Хрюкнув что-то, он поднялся, подобрал свою коробку и одеяло и заковылял по направлению к центру. Ломакс насторожился и проследил за ним встревоженным взглядом.
– Это всего лишь бродяга, – сказал Митч. Оба с облегчением вздохнули.
– От кого мы прячемся? – спросил Ломакс.
– Хотел бы я сам знать.
Эдди внимательно смотрел на его лицо.
– Мне кажется, что вы знаете. Митч молчал.
– Послушайте, Митч, вы не платите мне за то, что я сам втягиваюсь в вашу игру. Я понимаю это. Но все мои инстинкты подсказывают мне, что вы в беде. Думаю, вам нужен друг, кто-нибудь, кому бы вы могли доверять. Если у вас будет нужда, я смог бы быть вам полезным. Не знаю, от кого мы скрываемся, но уверен, что это опасные люди.
– Благодарю вас, – негромко ответил Митч, глядя в сторону так, как будто Ломаксу пора уже было уйти и оставить его здесь одного поразмышлять под дождем и снегом.
– За Рэя Макдира я готов прыгнуть в эту реку, и, уж конечно, я могу помочь его младшему брату.
Митч легонько кивнул, не произнеся ни слова. Ломакс закурил другую сигарету и носком своего щегольского ботинка стал ковырять лед.
– Звоните мне в любое время. И будьте осторожны. Они начали действовать и не остановятся ни перед чем.
16
В центре, на перекрестке Мэдисон и Купер-стрит, в старых, но отреставрированных заново двухэтажных зданиях были открыты небольшие бары, закусочные, сувенирные лавки и несколько неплохих ресторанов. Перекресток был известен под названием Овертон-сквер, он являлся средоточием ночной жизни Мемфиса. Театр и книжный магазин привносили сюда дыхание высокой культуры. По центру Мэдисон-стрит тянулась неширокая полоса деревьев. В конце недели здесь шумели студенты и моряки с кораблей ВМС, однако вечерами в будни здесь было тихо, рестораны хотя и полны, но не забиты до предела. “Полетта”, изысканный французский ресторанчик, помещавшийся в сверкающем свежей штукатуркой здании, пользовался популярностью благодаря объемистой карте вин, оригинальным десертам и проникновенному голосу мужчины, сидевшего за “Стейнвеем”. Столь желанный достаток принес с собой и коллекцию кредитных карточек, и супруги Макдир уже привыкли пользоваться своими, посещая по вечерам лучшие рестораны города. “Полетта” на данный момент времени оставался излюбленным местом.
Митч сидел в уголке бара, отпивал глоток за глотком кофе из чашечки и посматривал на входную дверь. Он пришел чуть раньше, как и собирался. Три часа назад он позвонил ей и спросил, успеет ли она к семи. Она захотела узнать, в чем дело, и он обещал ей объяснить это позже. С того дня на Кайманах он знал, что кто-то следует за ним по пятам, кто-то следит за ним, слушает его. На протяжении последнего месяца по телефону он разговаривал очень осторожно, несколько раз он ловил себя на том, что неотрывно смотрит в зеркало заднего вида и даже дома говорит, выбирая слова.
Кто-то подсматривает и подслушивает, в этом он был уверен.
Решительно распахнув дверь, с холода вошла Эбби и в поисках мужа повела головой. Они встретились у самого бара, Митч коснулся щекой ее лица. Эбби сняла пальто, и они проследовали за метрдотелем к небольшому столику. Такие же столики вокруг были полны народа, слышно было каждое сказанное слово. Митч посмотрел по сторонам, но других свободных мест не оказалось. Отпустив метрдотеля, он уселся напротив жены.
– По какому поводу? – подозрительно спросила Эбби, уже начавшая отвыкать от знаков внимания.
– Неужели нужно искать повод для ужина с собственной женой?
– Безусловно. Сегодня понедельник, сейчас всего семь вечера, а ты – не на работе. Воистину это что-то поразительное.
Между столиками протиснулся официант, спросил, будут ли они пить, и если да, то что именно.
Два бокала белого вина, ответил ему Митч и обведя глазами зал, успел заметить устремленный на него взгляд джентльмена, сидящего в одиночестве через пять столиков от них. Лицо его показалось Митчу знакомым, а когда он вновь скосил на мужчину глаза, то увидел, что тот уже уткнулся носом в меню.
– В чем дело, Митч?
Он взял ее руку в свою и нахмурил брови.
– Эбби, нам необходимо поговорить.
Ее рука чуть вздрогнула, улыбка пропала.
– О чем?
Он понизил голос.
– О чем-то очень серьезном.
Она сделала глубокий выдох и сказала:
– Может, дождемся вина? Оно мне, похоже, понадобится.
Еще раз Митч посмотрел на скрывающееся за меню лицо.
– Мы не можем говорить здесь.
– Тогда зачем мы сюда пришли?
– Слушай, Эбби, ты знаешь, где здесь туалетные комнаты, прямо через зал и направо, так?
– Да, знаю.
– В том конце зала есть боковой выход, он ведет на улочку позади ресторана. Я хочу, чтобы ты прошла в туалетную комнату, а оттуда через этот выход – на улицу. Я буду ждать тебя там, неподалеку.
Она слушала его молча; глаза сузились, брови сошлись к переносице, голова чуть наклонилась вправо.
– Верь мне, Эбби. Я все объясню позже. Встретимся, на улице и разыщем другое местечко, где можно поужинать. Здесь я разговаривать не могу.
– Ты меня пугаешь.
– Прошу тебя, – сказал он твердым голосом, продолжая держать ее за руку. – Все нормально. Я принесу твое пальто.
Она встала, подхватила свою сумочку и направилась в дамскую комнату. Немного повернув голову, Митч через плечо наблюдал за джентльменом со знакомым лицом, который вдруг неожиданно поднялся, приглашая за свой столик какую-то пожилую особу. Ухода Эбби мужчина не заметил.
На улочке позади “Полетты” Митч набросил пальто на плечи жены и махнул рукой куда-то на восток.
– Я все тебе объясню, – твердил он.
Пройдя метров сто, они свернули в сторону, миновали два высоких здания и оказались перед входом в “Бомбей Байсикл клаб”, где был бар с кабинками на двоих, неплохая еда и группа музыкантов, наигрывавших блюзы. Митч высмотрел официанта, оглядел два небольших зальчика и указал на столик в самом дальнем углу.
– Вон там, – сказал он официанту.
Он уселся: спиной к стене и лицом к залу и входной двери. В углу был полумрак, стол освещался свечами. Они вновь заказали вина.
Эбби сидела совершенно неподвижно, следя за каждым его движением, и ждала.
– Ты помнишь такого Рика Эклина из Западного Кентукки?
– Нет, – ответила она, не пошевелив губами.
– Он играл в бейсбол и жил в общежитии. Думаю, ты его раз-другой встречала. Привлекательный, с четкими чертами лица, способный студент. По-моему, он из Боулинг Грин. Особыми друзьями мы с ним не были, но друг друга знали.
Она отрицательно покачала головой и продолжала слушать.
– Ну, ладно. Он закончил на год раньше нас и отправился в юридическую школу в Уэик Форесте. Сейчас он работает в ФБР. И работает здесь, в Мемфисе.
Он внимательно следил за выражением ее лица, стараясь заметить реакцию на “ФБР”. Реакции не было никакой.
– И вот сегодня, – продолжал он, – я обедаю в забегаловке Облио на Фронт-стирт, и тут откуда ни возьмись заходит Рик и говорит мне: “Привет!” Ну как бы чистой воды случайная встреча. Мы проболтали несколько минут, и появляется еще один, по имени Тарранс. Подходит, садится. Уже второй раз этот Тарранс ловит меня с тех пор, как я сдал экзамен.
– Второй?..
– Да. С августа.
– Они… агенты ФБР?
– Да, со значками и прочим.