем для сигар.
Лассер сказал:
– Мне надоело сидеть и ждать. Если большой куш все не идет, пора брать дело в свои руки.
Эллек бросил на Кулундиса еще один исполненный гнева взгляд. Однако греческий торговец оружием продолжал сидеть с видом невинного младенца.
Монти вопросительно взглянул на Лассера, стараясь принять настолько заинтересованный вид, насколько это вообще возможно при данных обстоятельствах.
– Чуть больше двух недель назад, когда произошла атака на «Осирак», ты был убежден, что мы наконец дождались шанса выиграть по-крупному, – проговорил Лассер.