– Нет, – сдерживая смех, сказала Арина. – Но вы здорово польстили Ольге Ивановне, чей настоящий возраст никому не известен. Полагаю, ей за пятьдесят.
– Невероятно! – на сей раз вполне искренне удивилась я.
– А вот насчет Леона вы не ошиблись, он зарабатывает о‑го‑го сколько! Лева – гениальный портной, модельеры рвут его на части. Ну, пошли к Эдуарду? Ох, простите, телефон… Алло! Что? Не слышу вас! Кто звонит? Алло… Алло!
Обнорская положила трубку в карман платья, проворчав:
– Сотовая связь в Москве, как всегда, отвратительна.
Глава 7
– Рина, дитя мое, кого ты привела? – весело спросил похожий на сушеную саранчу мужчина, сидевший за письменным столом. – О, дорогая, ты слегка пополнела. Почему не соблюдаешь мою диету?
Обнорская, чей вес навряд ли превышал сорок пять килограммов, бросила быстрый взгляд на висевшее в углу громадное зеркало.
– Ты прав, я раздалась в бедрах. Это от стресса.
– Могу предложить процедуру «полный релакс», – сказал доктор, – минус один размер за визит.
Я опешила. Если Обнорская еще похудеет, ей придется приобретать одежду в магазинах для детсадовцев.
– Спасибо, не премину воспользоваться. Но сейчас познакомься с Татьяной, победительницей конкурса «Убей лишний вес». Она пришла к великому Эдуардо на консультацию.
Доктор погасил улыбку.
– Рад встрече, присаживайтесь.
Потом, схватив Арину за руку, он отвел ее к окну и свистящим шепотом осведомился:
– Что за дела, Рина? Я не участвую в ваших глупостях. В проекте всем заправляет Роза, ей и карты в корявые лапы. Не понимаю, как вы могли назначить куратором конкурса бабу, чей обхват талии больше ее роста, но не стану злопыхателем. Я по горло занят, ко мне стоит очередь клиентов, они пишутся за год. А ты приводишь бесплатного носорога!
– Сергеева – протеже Ольги Ивановны, – вздохнула Обнорская, косясь в мою сторону. – И сделай одолжение, не кричи.
– Я тих, как трава в январе! – заорал доктор.
– Разве тебе Николаева не звонила? – удивилась Арина. – Она нам приказала сюда идти, я полагала, Ольга Ивановна тебя предупредила.
– Никто, даже сам Зевс, лошадиный герой, не имеет права приказывать великому Орнели! – завопил врач.
Я, сдержав смех при словах «трава в январе», постаралась не расхохотаться, услышав о Зевсе – лошадином герое. Интересно, что имел в виду диетолог? Если я правильно помню курс древней истории, греки называли главного бога Олимпа громовержцем, повелителем молний, ведающим всем миром, защитником обиженных, хранителем семьи и дома – всего и не перечислить. Но вот про лошадей в связи с ним я ничего не слышала. Может, Эдуард Семенович перепутал Зевса с Гераклом? Тот весьма удачно почистил Авгиевы конюшни [6] .
– Даже если сюда позвонит сама Анна Каренина, я никогда не возьму конкурсантку! – визжал диетолог. – Импосибл, невер, пишьт!
– Бога ради, убери звук, – процедила Арина, багровея.
– В своем кабинете я могу творить все, что хочу, – огрызнулся лекарь. – Хоть голым на сноуборде кататься.
И тут на письменном столе запрыгала трубка. Врач схватил ее и с негодованием осведомился:
– Какого черта мне кто‑то в рабочее время мешает, а?.. Ах, здравствуй, Оленька! Уже вернулась? Ах, волна… Жуть! Ужас! Беда! Хуже только с Эйфелевой башней случилось. Нет, пока еще она уродует Париж, но уже вся ржавая, как мишка Гамми.
Нет, пока еще она уродует Париж, но уже вся ржавая, как мишка Гамми.
Я приоткрыла рот. Ржавый мишка Гамми? Это кто такой? Из какого он произведения?
[8]
Последние слова он договаривал на ходу, уже выбегая в коридор. Не успел диетолог пропасть из виду, как дверь снова открылась и показалась Олеся Фонарева. В руках она держала здоровенный ящик цвета утренней зари, на нем стояли два картонных стаканчика, прикрытые крышками.
– Арина, – затараторил ее «клон», не обращая ни малейшего внимания на меня, – ну наконец‑то я тебя нашла! Во все кабинеты заглянула – нет Обнорской!
– Что случилось? – спросила заместитель главного редактора.
– Побежала я за кофе… в нашем буфете отвратительный варят, поэтому сносилась в «Голодного рыцаря»… – принялась сыпать словами Олеся. – Вот, взяла себе и тебе! Замечательный латте, просто восторг! С ванильным сиропом.
Обнорская передернулась:
– Спасибо за заботу, но я тебе уже раз двадцать говорила, что у меня аллергия на ваниль, мне дурно даже от ее запаха.
Лицо Фонаревой приобрело несчастное выражение.
– Ой, прости, забыла! Понимаешь, я обожаю ванильный сироп, готова с ним еловые шишки съесть…
– Олеся, спасибо за кофе, – прервала ее Арина, – но выпей сама мою порцию. Или отдай кому‑нибудь. А теперь, извини, нам с Татьяной надо обсудить кое‑какие проблемы.
Но от Фонаревой оказалось не так‑то легко избавиться.
– У меня тоже важный рабочий вопрос, – заявила она, ставя свою ношу на диван. – Безотлагательный. Смотри, что мне подарили… Полный прикол!
Обнорская постаралась сохранить самообладание, но мне стало понятно: Арина с трудом сдерживается, чтобы не вытолкать девицу в коридор. Олеся же сняла с ящика стакан, потом крышку и принялась болтать с утроенной скоростью:
– Набор называется «Блондинка‑автолюбитель». В нем лежит несессер с маникюрными принадлежностями, губная помада, зеркальце, шоколадка и, главная фишка, орудие бэттера [9]розового цвета. И я подумала, а не слизать ли нам чужую идею? Не выпустить ли такой же, но вместо биты положить журнал «Дом солнца»? Хотя аксессуар для бейсбола тоже уместен, особенно на дороге, где все что угодно случиться может.
– Не болтай глупости! – осадила Олесю Обнорская. – Кто тебе презент преподнес?
Олеся не смогла точно ответить на вопрос. Сказала лишь, что коробку доставил курьер. Визитка к подношению не прилагалась.
– Спасибо за идею, – холодно поблагодарила Арина. – А теперь сделай одолжение, унеси ящик и стаканы. Очень сильно пахнет ванильным сиропом, у меня голова начинает болеть.
– Как жаль, что у тебя на вкусняшку аллергия, – запричитала Фонарева, уходя из кабинета, – вот уж не повезло.