– Я иду звонить Кингсли Паркину, – заявила Каро. – Я хочу, чтобы он приехал прямо сейчас. Сегодня вечером.
Самые крупные куски стекла Каро подобрала руками, потом Олли смел щеткой на совок осколки помельче. Он подумал, не позвонить ли теще – может, это как-то разрядит ситуацию. Но Каро была на грани, и Олли побоялся, что ее мать, даже руководствуясь самыми лучшими намерениями, только сделает хуже. Он высыпал осколки в помойное ведро, сходил в буфетную и вернулся с пылесосом. Воткнув вилку в розетку, прислушался – Каро оставила второе сообщение своему клиенту-медиуму. Когда она закончила, он включил пылесос.
Сквозь рев было слышно, как пылесос втягивает крошечные, почти невидимые крошки стекла – они тихо позвякивали. Вдруг, совершенно неожиданно, раздалось громкое «щелк» и свет погас. Пылесос замолчал. Все остальные лампы в кухне тоже погасли.
Каро посмотрела на него. Спокойнее, чем можно было ожидать.
– Отлично, – прокомментировала она.
Олли скривился.
– Электрики просто… слов нет. Они сейчас делают новую проводку, но это реально огромная работа.
– Я даже не знаю, где у нас электрический щиток, – заметила Каро. – Покажи мне – на тот весьма маловероятный случай, если я наберусь храбрости и решусь остаться в этом доме одна.
Олли провел ее через буфетную и показал два новых пластмассовых короба на стене, которые электрики установили только на этой неделе. Потянувшись, он открыл их и показал на главный выключатель, располагавшийся внизу того щитка, что висел ниже. Рукоятка была оттянута книзу. Олли потянул ее вверх, и все лампы тут же включились. До них донесся рев пылесоса.
– Эти новые УЗО – очень чувствительные. Хорошая штука.
Каро осмотрела ряды выключателей.
– Когда они закончат с проводкой, нужно будет сказать им, чтобы подписали, что здесь за что отвечает. А могла взорвавшаяся лампочка вызвать замыкание? – спросила она.
Олли почувствовал прилив облегчения – наконец-то она взглянула на это с рациональной точки зрения.
– Да, вполне возможно. Или даже скорее причина, по которой взорвалась лампочка, вырубила и пробки тоже. Я думаю, скоро мы узнаем, что это все же была вода от потопа, которая просочилась в электрику.
– Черт возьми, я очень надеюсь, что ты прав.
– По плану рабочие как раз завтра должны менять здесь проводку, – сказал Олли.
Они вернулись в кухню. Каро настороженно огляделась.
– Честно, я не знаю, сколько еще смогу это выносить.
– Я схожу наверх и принесу ноутбук. И поработаю рядом с тобой до ужина.
– Да, это было бы хорошо. – Она бросила взгляд на часы на стене, потом на свои наручные. – Почему же Кингсли Паркин не перезвонил?
– Да ты звонила ему всего полчаса назад. Может быть, он с клиентом. Или его нет дома.
Каро села за стол и уставилась на папку с документами.
– Ну да. Может быть.
Но все же взяла телефон и набрала домашний номер юриста Паркина.
Позже, поужинав жареными креветками, они лежали на диване в гостиной и смотрели очередную серию «Во все тяжкие». Каро заметно расслабилась. Олли подумал, что она, кажется, сделала над собой усилие и решила забыть обо всех насущных проблемах. Она наслаждалась фильмом – и вином. Они уже почти уговорили вторую бутылку.
Но Олли не мог сосредоточиться на сюжете. Он то нервно вздрагивал, завидев любую тень, то возвращался мыслями к происшествию с компьютером. И думал, думал, думал.
Думал.
Сообщение на экране, которое пропало через несколько секунд.
Ему почудилось?
Может ли сообщение появиться вот так, случайно, и потом испариться, учитывая непробиваемую защиту, что установил на его компьютер Крис Уэбб?
Видимо, это так же возможно, как и фотография бородатого старика, которая сначала возникла из ниоткуда, а потом пропала невесть куда.
На него вдруг навалилась глубокая тоска. Нервы были на пределе. Этот дом мечты, в который они переехали всего две недели назад, превратился в кошмар, какого он не мог и вообразить.
Необходимо со всем разобраться. Все уладить. И они все уладят. Будь оно все проклято, но они все уладят. Как только рабочие сделают новую канализацию и проводку, все, возможно, как-то успокоится. Надо убедить в этом Каро.
И еще более чем необходимо убедить в этом себя.
В этот момент зазвонил телефон Каро.
Она схватила его – он лежал на старом деревянном чемодане, который пока служил им кофейным столиком, – и взглянула на экран.
– Это Паркин! Мой клиент. Медиум.
Олли взял пульт и нажал на «стоп».
– Здравствуйте, Кингсли, – с облегчением произнесла она. Олли наблюдал за ее реакцией. – О, извините. Могу ли я поговорить с вашим другом, Кингсли? Меня зовут Каро Хэркурт. Мы сегодня обедали вместе, и он…
Она вдруг замолчала, слушая голос на другом конце провода. Ее лицо напряглось и страшно побледнело.
– Нет, – выговорила она. – Нет. О господи, нет. – Она повернулась к Олли, глядя на него во все глаза, в ужасе покачала головой и еще теснее прижала телефон к уху. – О боже мой. О боже мой. Простите. Я… просто не могу поверить. То есть… с ним все было в порядке, он хорошо выглядел… Это… просто удар. Примите мои соболезнования… как жаль… я даже не знаю, что сказать. Спасибо, что перезвонили. Мне очень, очень жаль. Да. Да, конечно. Еще раз спасибо за звонок. И – не могли бы вы дать мне знать, когда все произойдет… когда будет известно. Я бы хотела… хотела… да, спасибо. Спасибо. Еще раз примите мои соболезнования.
Она нажала отбой и с белым лицом уставилась на Олли, все еще сжимая в руках телефон.
– Это была девушка Кингсли Паркина… подружка… не важно. Она сказала, – на этих словах Каро чуть не подавилась, – она сказала, что сегодня днем Кингсли упал посреди улицы, возле Клок-Тауэр. Должно быть, это случилось после нашего с ним ланча. Его тут же повезли в больницу, но там не смогли его спасти. Она пока еще не знает точно, но кажется, у него был обширный инфаркт.
– Так он умер? – глупо переспросил Олли. Новость шокировала и его тоже. Собственный голос показался ему слабым и испуганным.
– Умер. – Каро прижала к глазам тыльную сторону ладони, вытирая слезы. – Черт. Вот дерьмо. Не могу в это поверить. Он был таким… таким… – Она в отчаянии подняла ладони. – Что же нам теперь делать?
Олли посмотрел на часы. 10.15. Слишком поздно для звонка.
– Завтра я первым же делом позвоню этому викарию на пенсии, Бобу Манторпу.
– Господи, как все это страшно.
– Сколько ему было лет?
– Не так уж и много. Не знаю… думаю, он что-то сделал с лицом, подтяжку или что-то в этом роде… В общем, около семидесяти, я думаю. Но он был так… полон жизни.
– Такое случается, – заметил Олли. – Это, конечно, шок, но семьдесят – приличный возраст. Эти старые рокеры из шестидесятых накачивали свои тела наркотиками. Конечно, излишества сказываются на здоровье. Ну и кроме того, обширный инфаркт – совсем нередкая вещь. Всякое бывает.
– Ну конечно. Сразу после того, как мы вместе пообедали. Всякое бывает, ага. Нам ли этого не знать?
– Помнишь, у тебя в офисе стояла коробка с документами о доме? Насколько далеко можно проследить его историю?
– Вплоть до начала шестнадцатого века, когда здесь был маленький монастырь, основанный монахами-цистерцианцами.