Зоопсихология пока не очень востребована, большого количества литературы по данной теме нет, ты запросто справишься с этой ролью.
– И что мне делать в зоопарке? – грустно уточнила я, представив, какой отвратительный запах там стоит.
Марта захлопала в ладоши.
– Расскажешь обезьянкам о комплексах Эдипа и Электры, проведешь с ними курс психотерапии. Ты сама посещала психолога?
– Нет, – призналась я.
– Ничего особенного, – пустилась в пояснения Карц. – Расспросишь мартышек об их детстве, об отношениях с родителями, сексуальном опыте. Запомни главное: девочка всегда ревнует папу к маме, а мальчик наоборот, отсюда все наши беды. Скажем, родители не уделяли детке внимания, вот она и не смогла создать свою семью. Особый смысл имеют сны. Лезешь на гору – значит, хочешь трахаться, открываешь холодильник – испытываешь сексуальный голод, убиваешь врага – высвобождаешь скрытые сексуальные обиды. Одним словом, все от недотраха. Думаю, у мартышек те же проблемы.
Неожиданно Чеслав рассмеялся.
– Марта, ты неподражаема! Учение Зигмунда Фрейда в двух словах!
– Вот пусть она и отправляется к Кнабе, – воспользовалась я моментом.
Карц, придирчиво изучая состояние лака на ногтях, возразила:
– Нет, меня туда запускать опасно. Миша слишком лакомый кусочек, приберу его к рукам, стану госпожой Кнабе, брошу службу, Чеславу придется искать нового человека, а меня заменить трудно. В общем, Танюша, в зооуголке у олигарха тебе работать, госпожу Сергееву можно спокойно внедрить куда угодно, ее не соблазнить, потому что...
Марта на секунду примолкла, а я, великолепно понимая, что сейчас Карц завершит свое выступление словами «она толстая и не умеет хорошо одеваться», вцепилась в сиденье стула. Чеслав прав, коллегам не стоит бурно выяснять отношения, офис не место для склок, но нельзя же разрешать Карц безнаказанно хамить! Пусть начальник сколько угодно злится на меня, но я сейчас дам отпор нахалке...
Однако я не успела даже рот открыть.
Марта улыбнулась и нежно завершила:
– Потому что у нее замечательный муж и никто другой, даже султан Брунея, ей не нужен. А я, старая дева с неустроенной судьбой, постоянно нахожусь на низком старте в поисках женихов.
От неожиданности я громко икнула, но решила предпринять последнюю попытку отвертеться от роли душеведа крокодилов.
– Вдруг кому‑то из зверей действительно понадобится зоопсихолог? Я не смогу оказать помощь животному, оно погибнет.
Чеслав нахмурился, а Марта возразила:
– Тебя же не ветеринаром берут. Думаю, Кнабе зоопсихолога для понта приглашает, чтобы при удобном случае небрежно заявить: «У меня в питомнике с обезьянами гештальттерапией занимаются».
Непонятный термин «гештальттерапия» окончательно выбил меня из седла, а Чеслав забарабанил по столу пальцами и приказал:
– Ну хватит спорить! Пора за работу!
И вот я стою перед ажурными воротами, за которыми простирается широкая въездная аллея, окаймленная кустами роз. Похоже, Герман Кнабе тратит целое состояние на садовников, таких пышных цветов я еще не встречала. Но как попасть внутрь? В поле зрения нет ни домофона, ни калитки, ни камер!
Я еще раз полюбовалась на свое отражение в зеркальце, сунула пудреницу в сумочку и потрясла створку ворот.
– Частное владение, вход закрыт, – сообщил из ниоткуда мужской голос, – периметр под охраной.
Я обрадовалась. Значит, я ничего не перепутала, прибыла в нужное место.
– Меня зовут Татьяна Кауфман, я буду работать у вас зоопсихологом, как пройти в питомник?
– Следуйте вдоль изгороди до калитки с табличкой «Служебный вход», – бесстрастно прозвучало сверху.
– А куда идти – направо или налево? – не поняла я.
– А куда идти – направо или налево? – не поняла я.
– В восточном направлении, – уточнил невидимый собеседник.
– Извините, я не знаю, где восток, – чувствуя себя полной дурой, пробормотала я. – Помню лишь, что там встает солнце, но сейчас, когда оно вовсю сияет в небе, я не могу сориентироваться.
– Вы в курсе, где у вас правая рука? – почти по‑человечески поинтересовался охранник.
Поняв, что произвела на секьюрити сногсшибательное впечатление, я усиленно закивала. А страж ворот предложил:
– Поднимите ее.
Я выполнила приказ, и за ним незамедлительно последовал новый:
– Теперь установите руку параллельно поверхности земли.
На секунду я растерялась, но потом опустила руку до уровня плеч.
– Идите туда, куда указывают пальцы. Ясно?
– Так точно, – отрапортовала я и порысила вдоль железной изгороди: нехорошо в первый день опаздывать на службу.
Калитка нашлась метров через сто. Рядом был небольшой кирпичный домик, а в нем парень с автоматом. Он тщательно изучил мой паспорт, выдал бейджик красного цвета и проинструктировал:
– Пропуск нужно носить на груди слева. Вы допущены только в красную зону, не заходите на синюю или желтую.
– А где они? – заикнулась я.
– На месте объяснят, – весьма нелюбезно заткнул меня охранник. – Сейчас шагай по аллее, увидишь дом с вывеской «Зоопарк», там и спрашивай подробности.
Я поспешила в указанном направлении. От запаха роз кружилась голова. Сначала дорожка слегка извивалась, затем сделала резкий поворот влево, и впереди я увидела светлое здание. У меня отлегло от сердца, значит, я не опоздаю, до начала работы осталось еще пятнадцать минут. И тут я заметила внезапно появившееся животное.
Сначала я решила, что это пони, который удрал из конюшни. Но когда существо приблизилось, я поняла: это пес, по сравнению с которым знаменитая собака Баскервилей покажется милым щеночком. Огромное тело, покрытое короткой серо‑черной шерстью, несли высоченные лапы, на вытянутой морде, напоминающей комод моей бабушки, сидели маленькие невыразительные глазки, зато зубы в пасти сверкали нешуточные: острые и длинные, они выглядели жутко.
– Ой, мама! – взвизгнула я и тут же сообразила, что совершила глупость.
Если бы я сумела сдержать эмоции, монстр с большой долей вероятности продефилировал бы мимо по своим делам, но звук моего голоса заставил псину замереть. Я хотела удрать, но деваться было решительно некуда: по бокам аллейки розовели цветами и топорщились шипами густо посаженные кусты, а нестись назад к будке охраны пустая затея, собачища легко настигнет и загрызет меня. Да еще от ужаса меня словно парализовало.
Чудовище издало то ли кашель, то ли стон и потрусило в мою сторону. В ту секунду, когда до моего носа долетел его запах, я наконец отмерла и заорала на всю округу:
– Караул! Спасите!
Мохнатое туша вздрогнула, длинные лапы подогнулись, чудовище присело, потом завалилось на бок и притихло. Мне стало еще страшнее! Похоже, эта овчарко‑пони решила взять незнакомку измором. Иначе зачем она улеглась поперек аллеи? Чуть поодаль послышался шум, из‑за поворота выехала на непонятной тарантайке женщина лет сорока. Она стояла на небольшой платформе, держась обеими руками за длинную, торчавшую вверх, никелированную ручку. Наклонив ее в сторону, тетка остановила аппарат, шагнула на землю и бросилась к монстру с вопросом:
– Емеля! Тебе плохо?
Глава 3
Я удивилась странному поведению служащей, которая вместо того, чтобы помочь испуганной посетительнице, ринулась к псине. А потом тетка стала наскакивать на меня, тупо повторяя один и тот же вопрос:
– Что вы сделали с Емелей?
Я разозлилась и резко ответила:
– Ничего!
– От ничего он никогда в обморок не падает! – гневно топнула ногой женщина.